Единственное крупное беллетристическое произведение «О, юность моя!», написанное в 1966 году, Илья Сельвинский посвятил своей малой родине – Крыму, который является не просто местом действия романа, но и самостоятельным образом.
Роман густо «населен» и представляет собой этнически пеструю картину. В окружении главного героя произведения – этнического русского Леськи (Елисея) Бредихина – евреи и крымские татары, греки и караимы, латыши и немцы, украинцы и цыгане. Многие персонажи имеют реальных прототипов и даже реальные имена, не говоря уже о реальных событиях, произошедших в Кезлеве в период между февральской революцией 1917 г. и окончанием гражданской войны в Крыму в ноябре 1920 г.: и люди, и события воспроизведены «почти с документальной точностью».
Крымские татары в романе занимают особое место. И. Сельвинский даже вводит в текст краткий экскурс о них – их происхождении и антропологических различиях между степными и приморскими: «В Крыму два типа татар: одни – степняки, скуластые и узкоглазые, прямые потомки Золотой Орды. Но приморские, расселенные между Судаком и Евпаторией, – явные правнуки генуэзцев и венецианцев, в разное время владевших побережьем».
Персонажи – крымские татары по-разному обрисованы автором, в зависимости от того, как к ним относится главный герой. Крымскотатарская политическая элита того времени охарактеризована И. Сельвинским в отрицательном ключе. Это и понятно, потому что главный герой романа, да и сам автор в его лице, были коммунистически настроены. А политические деятели из числа крымских татар, представленные в романе, выступали против того мира, который Леська пытался построить.
Женские образы и простые персонажи охарактеризованы в положительном ключе. Отношение к персонажам – крымским татарам писатель рисует разными способами: авторским проявлением, художественными средствами, а порой даже открытым текстом.
В качестве отрицательных персонажей, которые неоднократно появляются на протяжении всего повествования, являются члены семьи предводителя уездного дворянства Евпатории Сеид-бея Булатова. Его узнаваемым прототипом является предводитель уездного дворянства Евпатории Сеид-бей Булгаков. Почему И. Сельвинский меняет фамилию представителя одного из известнейших крымскотатарских родов, неизвестно. Сеид-бей был членом партии «Милли-фирка» и депутатом Курултая, «его посылали в Турцию с дипломатическими полномочиями присоединить Крым к Оттоманской империи». В начале повествования Булатов является недоброжелателем семьи Леськи. Он готов сжить семью рыбака со свету, лишь бы не видеть принадлежащей ей жалкую хату, которая казалось «черной заплатой» рядом с его шикарной виллой: «Эта хата, словно песчинка, торчала в глазу предводителя. Каких только денег он не предлагал старику, каких только благ не сулил! Петропалыч — так называли деда все на берегу — был неумолим. Тут жили его отец и дед, и он будет жить тут. Что поделаешь с этим упрямым водяным!». В результате слуга Сеид-бея по его приказу сжигает дом рыбака.
Алим-бей, корнет татарского эскадрона, – враг революции и большевиков. Он также с пренебрежением относится к семье Бредихиных. Алим-бей арестовывает Андрона Бредихина, дядю Леси, как государственного преступника. У Алим-бея с Леськой личный конфликт: узнав о чувствах парня к его сестре, он ввязывается с ним в драку.
Отношение писателя к этому персонажу проявляется в прямых авторских характеристиках: «Его молодое, но уже порочное лицо в эту минуту окончательно озверело».
При характеристике Алим-бея, автор использует разные средства художественной выразительности текста: сравнения (рысцой пустился наутек), метафоры (галопом поскакал восвояси). Использование уничижительной формы имени персонажа (Алимка) также говорит о неодобрительном отношении автора к нему. Корнет также становится объектом авторской иронии: «Петропалыч выстрелил Алимке в неприличное место, а для офицера это позор».
Автор характеризует Алим-бея как человека, лишенного благородства и способного на любую подлость: «Если к тому же Алим-бей не убит и тоже заглянет в Ханышкой, Леське совсем несдобровать: Алим зарежет его спящего и закопает под любой яблоней».
Историческим персонажем, введенным в роман, является Джафер (у И. Сельвинского Джефер) Сейдамет – временный правитель Крыма (так он представлен в романе), председатель директории. Он был инициатором созыва I Курултая, на котором его избрали «директором» по внешним (иностранным) и военным делам в крымскотатарском национальном правительстве – «Совете директорий». Джафер Сейдамет, как и Булатовы, является представителем крымскотатарской политической элиты, его поддерживала партия «Милли фирка», ему подчинялся крымский парламент – «Курултай».
Для характеристики образа временного крымского правителя в отрицательном свете автор упоминает не только реальные исторические события и реалии, инициатором которых был Джафер Сейдамет, что само по себе говорит о его негативной роли по отношению к стороннику революции Леське, но и использует приемы авторской иронии, на что обратили внимание некоторые исследователи, а также другие художественные приемы: метафоры (солидный мужчина <…> в феске кровяного цвета).
Автор намекает на авантюрный характер данного персонажа: «Сейдамет что-то затевал. Он втягивал Умер-бея в какую-то политическую авантюру, но Умер бей колебался. Вероятно, не доверял Сейдамету».
С женскими образами связаны сразу две любовные линии произведения. Юная Гульнара Булатова, самый поэтический женский образ, – полудетская Леськина любовь.
О своей любви к Гульнаре Леська думает как о запретном: «Нет, о ней думать нельзя: ей ведь всего четырнадцать лет. Впрочем, на Кавказе девочкам разрешается выходить замуж даже в тринадцать. А мы Крым. Соседи. К тому же она татарка. Родственница черкесам, чеченцам, осетинам. Нет-нет, думать о ней нельзя. Все-таки мы Россия».
О Гульнаре Леська вспоминает на протяжении всего романа, часто сравнивая ее с другими женскими персонажами. Однако между Леськой и Гульнарой не только возрастные (она в четвертом классе гимназии, а он в восьмом), этнические, конфессиональные, но и социальные различия. Она – дочь предводителя уездного дворянства, он – сирота, внук простого рыбака.
Гульнара несколько раз помогала Леське. В первый раз она предупреждает юношу о том, что в ее семье «что-то затевают» после инцидента с Алим-беем.
Второй раз она спасает Леську, когда прячет его в доме своего деда, Умер-бея, выдав молодого человека за присланного отцом «постоянного репетитора, который должен заниматься с ней литературой и математикой». Однако отношения Леськи и Гульнары прекратились после того, как он ее поцеловал, чем и обидел девушку.
Но и Леська вставал на ее защиту. Он заступился за Гульнару перед белыми офицерами на гимназическом балу, посвященному Новому году, за что был ими избит. В последний раз Леська встретился с Гульнарой перед ее отъездом в Турцию. Тогда он впервые признался ей в своих чувствах.
Образ другой крымской татарки, сестры Гульнары, Розии тоже связан с Леськой любовной линией.
Почти в финале произведения Леська узнает, что 17-летняя девушка была в него тайно влюблена и ревновала его к сестре. Она тоже спасает Леську от ареста. В эпизоде, где Розия помогает Леське сбежать из запертого сарая, имеется сюжетная параллель с поэмой М. Лермонтова «Кавказский пленник». Сам Леська напоминает девушке о поступке юной черкешенки.
«Розия, – тихо сказал Елисей. – Ты помнишь «Кавказский пленник»?
– Помню.
– Ты могла бы поступить, как эта черкешенка?».
В Елисее Бредихине многое напоминает самого И. Сельвинского в юности: детали бедного быта семьи, обстоятельства гимназической учебы, подробности скитаний и смены занятий в поисках куска хлеба, участие в политической борьбе и два ареста, попытки примкнуть к подпольному большевистскому движению и авантюрные приключения, юношеские чувственные увлечения и влюбленности, пристрастие к спорту и т. д. В своих воспоминаниях И. Сельвинский пишет, что в юности интересовался народами, их языками, типажами. Крымскотатарские слова и выражения он слышал от своей матери:
«Мать моя по-татарски говорила так: «Бир балабан паровоз американской системы» или «студентлар, курбистклар – ибсы зарабар», – и я вел целый словарь ее языка».
Образы крымских татар, представленные в романе И. Сельвинского, выполняют сюжетообразующую функцию. При этом политические деятели, реальные исторические деятели описаны автором исключительно в отрицательном ключе и нередко являются объектами авторской иронии. Это объясняется ролью этих личностей в истории Крыма: они были инициаторами независимости Крыма и сторонниками его союза с Турцией, что противоречило взглядам Леськи, а значит и отождествляемого с ним И. Сельвинского, которые были вдохновлены Октябрьской революцией. Однако женские образы становятся не только объектом влюбленности и расположения главного героя, но и его спасительницами.
И. Сельвинский изменяет имена некоторых персонажей, имеющих узнаваемые прототипы: Сеит-бей Булгаков становится в романе Булатовым. Известно, что у него было не две дочери, как об этом пишет И. Сельвинский, а три: Эмине, Решиде, Зияде, и двое сыновей: Хуршид и Бегадин. Гульнарой звали дочь другого татарского дворянина, гласного Таврического губернского земского собрания по Евпаторийскому уезду Али-мурзы Булгакова (двоюродного брата Сеид-бея). Поэтому является ли часть романа, в котором фигурируют образы крымских татар, автобиографичной, исследователям еще предстоит изучить.
________________________________________________________________________________________________
Илья Львович Сельвинский родился в крымчакской семье в Акъмесджите в 1899 году.
Родословная бейского рода Булгаковых уходит своими корнями во времена Крымского ханства. По информации историка Гульнары Абдулаевой, существует предположение, что родоначальник фамилии Абдуллатиф-агъа в середине XVIII столетия прибыл со своим отцом в Крым из Османской империи. Возможно, так оно и было, однако род этот был не турецкого, а крымскотатарского происхождения. Согласно архивным данным, вышеупомянутый господин, активно покупал земельные наделы в разных частях Крыма. Не обошел он вниманием и Коккоз. Однако местом своего постоянного жительства, Абдуллатиф агъа избрал село Булгак (Евпаторийского уезда), а вот Коккоз завещал своему сыну Меметше-бею, который и поселился в этом селе, приняв фамилию по родовому имению. В свою очередь, потомки Меметши-бея Саид-бей и Али-бей Булгаковы прославили свой род. Саид бей стал предводителем евпаторийского уездного дворянства. А вот имя Али бея осталось увековеченным в архитектуре родного села Коккоз, принадлежавшего ему вплоть до 1917 года.