Недавно я писал о том, что в национальном движении начали все более активно применяться методы политических действий, которые могут привести к расшатыванию системы национальной самоорганизации крымскотатарского народа. А эта система никак не может быть разрушена или хотя бы ослаблена, если мы, крымские татары, еще претендуем на решение круга проблем, связанных с восстановлением прав.
Возможно, многие не понимают, и этот факт вызывает лишь сожаление, но именно система национальной самоорганизации, состоящая, в первую очередь, из меджлисов и, конечно же, Курултая, является главным, если не единственным ресурсом, позволяющим нам вести политическую борьбу. Естественно, я веду речь не о порожней скорлупе политических институтов, а наполненной конкретными людьми политической организации национального движения. Без людей, их характеров, воли, намерений и мотивов, ничего бы не было.
Да-да, сегодня можно услышать разговоры о том, что деятельность инициативных групп 60-80-х годов была по-своему эффективной, такая структура позволяла национальному движению быть более гибким в условиях тоталитарного режима, позволила добиться главной на тот момент цели – возвращения народа в Крым. Не отрицая этого, хотел лишь обратить внимание на то, что иного пути, нежели сформировать свою политическую организацию, не было. Задачи, поставленные перед органами национальной самоорганизации, оказались гораздо шире и потребовали регулярной, я бы даже сказал рутинной работы, которая, в свою очередь, и привела к большей институционализации национального движения.
Скажу более, я всеми руками за формирование инициативных групп, движений различных направлений – культурных, политических, экономических, религиозных, территориальных и т.д. Их наличие, кроме того, что позволило бы соотечественникам решать определенные задачи, демонстрировать консолидированную позицию, продемонстрировало бы их активность. Такая социальная активность послужила бы реальным ресурсом для системы национальной самоорганизации, а она служит им в силу достаточно высокого уровня организованности, структурированности своеобразным щитом от внешних отрицательных воздействий.
Однако сегодня мы наблюдаем, как часть инициативных групп вместо того, чтобы пользоваться преимуществами системы национальной самоорганизации для достижения целей восстановления прав крымскотатарского народа, сознательно направляет свои действия против нее.
Между тем, мы все понимаем, что какие бы уникальные институты не создавало общество, именно конкретные люди определяют содержание и направление их деятельности. Конечно, обществом также создаются некие унифицированные правила, дабы избежать диктата своеволия личности. Но мы пока не научились жестко следовать правилам. Да и многие писатели-фантасты остерегали нас от этого.
Соответственно, от того, кто определяет деятельность органов национальной самоорганизации, зависит многое. И это еще один вызов, ответ на который придется искать уже сегодня. Речь идет не о конкретных личностях, а, скажем, категориях участников национального движения, которые имеют различную степень самоидентификации и консолидации.
Очевидно, что, в первую очередь, следует говорить об активистах национального движения, руками которых собственно и была создана система органов национальной самоорганизации крымских татар. Многие из них, по праву называются ветеранами национального движения. Их яркой отличительной особенностью является приверженность принципам и ценностям национального движения, выработанными за время его существования. Такая приверженность не говорит о том, что их позиции одинаковы, наоборот, окунувшись в историю, мы легко обнаружим серьезные расхождения во взглядах, тактиках и стратегиях. Но при этом они преследовали одни цели. Именно они, когда появляется некая возможность решить какой-либо вопрос, могут отказаться от нее, если такая возможность не соответствует шкале ценностей или противоречит принципам национального движения.
Учитывая практически недоступность в тоталитарном государстве иных средств коммуникации, они осуществляли прямое взаимодействие с соотечественниками. Это сегодня через социальные сети, не выходя из кабинета, можно организовать акцию протеста или разрабатывать правовые документы. Наверное, именно они наиболее остро переживают ослабление прямых контактов с соотечественниками.
Естественно, с каждым новым поколением активистов национального движения принципы и ценности или изменяются, или меняется их приоритетность. Например, активисты старшего поколения не перестают пенять молодежи за их нежелание вести активную работу среди соотечественников, за их стремление приобретать статус иными методами, например, через СМИ, за их нежелание продолжать некие проекты, потому что считают их уже неактуальными.
Пока еще именно эта категория составляет большинство и, что самое главное, осуществляет влияние на всю систему национальной самоорганизации.
Активно стремится набрать авторитет категория чиновников. Некоторые из них были участниками национального движения, некоторые просто согласились согласовывать свои действия с интересами системы органов национальной самоорганизации, тем более, что большинство из них занимали должности благодаря поддержке Курултая и Меджлиса.
Кстати, последнее обстоятельство привело к тому, что некоторые из крымскотатарских чиновников стали воспринимать систему национальной самоорганизации как канал доступа к должностям. А это, в свою очередь, послужило стимулом к тому, чтобы нарастить свое влияние в этой системе. Тем более, что чиновники, имея доступ к государственным ресурсам, имеют возможность содействовать решению тех или иных вопросов. Собственно, для этого Меджлисом и был взят курс на как можно большее представительство крымских татар в органах власти. Однако всегда остается момент личной благодарности чиновнику, который оказал содействие. Естественно, в Меджлисе сохраняют контроль над своими протеже в чиновничьих креслах, но регулярные сбои бывают.
Нет, я за то, чтобы среди крымских татар были не только певцы и музыканты, но и государственные служащие, но их влияние в системе национальной самоорганизации должно иметь свои пределы. Дело в том, что каждый крымскотатарский чиновник находится в двойственной ситуации: не всегда интересы национального движения и государства совпадают, а часто бывают прямо противоположными. Понятно, что по долгу службы чиновник вынужден совершать определенные действия. Это не будет иметь критического значения, если такой чиновник не будет занимать какую-либо ключевую позицию в системе национальной самоорганизации. Однако мы наблюдаем со стороны чиновников как раз таки стремление занять такие позиции, так как, вспоминаем, для некоторых из них это путь попадания в кабинет власти. Выводы сделать несложно.
Гораздо менее ярко, чем чиновники пока проявляют себя в борьбе за лидерские позиции бизнесмены. Многие крымскотатарские бизнесмены являются меценатами, участвуют в благотворительности, поддерживают деятелей культуры, оказывают содействие органам национальной самоорганизации.
Вкладывая в какое-либо дело собственные деньги, бизнесмен ожидает отдачи для себя – такова его природа. И в этом нет ничего плохого, это не значит, что бизнесменам не присущи бескорыстные поступки. Члены меджлисов, не имея собственных бюджетов, вынуждены обращаться к бизнесу, оказывая им в ответ содействие по своим каналам – через чиновников, депутатов, например, в получении или аренде земельных участков для ведения бизнеса, разрешительных документов и т.д. Один известный всем член Миллий Меджлиса, неоднократно говорил мне, что плохо, если в меджлисах не понимают, что защита национального бизнеса, это такой же национальный интерес, как и все другие. И я, пожалуй, с ним соглашусь.
Но, исходя из поставленной мной проблемы, важно другое, как это давно практикуется в Украине, наши бизнесмены начали вхождение в органы национальной самоорганизации, при этом для некоторых из них, как и для чиновников, это стало возможностью занять чиновничье или депутатское кресло, хотя бы для того, чтобы потом содействовать своему бизнесу. Некоторые предпочитают поддерживать тех или иных кандидатов на чиновничье, депутатское кресло, ожидая ответной благодарности.
И, казалось бы, ничего страшного, если бы не один факт. Бизнесмен, как и чиновник, является уязвимым перед властью, ему есть что терять. Более того, бизнесмен не будет настолько принципиален в некоторых вопросах, как активист национального движения, так как в силу своей природы ориентируется на выгоду. Нет-нет, я не хочу записывать бизнесменов в беспринципных искателей выгоды. Но в некоторые критические моменты, будут ли они готовы пожертвовать многим ради национальных интересов, принципов национального движения, ведь жертвовать и вправду есть чем.
Именно поэтому, участие бизнесменов в системе национальной самоорганизации также должно иметь свои пределы. Речь идет, конечно же, о занятии ими ключевых позиций в этой системе. Скорее всего, взаимодействие национального бизнеса и системы национальной самоорганизации должно быть взаимовыгодным партнерством.
В последнее время начинают просачиваться в национальное движение религиозные группы. Имеются в виду, те из них, кого в муфтияте и меджлисах принято называть сектами. Наибольшую активность здесь проявляет Хизб-ут-Тахрир, считающая себя политической партией. Говорить что-либо конкретно в этом случае пока рано, так как тенденция только начала проявляться. Отмечу лишь главное. Если ранее так называемые «хизбы» рьяно выступали против меджлисов, то сегодня, видимо, оценив их мобилизационную силу, заявляют как минимум о возможности сотрудничества. Однако идеологические разногласия делают такую возможность вряд ли достижимой в ближайшее время.
В Меджлисе отношение к «сектантам» различное: от резкого неприятия до понимания необходимости сотрудничества. Как бы то ни было, религиозные активисты все больше наращивают свою активность, примером чему может послужить недавний митинг в поддержку повстанцев в Сирии.
Исходя из вышесказанного, приходится констатировать, что нас в ближайшем будущем, если уже не сегодня, ожидает проблема качественного состава участников системы национальной самоорганизации. Соотношение удельного веса каждой из категорий будет иметь исключительное значение, как для самой системы, так и для всех крымских татар, чьи интересы она презентует и защищает. На мой взгляд, наиболее оптимальной будет модель, при которой максимальный вес сохранят за собой общественные активисты. Другое дело, что существует необходимость выстраивания механизмов взаимодействия и с чиновниками, и с бизнесом, которые бы позволили представителям каждой из категорий свободно участвовать в системе национальной самоорганизации, пользоваться ее преимуществами, но при этом она сама была защищена от негативных последствий, о которых говорилось выше.