Там, где река Кача струится среди тополевых рощ, завершая свой бег к морю, между холмов приютилось небольшое село Эфендикой (Айвовое). Историческая топонимика его округи проливает свет на реалии эпохи Крымского ханства. К примеру, тут соседствуют друг с другом села Топчикой (Долинное) и Ахтачи (Фурмановка). В их исторических названиях отражены должности при ханском дворе: словом «топчи» в Крыму назывались артиллеристы, а слово «ахтачи» означало ханских конюхов.
А чуть ниже по течению реки находился и дворец хан-агасы (визиря). Все это может свидетельствовать о том, что в западной части Качинской долины получали свои земельные наделы столичные придворные.
В тот же ряд названий сел, возникших по «профессиональному признаку», входит и название села Эфендикой. Как известно, титул «эфенди» употреблялся в Крыму в отношении широкого круга образованных лиц и прежде всего мусульманского духовенства. И если имена ханских пушкарей и конюхов, живших когда-то в соседних деревушках, давно забыты, то в случае с Эфендикоем известно не только имя того эфенди, в честь которого названо село, но и ряд подробностей о жизни его коллег и последователей. А главное, в селе сохранился архитектурный памятник той давней эпохи: здание мавзолея, издавна известное среди крымских татар как Уч-Азиз-дюрбеси.
Сельская улочка ведет к мавзолею вдоль речной излучины. В 1666 году ею проследовал и известный турецкий путешественник Эвлия Челеби. Село в то время насчитывало триста домов, здесь было две мечети, баню, каравансарай и имело, по отзывам очевидца, весьма красивый вид. Славилось оно, прежде всего, своей суфийской обителью, известной далеко за пределами Качинской долины. «Мы гостили там в текие святого Хызр-Шах-эфенди, – вспоминал Эвлия, – он удостоил нас приветливой беседы». Рядом с текие, где суфии проводили свои круговые танцы, стоял тот самый мавзолей, что поныне сохранился в Айвовом. В нем были похоронены предки Хызр-Шаха: дед Усеин-эфенди и отец Мехмед-эфенди. К суфиям массово стекались паломники. Как писал Эвлия, всех приходящих сюда бесплатно принимали и кормили: «странствующих богачей и нищих, стариков и молодых».Что же привлекало сюда столько людей?
Известно, что государственная система Крымского ханства основывалась на балансе полномочий между властью хана и четырех знатнейших крымских родов. Отчасти по схожему принципу была построена и структура крымского духовного сословия. К ней, с одной стороны, принадлежал муфтий с подотчетными ему кади и улемами, а с другой – четыре крупных суфийских сообщества. Представители и той, и другой категории духовенства пользовались значительным влиянием в государстве и принимали участие в заседаниях государственного совета – Дивана.
Центры этих четырех суфийских сообществ назывались в Крыму «четырьмя очагами» и даже «четырьмя столпами государства». Они располагались в разных концах полуострова: в селах Колеч под Кефе, Чуюнчи под Ак-Месджидом, Ташлы-Шейх-Эли в центре степного Крыма и, наконец, в Эфендикое на Каче. Во всех этих селах когда-то существовали старинные культовые постройки (например, в Колече до 1950-х гг. сохранялась вместительная и очень старая мечеть золотоордынского времени). Но в первых трех из этих «очагов» сегодня не найти даже развалин: мечети и текие в них давно снесены. Последним пунктом, где сохранилось хоть какое-то напоминание о былом культовом центре, остается Эфендикой. Изначально это село носило название Качи, по имени реки, на которой оно стоит. Но значимость расположенного в селе текие была столь велика, что еще в 16 веке село Качи стали называть Усеин-Эфенди-Кой в честь жившего здесь прославленного шейха. От его имени и произошло сокращенное название «Эфендикой», под которым село прожило несколько столетий вплоть до эпидемии сталинских переименований.
Как известно, суфизм в прошлом имел немалое влияние на культуру Крымского ханства. Общины дервишей были в каждом городе и даже во многих крупных селах. С суфийскими традициями были хорошо знакомы и крымские ханы: некоторые из них даже воспитывались суфийскими мудрецами (как, например, хан Гази II Герай, чей наставник Ибрагим-эфенди по прозвищу Татар-Шейх когда-то был кандидатом на пост настоятеля Качинского текие). Из среды дервишей вышло немало крымских поэтов, ученых и законоведов. Менее известен тот факт, что даже цеха различных ремесленников в крымских городах тоже нередко представляли собой закрытые дервишеские общины, в которых наряду с секретами мастерства из уст в уста передавались легенды о «пирах» (святых покровителях того или иного ремесла) и исполнялись особые тайные ритуалы посвящения учеников в мастера. Все эти многочисленные духовные сообщества имели наставников в лице авторитетных учителей в упомянутых «четырех очагах», в том числе и в Эфендикое, где, помимо текие, существовало также и медресе с большою библиотекой (причем богатые крымцы считали за честь пожертвовать в нее свои книжные собрания).
Зная этот культурный контекст, нетрудно понять, откуда в Эфендикое было столько посетителей и почему Эвлия Челеби, описывая суфийские центры на полуострове, утверждал что у каждого из них в Крыму было по «сорок тысяч мюридов (последователей)».
Статус шейха, настоятеля суфийской обители, как правило, передавался по наследству. Усеин-эфенди, что когда-то прибыл в Качи из турецкого города Сивас, стал основателем целой династии хранителей святыни. Известны и имена многих его потомков, преемников на этом посту.
После падения Крымского ханства в 1783 году положение качинских шейхов осложнилось: новые власти считали их неблагонадежным элементом из-за их тесных связей с турецкими коллегами. Во второй половине 19 века эфендикойский шейх Кирам Ак-Сейид Мехмед-эфенди даже был вынужден переправить свою семью в Турцию (вероятно, на случай, если с ним что-то случится в ходе правительственных репрессий). По семейному преданию, при прощании шейх вручил своим детям экземпляр Корана, надписав на нем: «Я здесь останусь, мои кости и плоть превратятся в землю, на этой земле вырастут цветы, и на запах этих цветов придут мои внуки»…
Впрочем, невзирая на недоверие властей, знаменитый культовый центр в Эфендикое продолжал действовать – пусть и не в том масштабе, как в ханские времена. Крымские татары по-прежнему приезжали сюда, чтобы помолиться, посетить дюрбе трех шейхов (Усеина-эфенди, Мехмеда-эфенди и Хызр-Шаха-эфенди), посоветоваться с мудрецами, а также раз в год, на праздник, увидеть хранившуюся здесь реликвию: запаянный в стеклянную капсулу волос из бороды пророка Мухаммеда.
Беда, как и во всех прочих религиозных центрах Крыма, грянула при установлении советской власти. «Рассадник религиозного дурмана» был закрыт, библиотеки и архивы исчезли неведомо куда, а здания обители снесены подчистую – за исключением дюрбе, которое было решено использовать в качестве сарая.
С этими событиями связана грустная легенда, которую пожилые эфендикойцы рассказывали уже после возвращения в Крым из депортации. По их словам, однажды три комиссара направились в Эфендикой, чтобы конфисковать остатки внутреннего убранства мавзолея – ковры, медные светильники и ящик с пожертвованиями. По пути они остановили на сельской улице мальчика с подводой, приказав ему отвезти их к дюрбе и ждать у входа, чтобы погрузить на повозку реквизированное добро. Мальчик привез их на место и встал на улице, а комиссары вошли в здание, где в то время находились три старых шейха. Прошло несколько часов. Наконец, шейхи, крадучись, вышли из дверей мавзолея и бесшумно удалились по сельской улице. Время шло, начало смеркаться, а большевики так и не выходили. Преодолев страх, мальчик заглянул в мавзолей и увидел, что три комиссара до сих стоят внутри у входа, словно только что вошли в здание. Они стояли совершенно невредимые, но – мертвые… Увы, это всего лишь легенда. На самом деле, ничто не помешало воинствующим атеистам уничтожить старинную обитель, как и множество других культовых святынь различных конфессий Крыма. С тех пор о «четырех очагах» в Крыму было надолго забыто.
Предсказание, с которым Кирам Ак-Сейид Мехмед-эфенди провожал своих детей в Турцию, сбылось: его потомки таки вернулись в Эфендикой. Правнук шейха, известный турецкий политик и ученый Ахмед Ихсан Кырымлы (1920-2011), несколько лет назад прибыл в село, чтобы возродить святыню предков. Он выкупил домовладение, примыкающее к мавзолею, запланировал построить здесь мечеть взамен разрушенной и создать тут религиозно-культурный центр, где каждый желающий мог бы узнать о связанных с этим местом богатых традициях. Еще до его визита Бахчисарайский государственный историко-культурный заповедник провел ремонт древнего мавзолея (это, впрочем, были лишь первоочередные противоаварийные работы, и памятник все еще остро нуждается в серьезной реставрации). Кырымлы прибыл на родину предков уже очень пожилым человеком и умер, не успев осуществить свои замыслы. Хочется надеяться, что ценнейший памятник истории и архитектуры в селе Эфендикой не останется без внимания и будет сохранен, чтобы и впредь напоминать нам об одном из «четырех столпов» духовности и культуры ханского Крыма.
Олекса ГАЙВОРОНСКИЙ