Письма потомка Чингизхана
Весной 1995 года в архив Бахчисарайского музея были сданы несколько писем. Принесла их жительница Москвы Майя Владимировна Соколова.
Письма вызвали определенный интерес; их автором оказался один из потомков Чингизхана по линии крымских ханов Василий Дмитриевич Симов-Гирей.
Любопытны письма не только по причине высокого происхождения человека, их писавшего; в них мы находим упоминания о личностях, оставивших свой след в истории ХIХ и ХХ веков, с которыми автор писем был лично знаком: император Николай II, его мать Мария Федоровна, князь Ф.Ф.Юсупов, У. Черчиль, Гебельс, сын Вильгельма II кронпринц Генрих…
Всего писем, сданных в архив Бахчисарайского музея, двенадцать. Все они датированы: первое письмо от 16 февраля 1966 года, последнее, двенадцатое, написано 28 апреля 1968 года.
Адресованы письма известной в московских кругах художнице Елене Варнавовне Нагаевской.
Справка: Е. Нагаевская родилась в 1900 году. Известный художник, искусствовед, публицист, автор нескольких путеводителей по Крыму. Супруга всемирно известного искусствоведа Александра Георгиевича Ромма (1887-1952), который был близок с Матиссом и Шагалом и имел с ними переписку.
Естественно, в письмах многие факты имеют временной разброс. Мы попытаемся в хронологическом порядке восстановить небезынтересную судьбу одного из потомков Чингизхана, самого могущественного завоевателя миров. Все письма пронумерованы нами в соответствии с датой написания.
Наибольший интерес вызывает письмо № 1 от 16 февраля 1966 года. Написано оно, как и все остальные, ровным, твердым, хорошо читаемым почерком (несмотря на жалобы на ухудшающееся состояние зрения, повторяющиеся практически в каждом письме).
На страницах с 13 по 16 В. Д. Симов-Гирей дает следующее описание своей биографии (стилистика автора письма сохраняется):
“…Отец мой Дмитрий Васильевич-военный моряк, капитан I ранга. Плавал сначала на Каспийском море и затем на Черном. Так как мой отец не был монархистом и к политике русского Правительства относился неприязненно, его отстранили от командования кораблем и назначили на должность Военно-Морского Агента в Англию (ныне такие агенты называются атташе). Во время службы на Каспийском море, и часто бывая в Астрахани, отец влюбился в русскую девушку – дочь богатого Астраханского дворянина Андрея Игнатьевича Копрова, Татьяну Андреевну. Она его тоже полюбила. Мой отец, не будучи правоверным мусульманином, относился критически к религии и, уступая, Копровым принял православие и женился на Татьяне Андреевне.
До крещения имя отца было Девлет, а после крещения Дмитрий. При крещении восприемником был командир Астраханского адмиралтейства контр-адмирал Василий Александрович Ирецкой – его имя было присвоено моему отцу как отчество. Год бракосочетания моих родителей не помню. Умерли родители в г. Либаве (ныне Лиепая) отец в 1904 г., а мать в 1911 году.
Похоронены на Лазаревском кладбище.
Родился я в 1879 году в г. Ст. Крым (1-я резиденция Гиреев в Крыму до 1519 года).
Образование свое я получил не в России, а в Англии, Германии и Немецкой Швейцарии. Начал учиться в Норфолкском Колледже в Лондоне (одновременно с Черчилем).
За переводом отца из Англии в Германию, закончил среднюю школу в Берлине и поступил там в Университет. Проучился там 2 года (вместе с Геббельсом и кронпринцем Генрихом – старшим сыном Вильгельма II).
Учеба в Университете мне не понравилась, т. к. я там убедился, что Университет готовит главным образом будущих чиновников, а не творцов новой, более гуманной и справедливой жизни, каковыми я считал исключительно индустриальных и сельхоз. работников.
Поэтому я переехал в Цюрих в Политехнический Институт, где и окончил Инженерно-Строительный и Механико-Машиностроительный факультеты 21 года от роду, т. е. в 1900 году и, будучи весьма обеспеченным, окунулся в область изучения жизни и работ в разных странах света.
В 1911 году вернулся в Россию и уже более за границу не выезжал, если не считать заездов в Польшу, Австрию и Германию во время 1-й Империалистической войны”.
Отвечая на вопросы: “Почему я не бежал за границу? Почему я принял Советский строй?”, заданные ему в письме Е. Нагаевской, В. Симов-Гирей пишет следующее:
“…По своему званию и происхождению я был весьма близок ко двору. Особенно у меня были дружественные, добросердечные отношения с матерью Николая – Марией Федоровной, что мне позволило близко наблюдать жизнь всей семьи Романовых. Надо заметить состояние образования было весьма низким всех членов семьи. Единственным просвещенным и высокообразованным человеком в семье была Мария Федоровна, дочь покойного Датского Короля Христиана XII по образованию врача, человека просвещенного.
Что же касается образования остальных членов семьи, во главе с Николаем, то по глубокому убеждению бывшего правительства, особого образования для императорской семьи не требовалось. Вполне достаточно было уметь эффектно писать свое имя.
Состояние грамотности не свыше 4-х классной школы. Посещение школы считалось недопустимым. Поэтому назначался к каждому будущему императору воспитатель из стариков чиновников. У Николая II воспитателем был злой гений России, махровый ненавистник просвещения Победоносцев (обер прокурор святейшего Синода), заклинавший Николая не допускать образования народа в целях сохранения династии. Такое отношение к образованию было и в предыдущие времена. Основой образования считалось хорошо болтать по-французски, немного по-немецки, хорошо танцевать и выдерживать хороший, покровительственный тон и изящные манеры. Русский язык пренебрегался. Николай отлично усвоил “образование” и из него получился эффектный пьяница и высокопробный хулиган, каковое его качество было оценено в самой высокой степени в Токио полицейским ударом шашки по голове. Это было вызвано пьяным Николаем, нагло пристававшим к проходящим женщинам.
Этот эпизод, Елена Варнавовна, если он Вам неизвестен, могу Вам подробно описать в следующем письме, если пожелаете.
Николай при разговоре (в трезвом виде) был обычно вежлив, корректен, но верить ему было нельзя, т. к. он был очень лицемерен и, кроме того, не умен.
Надо заметить, что все члены дома Романовых были грубы, необразованны до удивления и в большинстве бездарны, к трудовой жизни не способны. Племянник Николая князь Дмитрий Павлович, после отречения Николая, пошел в священники. А до того увлекался пением на богослужениях в Александро-Невской лавре. Наблюдая всю эту аристократическую и бездарную жизнь и наблюдая жизнь в народе и видя вопиющие несправедливости по отношению к народу, я задался целью изучить ближе народ и его жизнь.”
Конечно, беря во внимание страну проживания и учитывая время написания автора писем, можно объективно понять причины столь негативной оценки царской семьи. Думается, что в реальности суждения Симова-Гирея, человека, жившего в Англии, Германии, Швейцарии, в России царского периода, вряд ли были таковыми.
Пусть написанное им о царской семье останется на его совести, а будущие исследователи, изучив его “Воспоминания” (на 1000 страницах), о подготовке которых он пишет в своих письмах, смогут сделать объективные выводы. Свои “Воспоминания” в 2-х томах, как пишет Василий Дмитриевич Симов-Гирей в письме от 19 февраля 1968 года, он передал литературному критику Н.С. Решетнинову.
В 1966 году в газете “Известия” была опубликована статья И. М. Бузылева “Одиссея инженера Гирея”. Именно после опубликования этого материала имя В. Д. Симова-Гирея стало широко известно в Советском Союзе. В связи с этим очень любопытный факт описан в письме от 19 февраля 1966 года: как-то ночью к нему домой ворвались двое мужчин, представившиеся инженерами, но на самом деле, как пишет Симов-Гирей, “это были махровые монархисты”. Они обвинили его в дружбе с Ф. Ф. Юсуповым, убийцей Г. Распутина, “ангела-хранителя Российской империи”, как охарактеризовали его визитеры. Неизвестно, чем бы закончилась эта история, если бы на шум не сбежались соседи. По словам автора письма, “непрошеным гостям пришлось срочно ретироваться”.
К сожалению, из переписки В. Д. Симова-Гирея невозможно понять, в какой степени родства он находился с последним крымским ханом Шагин Гиреем. Но, видимо, он располагал информацией, проливающей свет, как на семейные тайны российской правящей династии Романовых, так и крымского двора. Так, в письме от 1 января 1968 года он говорит о женитьбе последнего крымского хана Шагин Гирея на родственнице русского поэта М. Ю. Лермонтова княжне Марии Тархановой. Давая характеристику этому факту, потомок чингизидов пишет, что брак был ловко подстроен придворной шайкой во главе с Екатериной II с целью дальнейшей аннексии Крыма.
Еще один момент, достойный внимания, приводится в письме от 24 апреля 1967 года. Симов-Гирей пишет: “…купил карту Москвы, но она хотя и новая, оказалась неверной”.
Видимо, невдомек было престарелому человеку, получившему образование в лучших европейских учебных заведениях, что карты в эпоху Советского Союза относились к разряду стратегического информационного материала, их преднамеренно искажали, на всякий случай, чтобы сбить с толку противника.
Очень интересно читать по прошествии времени мысли отпрыска могущественных правителей, по-европейски образованного человека об изменениях, произошедших в градостроительстве в ХХ веке.
В письме от 7 марта 1968 года он, отвечая Е. В. Нагаевской по поводу ее восхищения былой архитектурой, пишет: “Вы в восторге от Переяславля–Залесского, от красоты его древней архитектуры. Я тоже очень люблю бродить по древним населенным пунктам и вспоминать прошлую жизнь былых веков.
В современных населенных местах я уже много не встречаю той красоты, которая привлекала бы своей красотой архитектуры, планирования и сочетания красоты окружающей местности.
Когда я проезжаю по улицам Москвы и вижу стремительное разрушение, вместо ремонта, старых строений, старых архитектурных ансамблей, у меня сильно пробуждается чувство досады, что эта былая красота, заменяется современной, нелепой ящичной, небоскребной архитектурой. Неужели исконная русская архитектурная мысль так оскудела, что свое творчество утеряло и увлеклось чувством подражательства Европе и особенно Америке, которые увлечены не красотой, а выгодой. Полюбуйтесь Москвой, бывшей красавицей. Во что ее превращают современные архитекторы, которые, видимо, головы потеряли в увлечении своими домами-ящиками и их экзотическим характером.
Меня, несомненно, объявят консерватором и я не удивлюсь этому, т. к. считаю лучше быть консерватором в архитектуре, чем прогрессистом в нелепом и даже вредном подражательстве”.
Долгую и многогранную жизнь прожил Василий Дмитриевич Симов-Гирей. Скончался он в 1976 году на 98 году жизни в г. Москве. Известный крымтатарский журналист Тимур Дагджи рассказал автору этих строк, что уже после смерти Симова-Гирея он разыскал его сына. С его слов стало известно о посмертном желании: развеять его прах на территории Крыма. Видимо, в нем проснулся “зов предков” по отцовской линии, долго бывших грозными правителями этой древней земли.
Переплетение исторических судеб России и Крыма нашло символическое отражение в сложной судьбе Василия Симова-Гирея. Небезынтересно, что проживающие в настоящее время в Лондоне прямые потомки Чингизхана и крымских ханов по мужской линии – братья Джеззар и Гювен Герай, являются одновременно внуками Ксении Александровны Романовой, родной сестры последнего российского императора Николая Второго.
Думается, что дальнейшее изучение богатого эпистолярного наследия Василия Дмитриевича Симова – Гирея позволило бы историкам будущего прояснить новые детали российской и советской историй.
Сервер Эбубекир
