Когда зацветет фасоль…

16.02.201512:22

Солнце совсем низко повисло над виноградником. Теплый майский ветер был настолько свеж, что закрыв глаза, можно было представить себя на море. “Сколько же я не видела моря? С тех пор, как началась война и немцы пришли в наше село…”

– Зекие, Зекие, ты где?!. – голос мамы отвлек от тревожных мыслей.

– Я здесь, анашечка, на солнышке греюсь!..

– Не уходи никуда, не пугай меня – сердце мое разорвется…

Мама всегда сильно переживала за меня и за братьев Алима и Керима, часто плакала, вспоминая отца, убитого на войне, и молилась за старшего нашего брата Усеина, которого еще в сорок первом вместе с отцом забрали в армию.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого поблизости нет, я достала из кармана платья платочек. В нем было завернуто мое сокровище – осколок зеркала, найденного ранее в канаве за соседским домом. Развернув платочек, я посмотрела в зеркальце: на меня, не мигая, смотрели из-под черных бровей огромные голубые глаза, с черными ресницами. Две густые смоляные косы оттеняли собой и без того бледную кожу лица до ощущения синеватого оттенка. Вот она – я, Зекие, – вчера мне исполнилось 9 лет…

Уже два года идет война с немцами. Немцы заняли и наше село Стиля. Я ненавижу немцев: они убили моего отца!..

– Ой!.. – я сжала в ладошке осколок зеркала от злости – и порезалась…

Кушать нам, конечно, тогда было нечего. Наша единственная корова сама всегда голодала и давала мало молока. Но даже и это молоко умудрялись забирать противные фашисты. Мои братья по ночам бегали зачем-то в лес, отчего мама не спала до утра, ждала их, молилась и плакала. Меня часто будили среди ночи её шепот и всхлипывания.

Тайна ночных похождений братьев в лес раскрылась передо мной ужасным образом.

Однажды вечером мы услышали шум и крики на улице, громкую немецкую речь. В дверь нашего дома застучали. Братья быстро повскакали со своих мест и побежали открывать. В дом ввалились три немецких солдата. Они стали тыкать в нас автоматами и кричать на нас; жестоко били братьев и маму, все время повторяя:

– Партизан, партизан!..

Я забилась в угол и плакала. Ужас охватил меня, мне казалось, нас сейчас убьют. Шум на улице нарастал. Выстрелы, рыдания, стенания, детский плач – все смешалось в один страшный гул. Меня схватил за руку один из солдат и вышвырнул через порог на улицу. Маму тащили за волосы. Братьев продолжали бить, выпихивая ударами во двор. На улице стоял такой вой, что я перестала слышать себя. Мама схватила меня и прижала к себе.

Немцы погнали нас по улицам поселка вместе с другими жителями. Через некоторое время в общем плаче я стала различать отдельные слова. Люди говорили, что нас ведут убивать, что сейчас всех построят над оврагом и расстреляют. Я шла со всеми, босиком, но чувствовала это, только когда в стопы больно впивались колючки, камнями сильно разбивались пальцы ног. Я почему-то все время спотыкалась… Так дошли мы до оврага, который находился за поселком. Когда мы прошли мимо него, все люди выдохнули так громко и так единовременно, что на миг мне показалось, что это не отдельные люди одной общей толпой идут по дороге, а огромное существо движется и шумно дышит, всхлипывая и страдая…

Мое больное детское воображение! Что ты мне могло еще показать? Невеселые и недобрые сказки порождало то время в детской голове… Вдруг все жители села один за одним стали оглядываться и резко вскрикивать! Я тоже оглянулась. То, что мне довелось увидеть, повергло меня в шок: все наши дома горели, огромный костер доставал до самого неба! Женщины запричитали и заплакали. А один из немецких солдат, конвоирующих нас, громко и истерически засмеялся…

Нас привели в соседнее село, загнали в мечеть и наглухо закрыли все двери и окна. Теперь страдающее и рыдающее существо из множества людей все затряслось и заметалось от страха, предчувствуя, что его намереваются поджечь…

Нас не сожгли, но продержали два дня в мечети…

Так отомстили немцы всему нашему поселку за то, что помогали партизанам. Но как иронична бывает судьба, как играет жизнью и обстоятельствами. Нет в мире ни справедливости, ни правды, вот, что довелось мне понять в мои детские годы.

Целый год мы прожили в соседнем поселке, у приютивших нас людей. Весной пришла радость – Крым освободили от захватчиков. Наши односельчане тут же собрались и вернулись в Стилю, на пепелище, где начали обустраивать свою жизнь в надежде на будущее. Рыли землянки, пытались обрабатывать землю. Мама посеяла фасоль. Я и мои братики так ждали, когда зацветет фасоль! В середине мая появились первые цветочки! Мы смеялись, пели, танцевали и кружились. Даже мама улыбалась, глядя на нас.

Но 18 мая, ночью, нас выгнали из нашей землянки, выгнали и погнали, как скот. Те, другие, которых мы ждали, как спасения. Другие, к которым в лес бегали мои братья и носили мамины лепешки. Рядом, с которыми плечом к плечу воевал мой отец и мой брат. Я плакала и все время повторяла: «Они растоптали нашу фасоль! Они растоптали нашу фасоль!»

Не только фасоль – душу, жизнь растоптали и выбросили, так легко, как тонкие стебли цветущего растения…