В апреле 1783 года прекратило существование государство Гираев – Крымское ханство. Отныне его обширные территории вошли в состав Российской империи. В Петербурге праздновали победу и уже никого из главных участников «Операции «Крым» не заботило одно очень важное обстоятельство – последний крымский хан так официально и не отрекся от престола предков.
Екатерине II было не до этих «мелочей», она радовалась «успехам» своего фаворита Григория Потемкина, который дабы возвысить себя в глазах императрицы пишет ей, что привел к присяге все население Крымского ханства.
На самом деле никакой официальной присяги не было. Для вида под давлением русских штыков присягнули только несколько мурз – глав ногайских орд. А в целом манифест от 19 апреля 1783 года о присоединении крымского полуострова, острова Тамани и всей кубанской стороны к России был принят незаконно. Крымские татары отказались от присоединения. Но противостоять силе оружия не могли.
За свою авантюру Потемкин получил титул князя Таврического. Именно ему принадлежала идея вытеснить крымских татар за пределы территории бывшего ханства. Но депортировать коренное население, как несколько лет назад крымских христиан, он не мог. Опасался реакции запада. И тогда ему пришла в голову идея развернуть масштабную кампанию по раздаче ханских земель. Но, видимо, действия этого человека были не совсем понятны представителям иностранных государств. Вот как об этих событиях писал граф Роже де Дама, находившейся в это время в Елисаветграде (ныне Кировоград), а, следовательно, свидетель деятельности наместника юга в 1780-х годах: «Я ежечасно сталкиваюсь с новыми, фантастическими азиатскими причудами князя Потемкина. За полчаса он перемещает целую губернию, разрушает город, чтобы заново отстроить его в другом месте, основывает новую колонию или фабрику, переменяет управление провинцией, а затем переключает все свое внимание на устройство праздника или бала…».
На огромных пространствах, которые протянулись от реки Буг на западе до реки Кубань на юго-востоке, от Полтавы на севере и, включая Крым на юге, Потемкин оставался все время неограниченным властителем. Именно на этих землях он развернул свою бурную деятельность. Только за собой князь закрепил 85 тыс. десятин земельных угодий!
Огромные земельные площади бывшего Крымского ханства получало российское дворянство, как правило, те его представители, которые ранее стремились завоевать симпатии теперь уже светлейшего князя Таврического. Не остались без внимания Потемкина помещики, сановники императорского двора, офицеры и даже мелкие чиновники. Раздачей земель занимался лично Потемкин. К примеру, он установил, что помещики имели право получать от 15 до 12 тыс. десятин земли, иногда и по несколько наделов. На каждые 1,5 тыс. десятин помещик обязан был поселить определенное число крепостных крестьян (не менее 15 дворов). Льготный срок составлял 10 лет. Главная масса помещиков (68,2%) состояла из российских военных старшин и различных высших и средних чиновников. В их руках оказались крупнейшие земельные массивы.
Будущему польскому королю, а тогда еще князю, Станиславу Понятовскому уже в 1780 году, было отведено «при речке Ингульце, под поселение слободы девять тысяч десятин земли». Чуть позже в землях ногайцев 18 тыс. десятин получили камергер Николай Загряжский и его супруга Наталья Кирилловна, урожденная Разумовская. Впоследствии их имение было продано князю В. Н. Кочубею. 12 тыс. десятин получил «по отводу» и бывший фаворит Екатерины II сенатор Петр Завадовский, шесть тысяч – князь Голицын и многие другие.
Указами Екатерины II, ордерами Потемкина отводились огромные земельные наделы: графу А.А. Безбородко, Воронцовым, графине А. В. Браницкой, генералу Рахманову и другим. К примеру, имение русского поэта Гаврилы Державина, уже в 1780 году, состояло из 7346 десятин земли2. Оно находилось в будущей Херсонской области на землях Джамбулукских ногайцев.
После присоединения Крыма к России на территории нынешнего левобережья края (в пределах будущих Днепровского и Мелитопольского уездов) оставались населенные пункты ногайцев, например, Сарабулат (ныне Новотроицкое), Мустопой (ныне Петровка, Генического района), Каракуй (ныне Сивашское). Однако впоследствии ногайцев вытеснили с родных земель. Сразу опустело до 96 селений3.
В новообразованной Таврической губернии помещикам: Фальц-Фейну принадлежало 200 тыс. десятин земли, графу Мордовинову – 60 тыс, а графу Дурново – 50 тыс. В Херсонской губернии, как свидетельствуют статистико-экономические документы, 1207 помещиков владело 421 тыс. 397 десятинами земли. Крупнейшие имения имел великий князь Михаил Романов – 74 тыс. десятин, князь Трубецкой – 26 тыс, князь Гагарин – 13 тыс, Сухомлинова – 21тыс.
Как позже сообщал крымский краевед Василий Кондараки, до 1786 года большинство жителей Карасубазара покинули город и перебрались на Кавказ. И это учитывая тот факт, что город являлся центром одного из 6-ти каймаканств, административно-территориальных округов, на которые делился полуостров. В состав Карасубазарского каймаканства входило 10 кадылыков, число деревень в которых составляло 3424.
Началась политика колонизации Таврического края. Правительство всячески поощряло переселенцев. Русское правительство предоставляло большую помощь иностранным поселенцам. Они получили довольно большие наделы земли (до 65 десятин), освобождались от рекрутской повинности и податей на 30 лет, получали право заниматься промыслами. Они обязаны были принять присягу на подданство Российской империи, селиться колониями.
В самом Крыму после завоевания Крыма Россией из-за массовой раздачи и расхищения земельного фонда русскими чиновниками крымские татары внезапно оказались в положении безземельных батраков. Только за период с 1783 по 1793 года у них было отобрано более 350 тыс. десятин плодородной земли. Местному населению запрещалось пользоваться лесами, с них требовали плату за использование чаиров, воды, пастбищ, заготовку дров и сена, хотя всем этим до 1783 года люди свободно распоряжались, так как это являлось собственностью джемаата – местной мусульманской общины. Одним росчерком пера все это переходило в собственность новоявленного хозяина из окружения русской императрицы и из числа российского дворянства.
Лучшие земельные участки щедро раздавались. Так, секретарь князя Потемкина Попов получил в самом Крыму 27 тыс. 876 десятин земли, граф Безбородко – 18 тыс, контр-адмиралу Ф. Ушакову досталось 85 тыс. десятин крымской земли. Сам Потемкин оставил за собой Саблы (3470 тыс. десятин), Байдарскую долину, Форос и Мелас. Таким образом, было роздано более 400 тысяч десятин земельной площади Крыма. За короткий срок сотни тысяч крымских татар стали безземельными. Только немногие из них обращались за восстановлением справедливости в суды, однако такие тяжбы тянулись долгие годы.
Крымские татары стали испытывать притеснения и в религиозной жизни. Царское руководство вмешивалось в деятельность мусульманских общин, строго регламентируя исполнение правил и норм их религии.
Известно, что в 1784 году по приказу князя было уничтожено 30 тыс. крымских татар, однако точное число жертв уже в мирное время неизвестно. Сохранились свидетельства о стремлении местных властей скрыть объем репрессий, а также особенности принятых мер, очевидно, крайне жестоких даже для своего времени. Так, в донесении из Карасубазара от 28 апреля 1783 года говорилось о тайной экзекуции: «еще над некоторыми преступниками». Также упоминалось о 46-ти наказанных каторгой и битьем плетьми.
Бывшее Крымское ханство было полностью разорено. Вот что пишет по этому поводу историк Сергей Бахрушин в 1936 году: победители «опустошили страну, вырубили деревья, разломали дома, разрушили святилища и общественные здания туземцев, уничтожили водопровод, ограбили жителей, надругались над татарским богослужением, выкинули из могил и побросали в навоз тела их предков и обратили из гробницы в корыта для свиней, истребили памятники старины» и, в довершение «установили свое отвратительное крепостное право». В подтверждения этому у Дубровина находим ценный документ. Письмо князя А. Прозоровского адресованное князю Г.А. Потемкину. Датированное 30-м июля 1777 года.
«Исполняя повеление вашей светлости, поручил я генерального штаба обер-квартирмистрам, подполковнику Бердяеву и майору Фохту, снять в Крыму все достойные примечания виды и старинные здания с нужною в округе их сетуациею, тожь и в фасаде, только не знаю в состоянии-ли они сие хорошо выполнить, однакожь сколько можно предписал я стараться оные показать в проспекте (перспективе?), из чего наилучше видны будут все развалины древностей, которые по окончании и не умедлю вашей светлости представить, соблюдая до [761] пресечения дней моих все совершенное почитание и глубочайшую преданность»5. Это подтверждает тот факт, что российские завоеватели имели своей целью уничтожить самобытную крымскотатарскую культуру и внедрить чуждую.
В 1787 году, состоялось знаменитое путешествие Екатерины, к которому князь Потемкин готовился с особой тщательностью. Но, как видно из воспоминаний очевидцев этих событий, Потемкин не смог скрыть всех погрешностей, после насильственного покорения исконно не принадлежавших русским земель.
Современники князя высказали немало резких суждений о «чудесах», показанных императрице. «Монархиня видела и не видала, – писал князь М. М. Щербатов, – и засвидетельствование и похвалы ее суть тщетны, самым действием научающие монархов не хвалить того, чего совершенно сами не знают». Из соотечественников М. М. Щербатова его взгляд разделяли такие государственные умы, как П.А. Румянцев и А.А. Безбородко. Что касается иностранцев, то их скепсис был выражен довольно отчетливо. Типичным в этом смысле можно считать высказывание очевидца шведа Иоанна-Альберта Эренстрема, он писал в своих «Исторических записках»: «От природы пустые степи… были распоряжениями Потемкина населены людьми, на большом расстоянии видны были деревни, но они были намалеваны на ширмах; люди же и стада пригнаны фигурировать для этого случая, чтобы дать самодержице выгодное понятие о богатстве этой страны… Везде видны были магазины с прекрасными серебряными вещами и дорогими ювелирными товарами, но магазины были одни и те же и перевозились с одного ночлега (Екатерины II) на другой». Примерно тоже писал и саксонский дипломат Георг фон Гельбиг в своем труде «Русские избранники» о Потемкине, соглашаясь с мнением австрийского императора Иосифа II: «живописные селения были всего-навсего театральными декорациями; Екатерине несколько раз кряду показывали одно и то же стадо скота, которое перегоняли по ночам на новое место. Австрийский император обратил внимание на то, что три дня подряд в каждом стаде он видел овечку, хромавшую на левую переднюю ногу. Он заметил и то, что постройка новых селений на пути шла напоказ, а нарядные толпы были похожи на театральных статистов, а в воинских магазинах мешки были наполнены не зерном, а песком».
Все это была реакция трезвомыслящих и наблюдательных людей, русских и иностранцев, которые во время путешествия Екатерины II в Новороссию и Крым не дали ослепить себя пышными празднествами, устроенными Потемкиным. За пышным фасадом эти люди разглядели истинное и весьма печальное положение дел.
К слову сам император Иосиф отмечал, что Крым лишился двух третей своего населения…и резонно заметил: «…После отъезда императрицы все чудеса исчезнут. Настоящая администрация, требующая постоянства, не согласуется с характером Потемкина». И в заключении австрийский император охарактеризовал путешествие российской императрицы в духе своего времени как – галлюцинация.
Заметим, что и после устроенного Потемкиным путешествия императрицы в Крым, земли крымских татар по-прежнему щедро раздавались, а к середине XIX столетия крымские земли раскупались знатью и купцами. Появлялись новые имения с новыми хозяевами, которые сегодня претендуют на наследие и историю.
1 Государственный архив Херсонской области, ф. 14, оп. 1, д. 1198, лл. 18, 19.
2 Государственный архив Херсонской области, ф. 14, оп. 2, д. 2, лл. 4 об., 5.
3 Сборник статистических сведений по Таврической губернии, т. 9: Памятная книжка Таврической губернии. – Симферополь, 1889, отд. 2, с. 8.
4 ГААРК, ф315, оп.1 д. 1525. – л.л. 178-230
5 Дубровин Н. Ф. Присоединение Крыма к России [Рескрипты, письма, реляции и донесения]: в 4 т. – СБб., 1885. – 900 с.
Гульнара Абдулаева
