Семен Васюков «Крым и горные татары». Часть І.

02.03.201713:46

Русский писатель Семен Васюков оставил для нас увлекательные путевые и этнографические заметки, собранные в книгу «Крым и горные татары». Avdet начинает публикацию очерков, где автор рассказывает, что он видел в южной части Крыма, в степи и долинах, в горах и у моря. Отдельные главы книги посвящены Симферополю, горным селам, охоте на коз, чабанам, крымскотатарским обычаям и др. Это уникальная книга является прижизненным изданием автора.

Семен Васюков родился в 1854 г. Учился в Петровско-Разумовской академии. Писал в «Русском курьере», Печатал рассказы и беллетристические очерки, начиная с 1880-х годов, в «Наблюдателе», «Русских ведомостях», «Вестнике Европы», позже преимущественно в «Историческом вестнике».

І. Поездка на юг. – Симферополь. – Степь. – Горы

Каждый русский житель средней и северной России интересуется югом, стремится туда, где солнце блещет ярче, где шумит безбрежное море, где высокие горы, где иные люди и звери и птицы. Не правда ли, как любопытно все это видеть самому, везде побывать и со всем познакомиться?..

Помню, как мне хотелось посмотреть на южную природу, как тянуло меня на юг и как заманчиво казалось такое путешествие.

Кроме обыкновенной русской деревни и большого города, я не видал ничего. Правда, я любил больше маленькую деревню, нежели большой город. В деревне мни, было просторнее, свободнее, чем в городе… Разве не красивы, не таинственны русские леса?.. Сосна, ель, береза да осина, когда соберутся вместе да протянутся на десятки и сотни верст, пересекая реки, минуя буераки и овраги, – разве это не мощь и красота?!. Сколько в лесу жизни и сколько простоты и поэзии!.. Хороши леса весной, когда одеваются в свои зеленые краски и живые ткани, хороши и летом, когда совсем принаряжены, и пестреют цветы около крепких стволов деревьев, хороши и осенью, когда меняют свои краски и задумываются перед грядущей зимой… А русские северные реки, широкие, многоводные?.. И поля и луга, когда они словно лентами окружают деревню, подступают к лесу и речке весной, а летом золотятся, играя с солнечными лучами на радость притаившихся среди колосьев васильков, этих постоянных спутников нашего русского зернового растения. Хороши и у нас, на севере, но, говорят, лучше на юге: там светлее и ярче.

Посмотрим!..

В простых картинках, очерках и пересказах хочу рассказать, что я видел в южных местах, в степи и долинах, в горах и у моря.

Душно летом в вагоне… Пыль несется в открытые окна и проникает всюду: и в горло, и в нос, и в уши – неприятная пыль!..

Едешь и с нетерпением ждешь конца, когда можно покинуть вагон и освободиться от власти железной дороги, ее удобств, но и тяготы и скуки…

Ну, наконец!..

*****

Город Симферополь – город довольно большой, на маленькой реке Салгир, и с первого взгляда опрятный; белые, двух и одноэтажные дома, придают ему действительно приятный вид, чему помогает зелень в садах, которая оттеняется резким блеском выбеленных стен симферопольских зданий. Улицы довольно широкие: на них езды немного: проедет один-два фаэтона, верховой татарин, проскрипит маджара1, нагруженная лесом. Последняя стонет и скрипит немилосердно, так как ось и колеса ее никогда не смазываются. Татары не только привыкли к этому ужасному визгу, но и как будто гордятся: этим. «А, а!..» – говорят они… – «Визжит!.. значит, татарин едет; пусть знают: татарин не вор, а честный человек!»

Правда, крымские татары (исключая ялтинских проводников, т. е. содержателей лошадей) люди хорошие и добродушные, но тем не менее мне кажется, что такой обычай происходит вследствие темных ночей на юге. Ночью, когда нет луны, в Крыму порой зги не видать и потому весьма нетрудно наскочить на обоз, особенно шибко едущим. Ну, а маджара так стонет, что за версту слышно.

Кстати, маджара, крепкая телега из дерева, преимущественно дуба, употребляется в степной части Крыма, а в горах – арба, двухколесная повозка, которая тоже визжит порядочно.

Горные дороги – трудные дороги: то подъем, то поворот, то спуск, то опять поворот и резкий и крутой; четырехколесной повозке повернуться трудно, подняться нелегко; а арба, да еще запряженная буйволами, всюду пройдет безопасно и легко.

Буйволы, эти сильные, крепкие животные вырастают большею частию в горах и, не смотря на свою неуклюжесть и массивность, крайне приспособились к трудным дорогам, таким, где хорошим волам не справиться.

Татары очень любят животных и умеют с ними обращаться, но с буйволами и им, этим терпеливым людям, приходится немало мучиться.

Буйволы очень любят воду и часто, а в жаркие дни постоянно, в речке ли, в грязной ли луже, они лежат по несколько часов, и никакая сила не заставит их выйти из полусонного состояния… И пусть лежат и наслаждаются, когда свободны!.. Но беда случается, когда неопытный или рассеянный татарин везет фрукты или дрова и путь его лежит около моря.

крымские татары в горах_1

Бывали случаи и частые, когда в жаркий день увидят буйволы море: тогда прощай дисциплина и послушание! Эти горные волы, не обращая внимания на ярмо и повозку и нагруженное в ней, быстро идут в море и погружаются в его прохладные волны, а фрукты, виноград и прочее, конечно, пропадают… Ни угрозы, ни крики, ни палка с острым железным наконечником не помогают, – упрямы эти буйволы страшно. Войдут и сидят в море целые часы, а татарин на берегу проклинает свою жалкую участь и беспечность и думает, зачем он их не провел окольным путем, чтобы буйволы не видели воды.

Около шестидесяти верст ехать из Симферополя степью до горной части Крыма, не береговой, а центральной, где нет ни курортов, ни гостиниц, повсюду простота и горная воля.

Степь и степь! степь безотрадная и знойная, местами окаймленная холмами. Не особенно приятно ехать по такой степи в июньскую жару, да еще днем, когда солнце палит нещадно, когда вес; притаилось под его знойными лучами, и растение и птица. Недвижимо, стеной стоят плотные колосья пшеницы, ячменя; словно нехотя, лениво пролетает в ярком оперении птица и усаживается на телеграфную проволоку; хохлатые, серые подорожники взлетают из-под самых копыт лошадей и сейчас же садятся около дороги.

Зной и лень точно связаны друг с другом, – это отражается и на птицах, и на людях, и на животных.

Вот на встречу тянутся нагруженные лесом маджары. Волы еле-еле двигаются и лениво смотрят сонными глазами. Кажется, вот-вот они остановятся и лягут посреди пыльной дороги! Около них, медленно передвигая ноги, с длинной хворостиной на плече бредет татарин, конечно, под визг маджары; он весь охвачен южной истомой, не видит ничего, да и не смотрит и тоже дремлет под адскую музыку.

На станции сонные куры, гуси, сонные люди; собака свернулась в тени под навесом и не, шелохнется, мухи да и те летают и жужжат как-то лениво и медленно.

Ямщик нехотя запрягает лошадей. Тихо, сонно и пустынно. Спит станция, дремлет деревня, опустел даже кабак. Ни души. Даже дети и те где-то притаились, и не слышно их голосов.

– Уф!.. говорит ямщик, надевая хомуты. – И жарища же!..

Но пора ехать. Скоро и горы!

Город Карасубазар лежит в лощине, на речке, Карасу (т. е. черная вода). Это совершенно татарский город, грязный, с узкими улицами-переулками, промышленный и торговый. Одноэтажные скученные постройки странной, пожалуй, никакой архитектуры. Лавки, магазины, мастерские – все это наружу. Делают, готовят, производят, продают – все это у вас на глазах; пекут хлеб, точают сапоги, шьют платье и бросают прямо на улицу обрезки и сор. Попадаются оригинальные, чисто крымские лица: татарин, грек, болгарин, немец и русский. Последнего, впрочем, сразу не узнаешь – разве по белокурому цвету волос. Одет он странно: барашковая шапка, широкие штаны, татарская куртка и разговор непременно по-татарски.

Многолюдно в этом городе; несмотря на то, что он заштатный, уличная жизнь, несомненно, процветает. Кричит, шумит и движется пестрая толпа.

Караимы составляют в этом городе торговое сословие… Эти евреи особенного толка по вере – здешние купцы. Карасубазар главный центр торговли крымскими фруктами, за исключением винограда.

Выехали и отправились снова степью. Теперь горы виднелись издали. Дорога, по мере удаления от города, становится живописнее. Однообразное впечатление степи меняется. Встречаются мелкий кустарник и отдельные группы деревьев. Неясные на горизонте и, словно в беспорядке, нагроможденные друг на друга, темные фигуры гор производят на первый раз странное и даже тяжелое впечатление. Но это, несомненно, от непривычки и от воображения, которое рисовало и представляло горы иначе, одним словом не такими, как я их увидел в первый раз. Подернутые прозрачной дымкой, кое-где заслоненные облаками, покрытые зеленью леса под ярками лучами южного солнца, эти горы манили к себе и сулили показать что-то интересное, живое и еще мной невиданное.

Ближе и ближе и глаз уже различает деревья и поляны. Дорога становится живописнее, лентой извиваясь по склону начинающихся возвышенностей. Кругом богатая растительность покрывает тысячью разнообразных цветов холмы и долины.

Как свободно дышит грудь среди этого лесного, горного царства! Вот оне, горы, предо мной, я вижу, гляжу и различаю, как переливаются тени от облаков. Экипаж вертится направо и налево, привычные горные лошади одинаково бегут с горы и на гору и ничего себе: я замечаю, как оно добродушно мотают головами.

Я оглянулся. Степи нет: сзади горы, впереди, справа и слева горы и горы!

Продолжение следует…

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET