По мнению репатриантов – крымских татар, какое может быть счастье, если нет ни крыши над головой, ни работы, ни перспектив хоть что-то изменить к лучшему в своей жизни. Не такой уж сладкой была и жизнь Ильми Умерова, когда в 1988 году он вернулся в Крым — на Родину своих родителей. Встретили его не слишком гостеприимно. В работе ему, врачу с дипломом Андижанского мединститута Узбекской ССР, отказали. И только потому, что он — крымский татарин…
Оказавшись не из робкого десятка, он активно включился в национальное движение. Его быстро заметили, оценили. Умеров получил мандат депутата Верховного Совета Автономной Республики. Затем он был и вице-спикером в крымском парламенте, и вице-премьером в правительстве автономии. А с июля 2005 года Ильми Умеров возглавляет Бахчисарайскую районную государственную администрацию. А счастлив он потому, что живет на земле, вернуться на которую всегда так мечтал, находясь в высылке. Бахчисарай для него не просто город, это символ крымских татар всего мира…
БАХЧИСАРАЙ – ЭТО СТОЛИЦА КРЫМА
Ильми Рустемович, Бахчисарайский район – очень интересный район. Его земли щедро одарены природой. Здесь и степи, и горы, и леса, и море… В советское время он был одним из самых успешных и богатых районов. А как сейчас?
Да, это так… Район наш самый лучший. Не по рейтинговым показателям, а просто как кусочек благодатный земли. Он, с моей точки зрения, самый лучший в мире. Есть одна притча. Я ее сам придумал, но она уже на языке у многих. Бахчисарай — это столица Крыма, и у нее, как у любой столицы, есть свой аэропорт — это Симферополь; морской порт – это Севастополь, и свой курорт – это Ялта. Ну, Бахчисарай, это всем известно, был когда-то столицей огромного, достаточно сильного и влиятельного государства — Крымского ханства. Это место его правители выбрали неспроста. Географически оно очень удобно расположено между тремя мегаполисами — Симферополем, Севастополем и Ялтой.
Так как же дела идут в столице Крыма?
Несколько лет назад было очень тяжело. Но сейчас начинаем приходить в себя. Трасса Симферополь–Севастополь разделяет район на две части.
Сторона от трассы вправо, к морю, достаточно хорошо развивается – это Вилино, Песчаное, Угловое… Земли здесь распаеваны, и почти все находятся в аренде. В этой зоне развивается садоводство, виноградарство, виноделие – 9 винзаводов работают на высоком уровне. Хорошие инвестиционные проекты реализуем, строим тепличные комбинаты.
А вот левая сторона от дороги, которая уходит в горы, немного отстает в развитии. Земли здесь тоже распаеваны, но некому их брать в аренду и некому обрабатывать. Сельское хозяйство в этой зоне отстает. Но здесь большая перспектива для развития туризма — здесь красивейшие уголки природы, которые незаслуженно забыты. Они ждут своего часа и… денег. Сейчас действуют моратории на продажу земли и на изменение ее назначения. Когда моратории снимут, появятся инвесторы. Тогда регион можно будет развивать в таком направлении, который улучшит его имидж и будет приносить хорошую прибыль.
В свое время бахчисарайская земля славилась своими аборигенными садами. Здесь выращивали удивительные сорта яблок и груш. За границей за них платили золотом.
Да. Мне даже отец рассказывал, что когда он был учеником (он 1926 года рождения), то дети в школе шили мешочки и укладывали в них по одному яблоки и груши. Потом упаковывали их в корзины и отправляли во Францию. Эти потерянные, уничтоженные старые сады — наша общая боль.
В детстве я всегда мечтал вернуться именно в Бахчисарай. В шестидесятые – семидесятые годы мы с отцом часто приезжали сюда. И я видел своими глазами вдоль речек Альмы, Качи, Бельбек огромные деревья. А под ними — сотни рогатин. С каждого дерева снимали до тонны яблок. Я хоть и был ребенком, но все отчетливо помню.
А сейчас в районе интенсивно развивается садоводство. Сады защищены от природных катаклизмов, нацелены на зарабатывание денег… Но разве можно сравнить эти яблоки с теми, такими ароматными и вкусными? Европа не зря платила за них золотом. Но, к моей радости, некоторые предприятия уже начали закладывать и сады с традиционными сортами яблонь и груш.
Все же удалось их сохранить?
К счастью. Даже на базаре можно иногда Синапчик или Беру купить. Только их очень мало осталось. Конечно, эти пальметтные сады на второй-третий год начинают давать урожай, а традиционные сорта в полную силу начинают плодоносить, а значит, давать прибыль на восьмой – десятый год. В нынешнее время тяжело предпринимателям браться за возрождение традиционного садоводства.
Им нужна финансовая поддержка….
Я думаю, что несколько лет они будут жить как альтруисты, зато потом все окупится.
СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ КРЫМСКИХ ТАТАР НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЮ
Район ваш разнообразный и в политическом плане. Здесь «правят» три политические силы — Меджлис, Партия регионов и «Русское единство». Как вам удается стирать острые углы между ними и достигать согласия?
Я специально ничего для этого не делаю. Я стараюсь всех выслушивать, стараюсь не принимать скоропалительных решений…
5 – 6 лет тому назад в Бахчисарай люди стояли стенка на стенку, бросали друг в друга камни…
Тысячи милиционеров были расквартированы. БТРы патрулировали город. Но постепенно удалось выйти из этого противостояния. И сейчас нормальная доброжелательная обстановка. Отношения между районным советом и администрацией я пытаюсь строить на полном взаимном доверии, на открытости.
Повторяю, я ничего специально для этого не делаю. Просто пытаюсь находить со всеми общий язык и компромисс – там, где есть хотя бы намек на конфликт. Председатель районного совета Валентина Павловна Кашкина одновременно является и председателем районной организации партии регионов. У нас с ней прекрасные отношения.
Любой острый вопрос, который возникает, надо вначале обсудить. И если уже этот вопрос выносится на сессию, то еще не было случая, чтобы он не прошел. А если не удается договориться, то мы его и не выносим. Значит, он еще не готов.
Но вы назвали три силы. Что касается «Русского единства»… Честно говоря, эта политическая сила в Бахчисарайском районе не очень заметна. Несмотря на то, что мэр города Костя Рубаненко, является представителем этой политической силы. Я говорю откровенно, как есть. У него нет большинства в городском совете — у него 8 голосов и свой девятый… Плюс 12 крымскотатарских голосов и 18 из партии Регионов.
У Рубаненко то же, что и у меня… Один заместитель представляет меджлис, другой — партию регионов. И пока они втроем не проговорят вопрос, тоже стараются не выносить на сессию горсовета. «Перетирают» его до тех пор, пока не решат, не отшлифуют. То, что мы делаем на уровне района, они делают на уровне города. И я думаю, что это нормальная практика, нормальный подход.
В КРЫМУ ДОЛЖНА БЫТЬ КРЫМСКОТАТАРСКАЯ АВТОНОМИЯ
Этот год — год парламентских выборов. Политические силы уже проявляют активность?
На уровне района еще нет. Но я знаю, что от главы районной администрации зависят подготовка и проведение выборов. Я отвечаю за то, чтобы выборы прошли честно, демократично. Буду ли я сам участником этой кампании?.. Я буду занимать ту позицию, которую определит Курултай крымскотатарского народа. И отмечу в бюллетене ту кандидатуру, которую будет рекомендовать Курултай. Это я говорю открыто, это ни для кого не секрет. Если я сейчас буду лукавить, то это будет нечестно по отношению и к себе самому, и к той политической силе, которая рекомендовала меня на это место.
Ильми Рустемович, Вы были сторонником автономии Крыма по национальному признаку. Вы остаетесь сторонником этой идеи? И насколько она отвечает интересам крымских татар и крымским реалиям?
Я никогда не изменю своего мнения. Государственность должна быть предоставлена не территории, а народу, который проживает на этой территории, народу-носителю этой государственности. Почти у всех народов есть свои территории. У крымских татар, кроме Крыма, нет ни одной территории, о которой они могли бы сказать: вот здесь наша государственность обозначена вот так… Есть понятия область, округ, край, республика… Наше право реализовать государственность не представлено никаким образом. И я считаю, что Крым должен быть крымскотатарской автономной национальной территорией. Но это вовсе не значит, что здесь должны нарушаться чьи-то права. Украинцы ведь реализовали свое право на самоопределение, они имеют свое государство. Такое же право имеют и крымские татары. Другое дело, что у нас много противников. И дальше углубляться в этот вопрос сегодня не следует.
ДЖЕМИЛЕВ ДОЛЖЕН БЫТЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ МЕДЖЛИСА
Тема преемственности важная, сложная и вечная, как и тема отцов и детей. Что вы думаете в связи с этим?
У нас председателя Меджлиса выбирает Курултай. И если будет другая кандидатура и за нее проголосует большинство, то тот человек и будет председателем. Я на сегодняшний день не готов принять кого бы то ни было (в том числе и себя) вместо Мустафы Джемилева. Я не претендую на истину в последней инстанции. Но с моей точки зрения, человека, который мог бы достойно заменить вот такого настоящего лидера народа, как Мустафа Джемилев, на сегодняшний день нет. Нет крымского татарина с таким авторитетом, известного во все мире. Может, кому-то будет неприятно… В первую очередь, наверное, ему самому, Мустафе Джемилеву. Но именно он, я считаю, должен быть председателем Меджлиса до конца. Если лидера выбрали, он уже не принадлежит не себе, а народу. Когда бы этот вопрос ни встал, я всегда буду голосовать за Джемилева.
Я БЫЛ ОРГАНИЗАТОРОМ ПЕРВЫХ САМОЗАХВАТОВ
В центре проблем, которые поднимают разные политические силы, была и остается земля. Как на ваш взгляд, решается земельная проблема крымских татар? Самозахваты продолжаются еще?
Я был активным членом национального движения, одним из организаторов самых первых самозахватов. Сейчас нас обвиняют в том, что, мол, бизнес кто-то на земельной проблеме строит. Это, мол, МММовские структуры, которые деньги собирают. Когда оформить участок не получается, его начинают перепродавать. К сожалению, все это имеет место…
А тогда этого не было — мы чистые были, не замаранные наслоениями с разных сторон. Я хочу сказать самое главное. Вот начался процесс возвращения крымских татар. Это 1987, 88, 89 годы. Та часть населения, которая имела частные дома, начала уезжать из Узбекистана, продав там эти дома. Там продавали, а здесь покупали. Государственной программы тогда еще не было. Все происходило по нашей инициативе при активном противодействии власти. Нас не прописывали, не принимали на работу, не оформляли дома. Тем не менее, мы покупали жилье за свои деньги (по возможности) и, как могли, обустраивались в Крыму. Желающих купить дома становилось все больше, и цены на них резко подскочили. За те деньги, за которые продавали дома в Узбекистане, купить дом в Крыму стало невозможно.
В чем, по-вашему мнению, главный тормоз в решении земельной проблемы — в головах или в земле? Ведь уже почти четверть века прошло…
— Конечно, эта проблема сидит в голове. Это проблема чиновников, которые не могут осознать, что репатрианты – такие же люди, как и они сами. Чиновник привык к тому, что всегда должно быть так, как он мыслит, а не иначе. И, конечно, общее невежество, общее недоверие…
В сколько людей Бахчисарайском районе стоит в очереди на получение земли?
— Достаточно много. В городе – больше тысячи заявлений. В целом по району, наверное, более 5 тысяч. Проблема решается, но не везде одинаково. Я еще и еще раз повторяю: если относишься ко всем одинаково, независимо от того, кто он, — крымский татарин, русский, армянин или еще кто-то, то не возникает серьезных недовольств. Если начнешь избирательно решать вопросы, то это обязательно приведет к конфликту.
Я думаю, что можно идти по пути, по которому попытался совместно с Меджлисом идти Василий Джарты. Этот путь нужно продолжать. Нужно выбирать те участки, которые можно оформить, и оформлять их. А те участки, которые нельзя оформить (скажем, уже распаеванные земли), нужно освобождать, убедив Меджлис и тех людей, которые эти участки заняли. В подавляющем большинстве случае (я вас уверяю) люди будут относиться к этому с пониманием. Они принесут заявления и освободят эти места. Такие случаи уже были. Даже в этой тупиковой ситуации, в вопросе с землей, в которой мы находимся, при обоюдном желании можно найти решение.
— Так правительство Анатолия Могилева продолжает курс Джарты или…?
— В целом да. Из его высказываний следует, что он готов продолжать эту линию.
В ШКОЛАХ НУЖНО ВВЕСТИ ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ИЗУЧЕНИЕ УКРАИНСКОГО И КРЫМСКОТАТАРСКОГО ЯЗЫКОВ
— Ильми Рустемович, можно, конечно, много задавать вам вопросов на различные темы. А вот какой темы мы еще не коснулись?
— Вы не коснулись самой большой и самой серьезной проблемы — проблемы крымскотатарского языка. Крымские татары, находясь в русскоговорящей среде, ассимилируются и теряют свой родной язык. Можно много рассуждать на эту тему, искать, кто виноват, почему так происходит. Но факт остается фактом. Мои родители вообще не знали этой проблемы. Люди моего поколения говорят по-крымскотатарски на хорошем бытовом уровне. Наши дети в большинстве своем говорят на плохом бытовом уровне. А внуки… Может так случиться, что они вообще не будут говорить на родном языке. Если мы потеряем крымскотатарский язык, все остальное нам уже будет ни к чему. Нет языка – нет нации. Мы растворимся. Что нужно делать? Если честно, я не знаю рецепта. Процесс потери языка идет, несмотря на то, что мы все время говорим о том, что родной язык надо возрождать, развивать. Выходят газеты на нем, телерадиопередачи…
Наверное, должно быть больше школ и классов с крымскотатарским языком обучения. Там, где недостаточно детей для класса, должно быть организовано специальное изучение языка. Главное – на эту проблему должно обратить внимание государство. Нужны не эмоции — они проблемы не решат. Нужна государственная программа сохранения и развития крымскотатарского языка. Я бы, например, ввел в школах обязательное изучение украинского и крымскотатарского языков. Не факультативное, а обязательное. На сегодняшний день это выглядит утопически. Но если этого не сделать сегодня, то через 20-30 лет будет поздно.
Но этого не хочет не столько власть, сколько сами люди. Ведь не у всех же самосознание на таком уровне, чтобы почувствовать опасность потери родного языка, а значит, и нации. Чувство удобства, бытового комфорта для многих выше национальных чувств.
Ильми Рустемович, у вас бывают такие минуты, когда вы довольны и собой, и тем, что удалось сделать?
Из всех крымских татар, которые есть в мире, я себя считаю самым счастливым человеком. Я рос с мыслью о том, что обязательно должен вернуться в Бахчисарай. И я не просто вернулся в Бахчисарай, а стал там первым руководителем. А для нас Бахчисарай – не просто город, а символ. Это центр истории, культуры, центр развития крымских татар. Я всегда с удовольствием иду на работу. И с удовольствием возвращаюсь домой, и общаюсь с детьми, внуками — у меня три внучки.
Быстро промелькнет весна и снова наступит 18 мая — черный день в истории вашего народа… Как вы думаете, с какими лозунгами придут крымские татары на центральную площадь Симферополя? Слова благодарности власти на них не появятся?
Я думаю, что все будет проходить по обычному сценарию. Благодарственные лозунги могут появиться, если будут положительные результаты, хотя бы по некоторым вопросам. Прежде всего, земельному… Не только же плакать все время. Иногда можно и спасибо сказать, и улыбнуться!
Агентство информационного влияния RosUkrInform.com
