Алие Кендже-Али «Велосипед»

23.11.201611:59

Художник Эльзара Курсаитова

Эгъат къартбаба сидел у самого забора в конце огорода и улыбался, подставляя свое морщинистое лицо лучам восходящего солнца. Нежные майские лучи словно играли с ним в таинственную игру, то вспыхивая, то снова исчезая на закрытых веках… Азбука Морзе. Наверное, именно об этом подумал и Эгъат къартбаба, потому что внезапно нахмурился и открыл глаза. Когда уже война уйдет из его мыслей? Когда он перестанет вспоминать это страшное время, начнет спокойно спать по ночам?

Я наблюдала за ним из окна, стараясь, чтобы он не заметил меня. С самого раннего утра, когда еще солнце едва пыталось приподняться над дальними садами, он возился в огороде. Посаженные заботливыми руками дедушки ряды помидоров, огурцов, перца всегда, словно выстроенные солдаты, были прямыми и аккуратными. Ни одной травинки не было среди них. Когда заканчивалась работа в огороде, Эгъат къартбаба уходил в заброшенные сады, где рубил сухие деревья или косил траву для скота на зиму. Привозил он это все на зеленой тачке, которая и сейчас была неподалеку от него. Порубив дрова, дедушка так аккуратно и красиво складывал поленья в сарае, что жалко было их трогать, чтобы не нарушить этот порядок…

Я вышла на порог и позвала его:

– Къартбаба, давай выпьем кофе! Ты устал, наверное.

– Моя любимая внучка опять проснулась раньше всех? – Эгъат къартбаба уже торопился мне навстречу, слегка ссутулившись из-за больной спины.

Мы сели под навесом за небольшой деревянный стол и взяли по маленькой чашке любимого напитка.

– Знаешь, Урие, а кофе однажды спас мне жизнь… Это было, когда я сбежал из концлагеря и прятался в каком-то разрушенном городе, в старых зданиях… Как страшно это все вспоминать! Я умирал от голода и не знал, сколько еще протяну. Но в один из дней мне посчастливилось найти пачку отсыревшего кофе, зерна которого я жевал на протяжении долгого времени, продлевая свою жизнь. О том, как я дошел до Сиваша и прошел его, ты знаешь. Как должна быть сильна любовь к Родине, чтобы возвращаться сюда вновь и вновь! – на этих словах голос дедушки задрожал, и он отвернулся, чтобы скрыть слезы.

У меня тоже перехватило дыхание, и мы долго еще молчали, наблюдая за тем, как солнце поднимается выше и выше, и как просыпается наш большой и шумный дом.

– Как хорошо, что ты вернулся тогда, что ты возвращался каждый раз! Посмотри, у тебя же полный дом детей и внуков! – наконец, сказала я, и мы оба засмеялись.

Этим же утром Эгъат къартбаба взял свой старый велосипед и, сказав, что поблизости не осталось травы, тачкой возить, и что он едет далеко, уехал. Весь день, занимаясь домашними делами, я думала о нем. О его самоотверженности и силе духа. В самом начале войны напросился в трудовую армию вместо сестры, откуда попал в плен, затем в концлагерь, из которого сбежал домой. Был депортирован и всю жизнь боролся за свое возвращение домой. И вот, наконец, живет на Родине…  Мои мысли прервала мама, которая спросила встревоженным голосом:

– Где наш Эгъат къартбаба задержался? Вечер скоро.

Я не успела ответить ей, во дворе стукнула калитка, и мы увидели бегущего дедушку. Он держался за сердце:

– Сейчас они придут за мной, сейчас они придут за мной! – все время повторял он.

– Кто, кто придет? – спрашивали мы.

Но он не отвечал. Он только повторял все время: «Сейчас они придут за мной», и со страхом оглядывался во двор. Эгъат къартбаба был настолько напуган, что мы долго не могли успокоить его. Наконец, он смог что-то рассказать нам:

– Они забрали мой велосипед, сказали, что не там кошу траву. Но это лишь отговорки. Они хотят забрать меня! Были в форме. Слышишь, Урие, они сейчас придут за мной…

Мы не спали всю ночь, потому что не спал он и все ждал, что за ним придут. Ему казалось, что в любой момент все может повториться.

На следующий день мой отец и его брат нашли велосипед, отобранный у дедушки. Посмели напугать старика какие-то дружинники, которых так много теперь кругом. Дедушке показалось, что их униформа похожа на форму военных. Богобоязненный и правильный Эгъат къартбаба не мог косить траву в неположенном месте, это мы все точно знали. Но убедить его в том, что эти люди не причинят ему вред, мы уже не могли. Как посмели они так глубоко задеть старого человека, прошедшего войну и депортацию?

Я целовала ему руки и просила не бояться никого, ведь мы на своей Родине. А он смотрел мне в глаза испуганным взглядом, и я видела в них весь ужас пережитых лет, и огромный страх, что все может повториться опять…

Лучи утреннего солнца снова скользили по ровным рядам овощей, по зеленой тачке у забора, по старому сарайчику с поленницей дров, по моему дедушке, сидящему на своем месте. А я снова наблюдала за ним из окна. Но иногда Эгъат къартбаба с тревогой поглядывал в сторону калитки. И мое сердце сжималось от боли, и глаза наполнялись слезами…

Алие КЕНДЖЕ-АЛИ

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET