Как известно, гимн, прозвучавший на митинге 18 мая, а впоследствии записанный в качестве клипа и транслированный телеканалом «АТР», содержал измененный текст национального гимна, который был утвержден Курултаем крымских татар 30 июня 1991 года.
Такое своевольное отношение к тексту, ранее утвержденному на народном съезде (Курултае) крымских татар, причем тексту столь важного для нации — очень существенное нарушение национальных интересов. В добрых намерениях человека или людей, выступивших организаторами данной инициативы, я нисколько не сомневаюсь, но и «бильмей, корьмей» промолчать тоже не могу. В том числе и потому, что именно этому — жизни по совести и справедливости — учат удаленные из гимна строки Номана Челебиджихана.
Касательно возможности изменения текста национального гимна хотелось бы сказать следующее: да, если так существенно и глубоко изменить, переписать слова, как это было сделано (по сути полностью удалены последние две строки и добавлены 4 новые, смысл изменился кардинально), то уже нельзя будет считать, что текст гимна принадлежит перу Номана Челебиджихана, поэта, политика, патриота, шахида в конце концов. И в графе «Автор слов» будет необходимо писать что-то вроде «Коллективное произведение крымскотатарских поэтов». Тем не менее, народный съезд (Курултай) имеет полное право осуществить это, несомненно. В данном случае встанет лишь вопрос целесообразности.
Изменение текста национального гимна относится к разряду весьма принципиальных вопросов, ведь текст гимна и фигура его автора вдохновляют многих. Тем не менее, согласиться с мнением большинства — обязанность любого адекватного члена общества, выступить против вопиющей несправедливости навязанных решений «авторитарной» верхушки (наперекор мнению общины, я имею в виду) — тоже святое. Я более чем уверен, что такой опытный и искушенный политик, как Мустафа Джемилев, знает цену народному мнению, и на предстоящем Курултае будет принято решение, отражающее мнение большинства.
Теперь, что касается качества двух текстов — оригинального челебиджихановского и современного, измененного — давайте рассмотрим их поближе.
Текст оригинального текста гимна, утвержденного Курултаем, и его подстрочник (дословный перевод) таков:
Ant etkenmen, söz bergenmen millet içün ölmege (Я поклялся, я дал слово умереть за нацию)
Bilip, körip milletemniñ közyaşını silmege. (Зная, видя вытереть слезы своей нации)
Bilmey, körmey biñ yaşasam, qurultaylı han bolsam (Даже если не зная и не видя я проживу тысячу лет и буду избран ханом)
Yine bir kün mezarcılar kelir meni kömmege!… (Все равно однажды придут могильщики закопать меня)
А вот текст и подстрочник предлагаемых изменений:
Ant etkenmen, söz bergenmen millet içün ölmege, (Я поклялся, я дал слово умереть за нацию)
Bilip, körip milletemniñ közyaşını silmege. (Зная, видя стереть слезы своей нации)
Qırım altın beşigimdir, qurbanınım, Vatanım, (Крым – моя золотая колыбель, я твоя жертва, моя Родина)
Senin içün ant etmesem men ne içün doğğanım? (Если не поклянусь за тебя, зачем я родился?)
Ant etkenmen, ant etkennın antı içün olmege, (Я поклялся умереть за клятву поклявшегося)
Qurultaylı milletimnin azatlığını kormege. (Увидеть свободу моей соборной нации)
Причиной внесенных изменений, якобы, была попытка сделать текст гимна более оптимистическим. Однако, прежде всего, я хочу спросить следующее: чем пессимистичны слова «Даже если не зная и не видя я проживу тысячу лет и буду избран ханом, все равно однажды придут могильщики закопать меня»? Слова «оптимизм» и «пессимизм» отражают ожидания по поводу будущего, а слова Челебиджихана лишь утверждают неизбежное, это реализм. Никто до сегодняшнего дня не избежал смерти, и вряд ли избежит в будущем, это аксиома. Здесь ничего не зависит от ожиданий, а потому их бессмысленно оценивать категориями «оптимизм-пессимизм».
Теперь, что касается смысла последних двух строк, вчитайтесь в них: «Даже если не зная и не видя я проживу тысячу лет и буду избран ханом на Курултае, все равно однажды придут могильщики закопать меня». В них сокрыт глубокий философский и моральный смысл: человеческая смерть неизбежна, а потому имеет смысл жить только в согласии со своим сердцем, честью и совестью, зная, видя и реагируя на насущные проблемы, даже если их игнорирование сулит большие выгоды. По сути, эти слова — категорический императив, или императив нравственности, сформулированный Иммануилом Кантом следующим образом: «Поступай так, чтобы максима твоей воли в любое время могла стать принципом всеобщего законодательства». И сказано это было Номаном Челебиджиханом поэтически красиво и образно, эти слова цепляют за живое и заставляют думать, рассуждать, подталкивают к выводу. Повторять их для себя, не забывать их, по моему мнению, очень полезно каждому. Ведь и пророк Мухаммад (салаллаху алейхи веселлем) говорил: «Я оставил для вас два свидетельства — говорящее и молчащее. Говорящее — это Къоран; молчащее — смерть».
А что мы имеем в новом, отредактированном тексте? «Крым — моя золотая колыбель, я твоя жертва, моя Родина, Если не поклянусь за тебя, зачем я родился? Я поклялся умереть за клятву поклявшегося, Увидеть свободу моей соборной нации». Честно, мне никто не давал выбора рождаться или нет, родителей, предков и Родину я тоже не выбирал. Я — меньше пылинки в масштабах Вселенной и все, что я могу сделать в этом мире — прожить отведенные мне мгновения достойно, в гармонии с окружающей средой, и продолжить свой род дальше во временном измерении, ведь если так сложилось, значит зачем-то надо. Вот для этого я родился. И да простит меня Амди Гирайбай, но его строки «Я поклялся умереть за клятву поклявшегося» (это мое личное мнение) — тройное нагромождение слова «ant» (тавтология), и это выглядит громоздко и излишне, каким бы эмоциональным не был их смысл. Любой филолог и поэт знает, что тавтологий следует избегать. Эти строки хороши для того, чтобы выразить отношение Амди Гирайбая к личности «поклявшегося» (Номана Челебиджихана, я так понимаю), но они совсем не уместны в рамках национального гимна (снова же — мое личное мнение). А в целом новые строки оставляют у меня общее впечатление пышных и красивых слов, но под которыми может и не быть ничего. Ведь можно хоть сто раз повторить, что являешься патриотом, но не станешь таким, пока не сможешь подтвердить эти слова внутренне (мыслями, мировоззрением, характером) и внешне (поступками). Слова же Номана Челебиджихана глубоки, они не утверждают и не воспевают, но заставляют искренне задуматься.
Мое личное мнение — две строки Номана Челебиджихана более глубоки, поэтически красивы и националистичны, чем четыре новые. Я однозначно двумя руками против их изменения, и буду по мере возможности свое мнение высказывать и защищать. Однако если на будущем Къурултае мои единомышленники окажутся в меньшинстве и будет принято противоположное решение, я соглашусь с ним и приму новый текст как свой гимн, ибо в лице своих представителей «миллетим буны истеди».
Аллах ярдымджынъыз олсун, Къурултай азалары!