1778 год стал роковым еще для одного народа, проживавшего на территории Крымского ханства. Урумы – крымские христиане не по своей воле, насильно покидали землю, которая за долгие века стала им второй родиной. Они покидали ее навсегда, оставляя здесь большую часть своей культуры, свои традиции, язык… Отныне им предстояло жить в Приазовье…
Кто же такие урумы? Когда появились на крымском полуострове? И как, приняв участие в формировании этногенеза автохтонного населения – крымских татар, не растворились, а сохранились на долгие века?
Сразу следует оговориться, что в современной историографии урумов ошибочно именуют греками. Но правильнее их все же называть эллинами. Это были выходцы из Милета, из города на побережье Малой Азии (совр. Турция), одного из крупнейших культурных центров.
Сейчас уже трудно сказать, когда точно их суда пристали к крымскому побережью, но, согласно археологическим раскопкам, первые небольшие эллинские поселения рыбаков и торговцев возникли в Крыму не ранее VIII в. до н. э. А вот к VII веку до н. э., в период расцвета Скифской державы в Северном Причерноморье, на месте тех самых маленьких поселений вырастают уже города с преобладающим эллинским населением. Известно, что в 600 г. до н. э. именно милетцами был основан город Феодосия. Чуть позже в узком месте Керченского пролива заложен Пантикапей, а на западе полуострова – Керкинитида. Главным образом в этих крупных для своего времени факториях занимались торговлей.
Одновременно начинается естественный процесс интеграции. По сути он был неизбежен. Местная крымская знать, жившая в прибрежных городах, впитывала в себя эллинскую культуру. В то же время и в быт эллинов постепенно входили местные традиции. Слабо, неуверенно начинается этническое взаимопроникновение. Правда, не обходилось без конфликтов и даже военных столкновений между эллинами и скифами, происходившими на рубеже IV и III веков до н. э.
Крымские урумы, так эллинов называли тюрки, продолжали жить своими общинами, исповедовали христианство, но говорили теперь уже они на крымскотатарском языке. Более того, службы в христианских храмах Крыма также велись на крымскотатарском языке. Они находились под защитой крымских ханов, пользовались их поддержкой и уважением. Более того, известно, что Гираи оказывали содействие своим подданным крымским христианам. Выделяли из государственной казны средства на ремонт и строительство храмов. В истории также хорошо известен факт, когда основатель династии Хаджи Гирай лично на свои средства купил для монастыря Панагории Одигитрии (Свято-Успенский монастырь) воск, из которого изготовили свечи, горевшие в храме целый год.
В Крымском ханстве урумы занимали свою нишу в торговле и ремесле, владели мастерскими, садами, виноградниками, в их руках находился морской транспорт. Они платили государству веками не меняющуюся джизью – подушный ежегодный налог, взимаемый с немусульман, подчинялись юрисдикции. Одним словом, были полноправными гражданами суверенного государства Гираев. И все было бы хорошо, если бы не международная политика.
В XVIII веке Россия всерьез задумалась о выходе к Черному морю, но большой и существенной преградой было Крымское ханство. Путем долгих комбинаций зародилась мысль о его покорении. В Петербурге планомерно приступили к операции «Крым». Как ни странным может это показаться, но одним из главных препятствий оказались именно урумы. После формального окончания войны 1768-1774 годов и подписания знаменитого Кучук-Кайнарджийского мира нужно было искать малейшие зацепки, чтобы предъявить Европе, что она, Россия, имеет все основания претендовать на Крымский полуостров как освободительница и заступница православных святынь. А то, что все православные святыни Крыма изначально были частью константинопольской патриархии и к московской патриархии никакого отношения не имели и иметь не могли, Россию не смущало. Политики Петербурга хорошо понимали, что если сейчас они начнут открыто претендовать на христианские реликвии потомков эллинов, то возникнет конфликт. А его следовало по возможности избежать. Для того, чтобы захватить наследие урумов, как утверждает краевед Низами Ибрагимов, нужно было лишить Крым части его народа – крымских христиан, другими словами, удалить с полуострова — и вопрос о мнимом наследии решится сам собой. И, соответственно, все духовное наследие автоматически перешло бы под власть московской патриархии. А вот как это осуществить? И вскоре решение нашлось.
Одним из главных инициаторов этого преступного предприятия выступил генерал-фельдмаршал П. Румянцев. Было решено действовать через человека, к которому прислушивались крымские урумы, а именно к крымскому православному архиепископу Игнатию. Очевидно, человек он был алчный, так как легко согласился за энную сумму написать в коллегию иностранных дел ходатайство о подчинении своей епархии Синоду. Была ли эта идея самого Игнатия, соблазненного большими деньгами, или продиктована как условие, неизвестно, но ходатайство сразу же было принято во внимание. Это был первый шаг к решению переселить крымских христиан. К тому же он предполагал решить сразу две задачи: посягнуть на наследие урумов и, в случае исхода 30 000 христиан, подорвать экономику независимого Крымского государства. Ведь последнее означало лишить государство ежегодных стабильных налоговых поступлений в казну. А это привело бы страну к неизбежному кризису, да еще в условиях военного времени.
Конечно же, ходатайства одного Игнатия было мало. Ведь крымские христиане даже и мысли не допускали покидать свою родину. Они были полноправными подданными, жили очень даже неплохо под защитой своего монарха и не подозревали, что уже ширились слухи о их якобы угнетенном положении в ханстве.
Ложные слухи подхватил все тот же генерал-фельдмаршал Румянцев. Весной 1778 года он отдал распоряжение генералу Прозоровскому начать «убеждать христиан» выезжать из Крыма. Более того, таким добровольцам будет оказано содействие российским правительством в переезде и обустройстве на новом месте. Предлагались довольно выгодные условия – деньги, земли, разрешение на протяжении нескольких лет не платить налог и т. д. Но это не подействовало на урумов. Тогда Румянцев снова вспомнил об Игнатии. Тот пообещал содействие. И в этот же год, во время праздника Пасхи, обратился к своей пастве, собравшейся в Успенском монастыре у Кырк-Ера, с неожиданной речью. Он долго и красноречиво говорил о том, что настало время перемен и пора готовиться к исходу из Крыма. Можно себе представить реакцию людей. Они отказывались верить в то, что им говорил их проповедник, духовный предводитель! Реакция была предсказуемая. Люди покинули храм в полной уверенности, что архиепископ преувеличивает ситуацию.
А что же в это время крымский хан Шагин Гирай? Конечно, до него доходили слухи, но и он не воспринимал их буквально. Ему ничего официально не сообщалось. Он был спокоен за своих подданных. К тому же, его тревожили иные заботы о государстве. И только в начале июля 1778 года к нему обратились кадии. Они поведали своему правителю, что от крымских христиан поступают жалобы, что их принуждают их же святые отцы покинуть родину, говоря им, что этот вопрос уже решен самой российской императрицей, желающей оказать им покровительство, и что расходится слух, будто сам хан Шагин Гирай уступил своих христианских подданных России, но они этому не верят, не желают покидать Крым и просят защиты у своего хана.
Конечно же, Шагин Гирай недоумевал, отказываясь верить этим слухам. И велел найти и привести к нему автора этой выдумки. А между тем, российское правительство, предвидя такую реакцию крымского хана, тут же шлет к нему письмо, в котором убедительно лжет: «Императрица снисходя на просьбы христиан Крыма живущих, о избавлении их от предгрозимых бедствий и сущего истребления, которым огорченные во время бывшего мятежа татары мстить им при случае удобно явно обещались, соизволяет переселить их в свои границы». Христиане ни о чем императрицу не просили, мстить им тоже никто не собирался, да и не за что было. Одним словом, российская сторона пыталась предупредить вмешательство ханской администрации в дело с христианами, убеждая, что это исключительно желание самих урумов и армян, а Россия не может отказать своим единоверцам.
В июле была назначена дата высылки. Операцию возложили на Василия Суворова, сменившего Прозоровского. День и время от местного населения не скрывали, им поставили жесткие рамки собирать свое имущество и готовиться к отъезду.
Последнюю попытку защитить своих соседей предпринял крымскотатарский народ. Правда, Суворов попытался убедить, что все делается с позволения крымского хана, что он дал свое согласие. Но это не помогло.
Конечно, остается открытым вопрос, почему Шагин Гирай поддался на убеждения российской стороны, не провел своего расследования и не воспрепятствовал насильственному выселению своих подданных. И, тем не менее, вооруженные силы он не выставил.
А тем временем высылка состоялась в конце июля 1778 года. И продолжал этому способствовать все тот же Игнатий, который прибегал даже к разжиганию межнациональной розни. Однако это ни к чему не привело. Крымские татары провожали своих соседей с глубокой скорбью.
Депортация происходила в несколько этапов. К сентябрю в Азовскую губернию было вывезено 31 098 человек. В Крыму еще оставалось несколько сотен человек, это были жители села Майрум, близ Бахчисарая, но и они должны были в течение месяца покинуть родину.
В последние дни многие урумы, чтобы остаться на родине, решились на отчаянный шаг, они стали переходить в ислам. Известно, что в горной части и на Южном берегу Крыма оставалось 66 деревень, где наряду с крымскими татарами проживало немало урумов, сменивших веру, что избавляло их от высылки. Так, в деревнях Ай-Василь и Дерекой в XIX веке, согласно высказыванию Марии Сосногоровой, автору «Путеводителя по Крыму», проживали крымские татары – потомки урумов.
Конечно же, в Приазовье христиан никто не ждал. Им не предоставили и половины всех обещанных льгот, которыми заманивало российское правительство. Вот как об этом пишет караимский священник Рабби Азарья: «В июле отправился я в Русскую землю, где случило мне видеть в самом плачевном состоянии греков и армян, переселенных из Крыма. Они стали биваком в поле, без крова и пристанища, потому что генерал Суворов не дал им той земли, которую они просили, за что хотели они возвратиться в Крым. Между тем, от непогод, перемены климата и нездоровой воды появилась между ними смертность, которая истребила 12000 душ. Тогда послали они послов к Императрице с прошением, чтобы позволила им возвратиться в Крым или переселила их в Ростов близ Азовского моря. До возвращения их послов генерал основал для них город [Мариуполь] и принудил их поселиться там, те, которые не хотели поселиться здесь и не строили домов, жили в поле в телегах…»
В XIX веке в Крыму число греков резко возросло. Но это были уже не урумы. Это были переселенные сюда, так называемые архипелагские греки — арнауты представители иной, новогреческой культуры и языка.
Гульнара Абдулаева
