Бахчисарай. Свадьба. Второй общий танец. На улице беседуют три господина:
– Мы – не ногъаи, не ялыбойские… Мы – настоящие крымские татары… настоящие (Неловкая пауза тонет в хаотичном шуме открывающейся двери банкетного зала).
Человек, элегантно подвыпивший, придерживая левой рукой откос здания продолжал настаивать:
– Вот это ногъаи они со степей, степные. Ялыбойские они вообще греко-поляко-саксонцы, а мы – настоящие, чистые крымские татары.
Собеседники по очереди выпускали шары дыма на вечерние фраки и немного щурились от молочного смога, отчаянно вслушиваясь в декламацию. Некоторые слова приходилось читать по губам, от чего общий смысл не страдал. Наоборот. Беседа приобретала более глубокий и вдумчивый оттенок, отчего собеседники чувствовали важность монолога и оправданные вялые паузы были просто необходимы как воздух.
– А кто такие, эти настоящие крымские татары, – выплюнул один из собеседников, всматриваясь в контуры слабо освященного лица виновника разговора.
– Где они живут и проживали и откуда их корни, так сказать?
Третий собеседник молчал. Он приехал издалека в общем заказном автобусе и напрочь не понимал местной конъюнктуры. Взболтнуть лишнего не входило в его планы, как впрочем и уводить разговор в русло джанкойской поливной проблемы ему тоже не хотелось. Человек в этих краях он был новый, а посему и дышалось ему не так вальяжно. Вел он себя подобающе, как дальний родственник сестры жены, что давало ему право игнорировать абсолютно все беседы. Хотя участником этого диалога он стал по случайности и вынужденно делал вид интересного собеседника.
Модератор диалога, выслушав каверзный и довольно наводящий вопрос, выпрямился и поправил осанку.
– Настоящие крымские татары – Бахчисарайские. Чистые.
Кто-то оставил дверь банкетного зала открытой и шлягеры Верки Сердючки залили светом и позитивом прикрыльцовую курилку. Люди перестали слышать друг друга, вечер окрашивался в ночь. Холодало. Маленький человек «под шестьдесят» потушил сигарету о край скамьи, вздохнул и пошел в зал, приговаривая: увезли из Крыма татов, ялыбойских и ногъаев, а вернулись, помимо них, самаркандские и, вот те раз, бахчисарайские…
Дилявер АЛИМОВ
