Къуш ювасында коргенини кутер
Народная мудрость
Образование творческих семейных династий в сфере искусства не редкость. И в этом нет ничего удивительного. Дети, растущие в творческой среде, впитывают все то, чем заняты старшие и нередко становятся продолжателями дела родителей.
Герой нашего очерка, известный художник Рустем Эминов рассказывает, что родился в семье, где все было насыщено духом искусства. Его отец художник-живописец, заслуженный деятель искусств Узбекистана – Кязим Эминов (1928 – 1976гг.), а мать Эсма Абибуллаева ( 1925 – 1998 гг) – художник-прикладник, мастер по росписи ткани.
«Сама атмосфера, царившая в нашем доме, сыграла немаловажную роль в моем становлении как человека и художника. С детства я был свидетелем всего творческого процесса от замысла до воплощения, от первых эскизов до законченного произведения. И первым уроком, который я усвоил, было осознание того, что в искусстве нет легких путей. Творчество – это прежде всего огромная любовь к выбранной профессии и труд, труд до самопожертвования. Жизнь и творческая деятельность родителей были тому ярким примером“, – вспоминает художник.
Рустем Эминов родился 13 апреля 1950 года в селе Паркент Ташкентской области. Сюда после депортации в мае 1944 г. попала большая семья Эминовых. В 1953 г. семья Рустема переехала в город Ташкент. Однако большая часть его детских лет прошла в Паркенте, где я с ним и познакомился.
Наши родители хорошо знали друг друга. Видя мою склонность к рисованию, мой отец решил показать мои первые опыты уже известному в то время художнику Кязиму Эминову. Всех подробностей обсуждения моего детского творчества я не помню, но пишу об этом, потому что видел, как в семьях крымских татар родители всегда стремились развить способности своих детей.
Я вспоминаю, как отец художник К. Эминов приезжал на этюды в Паркент, в этот живописный уголок в предгорьях Чаткальского хребта. Здесь через весь поселок протекала речка Паркент-сай, с поймы которой открывалась прекрасная панорама на Чаткальский хребет. И мы, 10-12 летние мальчишки, однажды наблюдали, как Кязим-агъа работал над пейзажем. Все это казалось нам чем-то необычным и таинственным.
С Рустемом мы по-прежнему общались во время его частых приездов к родственникам.
В 1966 году я поступил в ТашГУ и наши встречи стали реже. Последний раз мы встретились в 1972 году в Паркенте на новогоднем вечере у друзей. Далее наступил длительный период, когда в силу жизненных обстоятельств мы не виделись. Будучи уже в Крыму, я слышал от знакомых, что Рустем стал известным художником и работает над созданием серии картин под общим названием “Унутма…”. Серия посвящена одной из самых трагических страниц истории нашего народа. Позже, когда я сам увидел картины из его серии, я задался вопросом: как ему, родившемуся в местах ссылки и не видевшему всех ужасов депортации, удалось создать такие убедительные картины, глядя на которые невозможно сдержать слез…
По словам самого художника, с раннего детства он был свидетелем переживаний родителей, родственников, близких, слышал их рассказы о пережитом, о национальной трагедии.
Прошли годы, но боль за свой народ, скорбь за тысячи и тысячи безвинно погибших соотечественников остались в памяти его отца. Со временем эта боль должна была вылиться в цикл работ, отражающих национальную трагедию. Но в годы тотального надзора над нашим народом осуществить такой замысел было невозможно.
«А потом … внезапная трагическая смерть в самом расцвете творческих сил… Он ушел, все унеся с собой. Я тяжело переживал потерю. Мне не хотелось жить. Но, к счастью, у меня оставалось творчество. Оно помогло мне выстоять в тот сложный период жизни. Не должны краски на палитре, оставленной отцом, высохнуть, кисть, которую он выронил из рук, не должна бездействовать. Боль его души за свой народ уже давно стала моей болью. Почва была готова. Разговоры с отцом не были забыты”, – делится воспоминаниями Рустем Эминов.
Работа над серией продолжалась около двадцати лет. Как прошли эти годы, знает сам художник и его семья.
Позже в одной из бесед Рустем рассказал мне о том, что успех этой серии по праву должна была разделить и его супруга Рахие (ныне покойная). Будучи убежденной в исторической значимости и художественной ценности создаваемых картин, она терпеливо и с достоинством переносила все бытовые сложности, сопровождавшие семью все это время, пока создавалась серия “Унутма…”
Рустем поместил ее образ на одной из своих картин и посвятил ее памяти стихотворение, фрагмент из которого мы публикуем ниже:
“…Все то, о чем мечтали мы с тобой,
Теперь один я двигаю вперед.
И верю, что настанет день такой –
Все, что я сделаю, увидит мой народ.
Жаль, что тебя не будет в этом дне…
Как эта мысль мне сердце обжигает…
Лишь ты была во всем опорой мне
И как тебя сегодня не хватает “.
Рустем вернулся в Крым в 2005 году, но в силу ряда причин общение наше на родине возобновилось лишь в 2010 году. Из прессы я узнавал о его многочисленных выставках в Крыму, в Украине и за рубежом. Я радовался его успехам.
Оглядываясь назад, хочу сказать, что моя встреча с ним изменила мой образ жизни. Меня всегда интересовало искусство, поэзия, литература и музыка. Но все это было как бы вещью в себе. И вот общение с такой незаурядной личностью преобразило всего меня. Общение с ним помогло мне более глубоко вникнуть в историю нашей Родины, литературы, искусства. Узнал я от него многое и из истории национального движения. Мы часто ездим по Крыму, встречаемся с интересными людьми. Я стал печатать небольшие очерки в газетах. За все это я очень благодарен Рустему.
Как я уже говорил выше, демонстрации картин серии “Унутма…” всегда проходили с большим успехом, где бы они ни выставлялись. На протяжении ряда лет накануне траурной даты 18 мая репродукции с его картин размещались на бигбордах по всему Крыму. Это создавало атмосферу трагичности и торжественности. Но за последнее время эта традиция непонятно почему была нарушена и сведена на нет. В печати и на телевидении стали пропагандировать идею о том, что нельзя бесконечно скорбеть о прошлом. Надо видеть свет в конце туннеля. Все это понятно, непонятно только одно: почему туннель оказался таким длинным и света пока не видно.
Долго работая над своей серией картин, Рустем вынашивал мысль о создании музея народной памяти, где были бы выставлены его картины. С этой идеей он многократно обращался к влиятельным персонам. Все без исключения одобряли его идею, но на одних “одобрямсах” далеко не уедешь. Музея нет до сих пор.
Сегодня картины серии “Унутма…” находятся в приватной коллекции. Но Рустем надеется, что все же музей народной памяти будет создан в Акъмесджите. И такой музей был бы интересным, знакомясь с которым, многочисленные гости полуострова могли бы заглянуть в его недавнее прошлое. Ведь общеизвестно, что картины живут тогда, когда их видит зритель. А картины из серии “Унутма…” вечны. Они будут всегда напоминать нам и гостям Крыма о том, какую трагедию перенес наш народ.
Многим Рустем Эминов известен как талантливый художник. Но не многие знают, что он пишет прекрасные стихи. Они проникнуты любовью к Родине, народу, болью за его судьбу… Надеюсь, что в скором времени выйдет сборник его поэтического творчества, который позволит познакомиться с еще одной гранью его таланта.
В дополнение к выше сказанному хочу добавить, что в Ташкенте у Рустема живет внук Эдем, который очень любит рисовать. И если эта любовь у Эдема не угаснет, и он со временем станет художником, то разговор о династии художников Эминовых может стать реальностью.
В завершении очерка представляем на суд читателей одно из стихотворений художника и помещаем две работы: его отца, Кязима Эминова, написавшего портрет Рустема в шестилетнем возрасте и работу Рустема Эминова, написавшего спустя 50 лет портрет отца.
В эти дни Рустем Эминов встречает свою 64-ю весну, и мне хочется пожелать ему крепкого здоровья и успехов на тернистом творческом пути.
Июньский вечер… звезды серебрятся,
Зной отступил, прохладой веет от реки.
И как обычно в этот час уже стучатся
В дом к деду моему соседи – старики.
Звучат приветствия и ритуальные вопросы…
Южнобережцев речь певуча и мягка.
И вот уже дымятся папиросы…
Какой же черный кофе без дымка?
Уютно мне у деда на коленях
Сидеть и слушать мудрых стариков.
У них два слова “Крым” и “выселенье”
Звучат гораздо чаще прочих слов.
Я вижу, как при слове “Крым” светлеют лица
И как при слове “выселение” гаснут взоры…
Ночами эти разговоры будут длиться,
Конца не будет этим разговорам.
А слушая их печальные рассказы,
Я постигал сознанием своим
Ту землю, что не видел я ни разу,
Мой отчий край с названьем кратким Крым
“Волшебный край… очей отрада…”
Так о земле моей сказал поэт,
Но почему же этот Крым волшебный
Доступен всем, лишь нам в нем места нет?
Мне в том краю не суждено было родиться
И первой встречи с ним я буду ждать года,
Но та земля мне с детства стала сниться,
Любовь же к ней живет во мне всегда!
Рустем Эминов
2003 г.