В прошлом номере Avdet поинтересовался у известных крымских женщин о том, какие бы десять основных качеств, свойственных крымской татарке, они могут выделить. Ответ юриста Хатидже Мамут оказался настолько развернутым и образным, что мы решили выделить его в отдельную статью.
Образ крымскотатарской женщины у меня прочно ассоциируется с моей бабушкой Рефикъа. В семье местного имама Селима эфенди их было шесть дочерей: Шефикъа, Рефикъа, Сайде, Разие, Наджие, Зодие и один сын Якъуб. Они жили в деревне Чоткъара, что расположена между Бахчисараем и Севастополем.
Все сестры были религиозными. Вера в них была такая непоколебимая внутри, но не демонстрируемая напоказ. Кстати, такое качество впоследствии отмечала у большинства представительниц нашего народа.
Им всем была свойственна сильная привязанность к родственникам, как кровным, так и приобретенным, являющимся родственниками мужа. К примеру, меня бабушка назвала по имени своей свекрови Хатидже, которую искренне любила и почитала.
Они были сдержанны в выражении чувств и эмоций, но никто не смог бы назвать их бездушными или холодными. Вовсе нет! Просто в их семье существовало правило, что смех, слезы и иные переживания не должны быть очень бурными, чтобы не привлекать ненужного внимания и не выглядеть непристойно. Об этом моя бабушка прямо мне говорила, объясняя мне, ребенку, на доступном языке, что в противном случае можно привлечь шайтана, если смеешься, широко открыв рот! Мне было смешно и боязно, но понятно.
Сострадательность бабушки и ее сестер проявлялась в самой активной форме и для семьи это выглядело в виде того, что в доме всегда проживали многочисленные родственники, племянницы, а то и просто чужая бабушка-крымская татарка, которая потеряла в депортацию своих близких и нуждалась в уходе и помощи. Из рассказов бабушки помню, что она, узнав об этой бабушке от знакомых, очень переживала за несчастную старушку, оказавшуюся в одном из дальних сел Бухарской области, где-то под Зияддином. Посоветовавшись с мужем (дедушка работал учителем в школе, и семья считалась благополучной), она отправила в это село моего семнадцатилетнего отца, чтобы он привез больную старушку – Айше бита. Бабушка выходила ее и оставила жить в своем доме, а после смерти похоронила как близкую родственницу.
Кулинарные способности, умение рачительно вести домашнее хозяйство и содержать в чистоте и порядке дом были у бабушки в числе тех качеств, которые делали женщину женщиной, и отсутствие хотя бы одного из этих умений очень умаляло достоинства женщины в ее глазах. Сама она готовила исключительно вкусно, в доме у нее все блестело, и хозяйство находилось в безупречном порядке. Разумеется, предпочтение отдавалось крымскотатарским блюдам, приготовление которых происходило как некий священный ритуал. К примеру, блюда из теста (кобете, бурма) создавались (именно этот глагол способен описать процесс формирования путем раскатки) огромного тончайшего пласта теста, покрываемого слоем янтарного топленого масла на круглом столике-къона. Свои действия бабушка степенно и неторопливо сопровождала рассказом о том, как все эти блюда готовились в Крыму, в любимой деревне на берегу Качи – Чоткъара, где росли самые вкусные яблоки, груши, виноград, а в колодце была самая вкусная вода. Мне казалось, что самые вкусные блюда можно готовить только в Крыму, которого я тогда не видела, но, думаю, что полюбила я Крым всем сердцем именно тогда, когда она именно таким образом рассказывала мне о нем.
Бабушка и ее сестры имели среднее образование, любили читать книги. Отсутствие книг на крымскотатарском языке они восполняли чтением произведений на узбекском языке, который хорошо освоили. Бабушка очень любила делиться прочитанным и, кстати, о романе Т. Драйзера «Сестра Кэрри» я впервые узнала от бабушки, которую он сильно впечатлил. Она приводила примеры из жизни, сопоставляя поведение людей и последствия их поступков с действиями героев романа. Стремление к образованию у бабушки и ее сестер не было реализовано по понятным причинам: депортация, режим, необходимость воспитывать детей и ухаживать за больными родственниками. Однако своим детям они предоставили все имеющиеся возможности, чтобы те получили хорошее образование, причем активно подталкивали их к этому. Отмечаю эту особенность потому, что в тех реалиях человек мог нормально существовать, имея диплом профессионально-технического училища, так как он по выпуску в обязательном порядке обеспечивался работой и, соответственно, заработной платой, а при необходимости и общежитием. Помню, как бабушка говорила мне, что каждый школьник должен стремиться поступить в университет, а также о том, как она сожалеет, что ей возможности выучиться на медсестру не смогли предоставить. Кстати, именно она поспособствовала, чтобы ее сестренка отучилась в медучилище в Бухаре и стала фельдшером.
Продолжая ряд воспоминаний о бабушке и ее сестричках, не могу не отметить того, что все они встают перед глазами, одетые всегда в приличную одежду (они никогда не носили – ни дома, ни во дворе – домашних халатов, какой бы грязной ни была выполняемая работа!), опрятные, причесанные, с повязанными на голове красивыми косынками, чистыми передниками. Их движения всегда были неторопливыми и степенными, без суеты. Они были очень женственными и выглядели ухоженными, притом, что вынуждены были выполнять много грубой работы по хозяйству и в огороде. Единственное, что выдавало их – руки. Они были навсегда изрыты трещинками на ладошках и бороздках на фалангах пальцев, образовавшихся в результате каждодневного труда в огороде… Трудолюбие. Оно было не просто качеством, свойственным нашим женщинам. Они хорошо понимали, что оно, превратившись в национальную черту характера, стало главным условием выживания их детей в нечеловеческих условиях ссылки.
Бабушка и ее сестры… Они очень любили свой Крым, Чоткъару. Они так хотели вернуться. Жаль, четверо из них навсегда остались на чужбине. Замечательно, что они сумели привить любовь к Родине своим детям.
