Хансарай. Часть 14: Дворцовые службы

21.11.202310:25

Ворота Бахче-Капы (Южная въездная башня Ханского дворца)

Ханский дворец был целым «городом в миниатюре»: он состоял из множества зданий самого разнообразного предназначения. Залы торжественных заседаний, ханские гостиные и жилые покои, гарем, две мечети, медресе с библиотекой, несколько бань, многочисленные сады с павильонами…

Столь обширное хозяйство требовало множества рабочих рук. Общее число ханской прислуги, хотя бы примерное, неизвестно; но можно не сомневаться, что счет шел на многие сотни. И в этом очерке я расскажу о тех постройках Хансарая, где прежде располагались различные дворцовые службы.
Каждая смена хана на крымском престоле сопровождалась и серьезными переменами в составе населения Хансарая. Новоназначенный хан прибывал из Стамбула в Бахчисарай в окружении целого сонма родственников, друзей и прислуги; таких спутников при нем могло быть до полутора тысяч.

Многие в этом окружении были его давними доверенными лицами, которые еще до прихода своего покровителя к власти всячески помогали ему, хлопотали за него при османском дворе, занимали ему деньги и так далее; и назначение их на высокие придворные должности было способом расплатиться за их многолетние услуги. Наряду с этим, в Хансарае имелись и постоянные кадры – порой даже целые «династии» их, из поколения в поколение наследовавшие профессию предков и служившие на своем веку нескольким ханам поочередно.

Состав придворного штата сильно менялся со временем; ханы нередко вводили при нем новые должности – как для того, чтобы достойно трудоустроить своих давних компаньонов, так и для того, чтобы придать своей резиденции больше сходства с роскошным двором османских падишахов.
Итак, что же осталось сегодня в Хансарае от дворцовых служб ханского времени?

12_04_2016_02Музейная экспозиция традиционного крымскотатарского интерьера в помещении Свитского корпуса Ханского дворца. Фото 2013 г.

…Широкий коридор из ханских жилых покоев спускается в длинную анфиладу комнат нижнего яруса. Облик этих помещений свидетельствует, что они предназначались не для правителя, а для его свиты, ибо в сравнении с ханскими залами комнаты здесь куда меньше, потолки их ниже, камины украшены проще, а цветных витражей в окнах нет. Корпус, в котором расположены эти помещения, сейчас принято называть «Свитским», поскольку тут размещали свиту русских царей во время их визитов в Бахчисарай. Впрочем, схожую роль это здание, по всем сведениям, играло и при ханах.

Перечень работников, что обеспечивали уют правителя в его жилище, был внушителен и не оставлял без внимания ни одной детали быта. Ханскими гардеробами, например, ведал специальный чин под названием саратчи-баши; серрач-агасы отвечал за своевременное зажжение светильников в комнатах, и так далее. Подобных узкоспециализированных должностей во дворце было множество, и над всеми ними наблюдал килерджи-баши – начальник дворцового хозяйства.

Когда наступало время трапезы, столовая комната заполнялась прислугой: балчи-баши накрывал на ханский стол, шербетчи-баши распоряжался напитками, а чегени-баши отведывал блюда на предмет наличия в них отравы либо просто их доброкачественности. Я перечисляю здесь лишь начальников соответствующих служб, носивших командирские титулы «баши» и «ага», а ведь следует учитывать, что при каждом из них суетился еще целый отряд подчиненных – к примеру, у одного только шербетчи под началом была дюжина человек. Если обед давался праздничный, в дело вступал байрам-агасы – знаток этикета и организатор мероприятий, в тонкостях разбиравшийся, как рассадить гостей согласно их чину, в какой очередности подавать блюда и когда позвать мехтер-баши – начальника придворного оркестра из 12 музыкантов.

От «ханской столовой» вниз ведет еще несколько узких крутых коридоров, запертых ныне решетками и замками. На ступени их скрипучих лестниц не ступала нога не только туриста, но и многих музейных сотрудников. По этим ходам можно было выйти в Кухонный дворик, и путь этот настолько короток, что свежеприготовленные яства не успевали остыть по пути к столу. Всевластным хозяином на ханской кухне был ашчи-баши, который распоряжался и закупкой продуктов, и хранением запасов, а чашангыр-баши командовал восемью работавшими здесь поварами.

12_04_2016_03Музейная экспозиция традиционного крымскотатарского интерьера в помещении Свитского корпуса Ханского дворца. Фото 2013 г.

В одном из помещений, что примыкали к этому потайному коридору, располагалась ханская оружейная комната (в свое время мы устроили в смежном с ней зале выставку старинного оружия, которая пользовалась большой популярностью у посетителей). Ханским арсеналом заведовал силяхтар-баши: во время торжественных процессий он шел впереди хана, неся личную саблю правителя, а байрактар-баши следом разворачивал ханское знамя. Помимо них, специальные служители были приставлены практически к каждому предмету ханского личного вооружения: документы упоминают хранителей ханского колчана, ханского доспеха, ханского походного шатра и прочих.

На Кухонный двор выходил фасад еще одной постройки с печами внутри – только уже не кухонными, а плавильными: это был ханский монетный двор, здание которого не сохранилось. Частыми гостями здесь, без всякого сомнения, были ханские казнадар-баши – главные финансисты.

В Крыму не чеканили золотых монет, пользуясь вместо того турецкими или европейскими, поскольку на полуострове нет месторождений золота. И хотя хан Кырым Герай в свое время планировал направить в горы экспедиции на его поиски, они были бы напрасны; современная геологическая наука окончательно подтвердила это. Однако серебро у ханов имелось: его доставляли с Кавказа, и потому акче и бешлики, выбитые из низкопробного сплава меди с серебром, в ханстве были свои.

Крымские ханы очень гордились привилегией чеканить собственную монету, ибо по шариатским канонам это (наряду с хутбой – упоминанием имени хана в пятничной соборной молитве) было признаком суверенного монарха. И хотя к 18 веку Османская империя сильно урезала полномочия крымских ханов, давний статус Гераев как «обладателей хутбы и монеты» все же так и не позволил Стамбулу низвести их до уровня обычных провинциальных пашей. Кроме того, монетный двор был хорошим источником дохода: достаточно было, не меняя стоимости монеты, снизить содержание серебра в ее сплаве. Некоторые ханы пользовались этим приемом с чрезмерностью, и последствия были закономерными: инфляция, когда обесцененные монеты – черные, тусклые, почти полностью лишенные серебра, получали на базарах презрительную кличку «чурюк-бешлик».

Поначалу ханские деньги чеканились в разных городах полуострова – Эски-Кырыме, Кырк-Ере, Кефе, Гёзлеве, но с середины 17 века производство перенесли в Бахчисарай: очевидно, так было легче его контролировать. Недаром построенная в те же годы въездная башня над северными воротами дворца получила название Зарбхане-Капы – «Ворота Монетного Двора». Ее нынешние «готические» стрельчатые окна – результат переделок 1820-х годов; тем не менее, башня во многом все еще сохраняет первоначальный облик, зафиксированный более старыми чертежами.

В этой башне, а также в здании, примыкающем к ней с востока (тоже сильно перестроенном в 19 столетии и переименованном в «Графский корпус» в память о графе Воронцове) размещалась дворцовая охрана: капыджи, охранявшие въезды во дворец. В прошлом въездов во дворец было несколько, и доныне из них сохранилось два: на южном выезде с Дворцовой площади стоит еще одна башня с воротами, очень похожая на Зарбхане-Капы. Называлась она Бахче-Капы, поскольку дорога от нее вела к ханским садам на склоне горы.

Начальник дворцовой стражи, капыджи-баши, лично охранял главные врата Хансарая: во время заседаний ханского государственного совета он стоял на посту у дверей Зала Дивана. Высокий ранг этого должностного лица подчеркивался и тем, что некоторые из командиров стражи удостаивались захоронения на Ханском кладбище – как, например, Хаджи-Кенан, чей башташ по сей день стоит там. (На том же кладбище, к слову, можно найти надгробия и других придворных чинов: казнадара, силяхтара, диван-агасы и прочих).

Дворцовая охрана была одним из подразделений «капы-кулу» – ханской личной гвардии, элитных частей крымского войска. Ханы могли поднять на войну армию числом от 80 до 250 тысяч человек, но состояла она в абсолютном большинстве из простых селян, которые на время похода оставляли домашние хлопоты, брали лук, садились на коня и прибывали к месту сбора. Эти люди подчинялись не напрямую хану, а исключительно своим родовым беям (и если, к примеру, бей по каким-то причинам отказывался выполнять ханский приказ, то с места не трогался и весь его отряд). В отличие от этого ополчения, капы-кулу, во-первых, представляли собой не легковооруженную конницу, а тяжелую пехоту, снаряженную ружьями и пушками, а во-вторых, были беззаветно преданы хану и целиком зависели от него, не будучи привязаны ни к беям, ни к хозяйствам, ни к домам: ибо эти люди, подобно османским янычарам, были профессиональными военными, а кроме того – иноземцами.

Часть их, собственно, и происходила из турецких янычар, ведь утверждая на престоле каждого нового хана, османские султаны непременно выделяли ему отряд личной гвардии – сейменов, которые охраняли хана на протяжении срока его правления. Вдобавок к этому османскому эскорту, ханы создали также корпус собственных «янычар»: секбанов, которых набирали главным образом среди черкесов. Общая численность ханской гвардии не превышала 2 тысяч человек, однако это компенсировалось ее высокими боевыми качествами. Случалось, что капы-кулу спасали правителя, когда его (вследствие бунта беев или разгрома противником) покидали все остальные войска.
Специальный квартал для секбанов существовал еще при старом ханском дворце Девлет-Сарай в Салачике. Несомненно, казармы для них были выстроены и при Бахчисарайском дворце, но теперь уже сложно выяснить, где именно. Подсказку, быть может, дает предназначение одного из хозяйственных дворов на окраине Хансарая: на одних старых картах он подписан как «кладовые», а на других как «общежития пекарей, которые пекли сухари». Если знать, что сухари были основой военного провианта, который ханское войско брало с собой в поход, и что бейское ополчение готовило запасы самостоятельно, без помощи хана, то, не исключено, что эта придворная пекарня с кладовыми при ней могла иметь отношение к придворному гарнизону капы-кулу.

12_04_2016_04Конюшенный корпус

Наконец, с восточной стороны к Дворцовой площади примыкает длинный ряд построек, где прежде располагались ханские конюшни с жилищем актачи-баши – начальника над 12 ханскими конюхами. Эти здания в некотором роде еще сохраняют свое изначальное предназначение: Конюшенный корпус по сей день служит «стойлом» для музейного автопарка. В ханские времена конюшня имела не менее двух дюжин отделений для лошадей, причем полы в стойлах были слегка покатыми наружу, для поддержания чистоты. Здесь же держали и ханские кареты: к примеру, хан Адиль Герай, по описанию очевидца, ездил на крытой красной повозке, запряженной восемью белыми лошадьми, у которых гривы и хвосты были покрашены хною. В том же описании сказано и о трех тысячах лошадей, находившихся в ханских конюшнях. Разумеется, столь колоссальное их количество не могло уместиться в Хансарае, но ведь ханские табуны содержались не только в столице, но и на Альме, и на Арабатской стрелке, и потому сведения об огромном числе лошадей в распоряжении хана вовсе не выглядят фантастикой.

Этот краткий обзор сохранившихся до наших дней вспомогательных построек Хансарая охватил, конечно же, далеко не всё разнообразие дворцовых служб и придворного штата ханского двора. Однако даже и он способен показать, насколько сложную и разветвленную систему представлял собой Бахчисарайский дворец в ту эпоху, когда он был еще не скромным провинциальным музеем, а великолепным ханским жилищем.