Творчество крымскотатарской поэтессы Юлдуз: новая жизнь старой поэзии

11.12.201616:11

Творчество крымскотатарской поэтессы и переводчицы Юлдуз, которую мы знаем в личном общении как Венеру Рябчикову, само по себе оригинальное явление в современной поэзии. Как национальной, так и в евразийской. Не могу сказать, что это понимают многие. Но и те, кто не понимает, так или иначе, с интересом читает и слушает ее стихотворения, ее газели, одетые в новые платья, и по-современному «причесанные» рубаи, лунные циклы, в которых старые традиции соединены с новыми, традиционные формы ею найденными.

Возможно, в другой раз я или кто-то другой истолкует читателям новизну поэзии Юлдуз. А сейчас я намерен обратить их внимание на переводческий талант Юлдуз. Те, кто знает нашу национальную поэзию, не могут не согласиться со мной в том, что стихотворения наших поэтов в ее переводе выглядят обновленными. Но это не то, что допускают некоторые терджиманы, которые нередко переписывают авторов, добавляя им свои «открытия», свои представления, свои взгляды. Таким образом переводили на русский язык на протяжении позапрошлого и прошлого веков и продолжают ныне. В советские времена (это не секрет) существовала целая группа известных талантливых переводчиков, которые путем импровизации на темы оригиналов создали десятки национальных классиков, вошедших в историю литератур советских республик и автономных образований с титулами народных поэтов.

Юлдуз от этой практики отказалась в первых же своих опытах переводов стихов крымскотатарских и узбекских поэтов. Как бы это ни было сложно, в переводах она сохраняет стихотворный размер оригиналов и рифмовку. Это, в свою очередь, дисциплинирует при передаче смысла, образов и интонации произведения. И все-таки в переводе эти стихи, не знаю, как и за счет чего, воспринимаются как новое творение, только написанное поэтом, хотя его не стало полвека, а то и несколько веков назад. Позволю себе процитировать строки из стихов, звучащих именно так, то есть свежо.

К примеру, из Эшрефа Шемьи-заде, писавшего о предзимье;

В степи колосья не поют.

Плуг не звенит в посадках.

У птиц, зазимовавших тут,

С мозгами не в порядке.

Декабрь стучится, слышу, в дверь,

Впустите, мол, в палаты,

Где укрывается теперь

Мороз — дед бородатый.

Написано в 1923 году, но будто бы только что. А вот «Твои следы» Биляла Мамбета:

Рано ты ко мне пришла,

А зачем – вдруг позабыла:

Утро зимнее тебя

На иное вдохновило.

На снегу, как шла назад,

Каждый след твой – знак беды.

И на сердце у меня

Навсегда твои следы.

Чтобы сменить тему и настроение – открываю стихотворение «Помнишь ли ты, Крым, меня?» Дженгиза Дагджи:

Как река в половодье, темна тишина.

В сумраке темнеет туман понемножку.

На камнях Чатыр-дага повисла луна,

Как будто на ушке невесты сережка.

Автор более известен как прозаик. Но он и превосходный поэт. Полагаю, что переводчица выбрала несколько стихотворений с тем, чтобы показать все разнообразие его лирики, в которой все время сквозит грусть по родной земле, по родине.

Но особенно много ею переведено стихотворений Бекира Чобан-заде и Юнуса Кандыма. Казалось бы, эти поэты друг от друга отдалены и во времени и, так сказать, в табели о рангах. Первый – всеми признанный классик, видный ученый, второй – по отношению к нашей национальной поэзии – модернист. Тем не менее, осмелюсь предположить, что Юлдуз усмотрела у них что-то общее, весьма важное для нашего времени, для нас. Возможно, она считает, что творчество классика оказало влияние на творчество нашего современника. Я попытался это проследить и нашел, что мотивы и настроение стихотворений Бекира Чобан-заде «Тяжелая ноша прошлого», «Печальная свирель», «Были б деньги у меня», «Я не узнаю» проявляются в «Если не проснусь», «Этот человек», «Камень» Юнуса Кандыма. Вот строки из «Печальной свирели»:

Он жизнь любил, а смерти не боялся,

Просить милостыню не решался,

А карабкался вверх, все успеть стремясь…

Так устал, что и в Рай вошел не спросясь.

А это из «Если не проснусь»:

Бог даст, я завтра утром встану

И ударюсь о вселенную мою,

Поломаю крылья, грудь пораню,

Птицей став, тень с губ склюю.

Если завтра не проснусь, родимые,

Морю скажите: пусть слез по мне не льет…

Можно продолжать сверку, но, думаю, и этого примера достаточно для понимания.

Сейчас, насколько я знаю, Юлдуз переводит стихи Эшрефа Шемьи-заде, сделав в своих правилах одно отступление – в переводы восьмистиший она ввела рифмы, которых в оригиналах нет.

А перед этим она завершила очень серьезную работу по переводу оды (которая «тянет» на поэму) Исмаила Отара «Чебурек». Сделать это пытались неоднократно, но Юлдуз настроилась решительно и при переводах диалектных выражений, турецких словосочетаний прибегла к помощи специалистов, в частности, преподавателя КИПУ Наримана Абдульваапа. В результате то, что было непонятно при прочтении оригинала, стало ясно из ее перевода. С удовольствием читаешь:

В любом краю, где услышишь запах чебуреков,

Ищи неподалеку из Крыма человека.

Невозможно без чебуреков крымца представить,

А крымца без чебуреков из крымцев отставят.

Если не способна дочь готовить чебуреки,

Не просватанной, глядишь, останется навеки.

О чебуреке беседа наша лишь в начале,

А слюнки потекли, в животе уж заурчало.

Понятно, для чего надо было перевести оду. Она ведь не только воспевает наше любимое национальное кушанье – она о нашем народе, его бытие, о его традициях. Она зовет нас свято их соблюдать и хранить.

 Исмаил ОТАР

                    ЧЕБУРЕК

                    Отрывок

Пользу чебуреков на себе самом узнаешь:

Если со смаком ешь, то чувствуешь, как мужаешь.

Раз на чебуреках рос – болезней нет угрозы:

Не умрешь от рака, язвы и туберкулеза.

Доктор сказал при мне гипертонику: «Человек,

Я ничем не помогу, но поможет чебурек».

Болит живот от тыквы, маслин и от фасоли,

От лука-порея, сколько ни сыпь ты в них соли.

Не ешь ты баклажаны, перец, капусту, морковь –

Тебя одолеет изжога, с чем их ни готовь…

Если ломит голову и живот скрутила резь,

За минуту пройдет, если, дитя, чебурек съесть.

Если у вас на столе — чебуреков громада,

Хватит на все болезни, других лекарств не надо.

Весною, летом жарким, осенью, зимой ледяной,

Утром или вечером, в будний день и в выходной,

Когда хлеба молотят, на свадьбе и на коне

Я не освоюсь, пока ни дадут чебурек мне.

В пост, перед разговением, до восхода звезды,

Пусть много приготовят чебуреков для еды,

И если ешь перед молитвой утренней ты их,

Пост тогда тебе зачтется при всех грехах твоих.

Но чебурек не только вкусом примечателен,

В нем много полезных веществ, он питателен.

В меню и для взрослых, и для детей он уместен.

Я вручал бы чебурек жениху и невесте.

Полезен старику и дитю в утробе мамы –

Вкус ощутив, он на свет устремится упрямо.

А когда исполнится сорок дней человеку,

Надо тотчас дать ему кусочек чебурека.

В год его от груди оторвем. Достаточно, внук,

Уже пора чебуреков скушать несколько штук.

Для учебы и труда сил добавит чебурек,

И солдату на войне сил добавит чебурек,

С нами он не первый век, сил дающий чебурек!

Когда оттуда позовут: «Пора уж, умирай!»,

Чтоб уходящий отыскал скорей дорогу в рай,

Святой водой с чебуречным соком ему смочим рот,

А запах чебуреков со стола к нему дойдет.

И чтобы в раю жить крымцы остались навеки,

Им гурии из Крыма приносят чебуреки.

     Перевод ЮЛДУЗ

Avdet рассказывал, что Венера Рябчикова воспитывалась в семье с глубокими национальными и культурными корнями, где читали Коран, произведения крымскотатарских, русских и восточных классиков. Ее настольными книгами были произведения Навои и Тургенева. После окончания Ташкентского государственного университета по специальности «филолог, преподаватель русского языка и литературы» Венера Рябчикова училась в аспирантуре, преподавала в Ташкентском институте инженеров железнодорожного транспорта, в Среднеазиатском медицинском педиатрическом институте.