Развалины караван-сарая Таш-Хан в Старом Крыму
Среди памятников Старого Крыма есть одно сооружение, которое является как бы противоположностью остальным. С ним, в отличие от «мечети Бейбарса» и Муск-Джами, не связаны красочные легенды, оно не окружено ореолом тайн и загадок. Эта постройка гораздо реже упоминается в журналах и путеводителях, чем прочие ордынские постройки Старого Крыма, и потому куда менее известна. Тем не менее, историческая значимость этого памятника исключительна.
Речь идет о развалинах Таш-Хана – средневекового постоялого двора для приезжавших в город купцов. В современном русском языке такие заведения традиционно называют «караван-сараями». Однако в ордынском и ханском Крыму термин «караван-сарай» употреблялся нечасто. Постоялые дворы здесь называли персидским словом «хан» («помещение, комната», к которому восходит и нынешнее крымскотатарское слово «hane»). Это слово было созвучно с тюркским титулом правителя («хан»), но, разумеется, для жителя страны, где ханы-правители и ханы-гостиницы были не архаизмами из учебника истории, а повседневными реалиями, путаницы не возникало.
Вход в Таш-Хан, «Каменный Караван-сарай», расположен на удаленной от городского центра улице, за железной решетчатой калиткой. Место настолько неприметно, что его трудно отличить от сотен прочих уличных калиток в огороды. Огород мы и увидим, зайдя вовнутрь: он занимает обширный квадратный участок, по краям которого цветут яблони. Когда-то на его месте простиралась мощенная каменными плитами площадь, на которой стояли ряды повозок и толпилось множество людей: купцов, мастеров, прислуги, охраны.
Широкий двор с трех сторон огражден полуразрушенными стенами с рядами узких отверстий ровно на половине высоты. Это и есть руины былого караван-сарая. Изначально к каменным стенам, со всех четырех сторон, изнутри были пристроены двухэтажные помещения. Их нижний этаж служил в качестве складов для товара, кухонь и загонов для лошадей и верблюдов, а на верхнем располагались жилые комнаты для постояльцев с каменными каминами. Сохранившиеся отверстия в стенах – это гнезда для деревянных балок, на которые был настелен пол гостевых комнат.
В северо-западном углу двора заметны раскопанные остатки мощного квадратного фундамента. Это остатки угловой башни караван-сарая. Археологи выяснили, что внутреннее помещение этой башни было отделано цемянкой (плотным известковым раствором с толченым кирпичом). Такой водонепроницаемый раствор часто использовали и при строительстве бань; и его применение может указывать на то, что внутри башни мог находиться большой резервуар с водой. Таких башен в караван-сарае было четыре, по одной на каждом углу сооружения. Согласно описаниям краеведов, они частично сохранялись еще в 19 веке.
Все эти детали складываются в общую картину изначального облика постройки: снаружи она имела вид глухой каменной «коробки» с толстыми стенами, высокими каменными башнями на углах, укрепленными воротами в южной стене и была очень похожа на крепость. А внутри этого защищенного пространства была устроена площадь, на которую выходили балконы и галереи жилых и подсобных пристроек.
Подобным образом строились караван-сараи и по всему Ближнему Востоку. Причина тому, что эти постройки возводились укрепленными, очевидна: ведь приезжавшие на городские рынки купцы привозили с собой множество ценного товара, который нуждался в складах и надежной охране. Во время разного рода потрясений — войн, нашествий, мятежей — караван-сараи с тоннами хранящегося в них ценного добра зачастую становились первым объектом грабежей. Потому торговые постоялые дворы и строили наподобие небольших крепостей. Как и в крепостях, в караван-сараях устраивали склады продовольствия и автономные источники воды на случай осады (остатки гончарных труб, подводивших воду, были найдены и здесь, в Таш-Хане), а в стенах и башнях прорезали бойницы для обстрела нападающих. При подобных мерах предосторожности хранившиеся в караван-сараях богатства становились очень нелегкой добычей для любых грабителей.
В ордынские времена здесь действительно могли скапливаться несметные количества ценнейшего добра. Археологические находки указывают, что расцвет торговли в Таш-Хане пришелся на первую половину 14 века – то есть, главным образом, на правление Узбек-хана. Именно в это время столица Крымского улуса превратилась в международный торговый центр. Этим она была обязана своему близкому соседству с лежащей в 20 километрах на морском берегу Каффой (Кефе) – городом, которым по договору с ордынскими ханами владели итальянцы из Генуи. Восточное побережье полуострова стало для Крыма настоящим «окном в Европу». В каффинский порт прибывало множество итальянских торговых кораблей, и сходившие с них на берег торговцы охотно скупали в Крыму разнообразные товары Востока. На суда грузили и местные крымские продукты (кожи, овчину, азовскую вяленую рыбу), и экзотические товары, привозимые сюда из Азии: шелк, хлопчатую ткань, золотую парчу, рис, сухофрукты, жемчуг из Индийского океана, перец и корицу с далеких индонезийских островов. С Европой город был связан не только по морю, но и по суше. От городских ворот начиналась хорошо известная европейским торговцам Via Tartarica (то есть, «Татарская дорога»): миновав Перекоп, она вела в Польское королевство – во Львов, а со львовского рынка товары Востока расходились далее, достигая Северной и Западной Европы.
А перевалочной базой, куда на караванах восточных купцов стекалось все разнообразие даров азиатского материка, и служила ордынская столица полуострова с ее несколькими караван-сараями. Архивные данные, находки иностранных монет и предметов торговли раскрывают широкую географию связей, представленную на здешних рынках: это Генуя и другие города Италии, Византия, Франция, Персия, Турция, Левант, Кавказ, Средняя Азия и Северная Индия. Отголоски памяти об этих контактах звучат даже в городских легендах: недаром, например, в предании о Мускусной Мечети фигурируют индийские купцы, а сам мускус назван хотанским (Хотан – старинный торговый центр в нынешнем Уйгуристане, через который на запад поступали китайские товары, в том числе и добывавшийся в Северном Китае мускус).
Культурный слой (то есть, слои земли, напластовавшиеся в историческое время и содержащие в себе различные следы деятельности человека) под огородами Таш-Хана достигает толщины двух метров. Он еще далеко не полностью исследован археологами, но даже то, что уже обнаружено, говорит о богатстве и разнообразии здешней материальной культуры ордынского времени: на территории двора найдены следы стеклодувной мастерской, костяные поделки, зеркало, светильник, шахматные фигуры, осколки расписных сосудов с греческими монограммами и изображениями птиц, а также подвеска с рельефным изображением филина.
Несомненно, Таш-Хан был не единственным караван-сараем в городе. Эвлия-челеби, конечно, преувеличивал, говоря о руинах «трехсот» ханов в Эски-Кырыме, но брать точную информацию ему было неоткуда: к его времени, 17 столетию, здешний центр торговли уже давно угас, старые постоялые дворы лежали в руинах и сосчитать их было непростой задачей. На самом деле, число таких заведений в одном городе едва ли могло превышать полдюжины. Зато нет причин сомневаться в данных, которые Эвлия приводит о караван-сараях, сооруженных в городах полуострова уже во времена Крымского ханства. Таких заведений по стране было множество. Постоялые дворцы для торговцев (порою и сразу по нескольку) существовали в любом крымском городе и даже крупном селении, где существовал рынок.
Ко временам Крымского ханства карта торговых связей Крыма сильно изменилась. Уже не существовало того уникального «Шелкового пути», что прежде связывал через Крым Европу и Азию. Турки, изгнав в 1475 г. с Черного моря генуэзцев, перерезали прямое морское сообщение Крыма с портами Средиземноморья, а русские, завоевав в середине 16 в. низовья Волги, окончательно перекрыли дорогу в Среднюю Азию (которая, впрочем, и до того уже почти опустела из-за смут в Золотой Орде). Крым выпал из широкой международной торговли, но караван-сараи продолжали играть заметную роль в экономической жизни страны: теперь они обслуживали, главным образом, местных и турецких торговцев. Вместо запустевшего Эски-Кырыма в ханское время на первый план вышел новый торговый центр: Карасубазар, само название которого указывало на «основное ремесло» этого города.
Караван-сарай в Карасубазаре (реконструкция Ризы Абдужемилева, https://qarasuvbazar.blogspot.com)
Из десятков караван-сараев эпохи Крымского ханства до наших дней дошли неперестроенными руины одного-единственного: в Карасубазаре (помимо него, в нескольких местах полуострова есть еще несколько современных построек на фундаментах караван-сараев, но различить в них старинные сооружения уже невозможно: они переделаны до неузнаваемости). Как и в Эски-Кырыме, карасубазарский постоялый двор назывался Таш-Хан.
Внутренне устройство карасубазарского Таш-Хана весьма схоже со старокрымским: там тоже есть центральная площадь (занятая ныне городским сквером) и высокая наружная стена, похожая на крепостную. Со внутренней стороны стены заметны остатки пристроенных к ней помещений; как и в Старом Крыму, они были двухэтажными. Согласно описанию Эвлия-челеби, в этом сооружении насчитывалось 120 помещений, четыре башни по углам, двое железных ворот и собственный источник воды. Караван-сарай не напрасно готовился к осаде: время от времени ему действительно приходилось выдерживать штурмы.
В первой половине 17 века в Крыму стали обычным явлением налеты донских казаков, которые высаживались с лодок на азовском побережье и незаметно прокрадывались по малонаселенным степям к городу. Было несколько случаев, когда им удавалось пробиться в город и разграбить его, и тогда укрепленный караван-сарай становился просто незаменимым укрытием для находившихся в городе торговцев. Во времена Эвлии карасубазарский постоялый двор назывался «ханом Сефер-Гази-аги». Имя этого деятеля, занимавшего пост хан-агасы (крымский аналог турецкой должности везиря), хорошо известно в крымской истории. Сефер-Гази-ага был и политическим деятелем, всерьез влиявшим на политику ханского двора, и меценатом: постройки, возведенные по его приказам (и, очевидно, за его счет), существовали в самых разных уголках полуострова. Имя выдающегося везиря было высечено на мраморной плите при входе в карасубазарский караван-сарай. Эвлия приводит ее текст следующим образом: «Мудрый, как Асаф, Сефер-Гази-ага построил этот хан по законам геометрии. Увидев завершение постройки этого хана, сказал Фетхи: пусть будет тарихом “построил ага”». В по следних строках этой надписи буквами зашифрован год закладки плиты, повторенный рядом и цифрами: 1065 (т.е. 1654-55). Каким-то чудом эта мраморная плита до сих пор сохранилась на стене практически полностью разрушенного здания.
Фрагмент стены караван-сарая в Карасубазаре
Развалины Таш-Хана в Старом Крыму – это малоизвестный, но исключительно важный для крымской истории памятник. Это – наглядное напоминание о процессе, который когда-то, без преувеличения, определил историческую судьбу Крыма и его коренного народа. Ведь именно благодаря своему статусу «открытых ворот» между Европой и Азией Крым разбогател, усилился, установил тесные связи с культурными центрами Европы и Ближнего Востока, влился в сложную систему международных отношений и приобрел опыт существования как самостоятельного государства. К середине 15 века былые центры Золотой Орды лежали в руинах, опустошенные войной и разрухой, – а правители Крыма, имея постоянный и немалый доход от таможенных сборов с каффинского порта, были уже гораздо теснее связаны с Генуей, Венецией, Трапезундом и Стамбулом, чем с догорающими остатками Орды. Все это позволило Крымскому улусу превратиться из далекой окраины бывшей Монгольской империи в самостоятельное государство с самобытной цивилизацией: Крымское ханство. И свидетелем того, как происходило это чудесное превращение, являются полузабытые развалины ордынского постоялого двора на неприметной старокрымской улице.