Имя дважды Героя Советского Союза, лауреата Государственной премии заслуженного летчика-испытателя СССР Амет-Хана Султана помнит немало наших соотечественников. Однако многие факты его драматической биографии известны меньше.
Родился «летающий татарин» у самого подножья Ай-Петри, в семье лакца и крымской татарки. Уже с самого детства Амет-Хан восхищался небом и с завистью смотрел на парящих в нем, гордых орлов.
После окончания 7 классов начальной средней школы и железнодорожной ФЗУ, Амет-Хан начал свою трудовую деятельность слесарем, а затем подручным котельного мастера в железнодорожном депо, где комсомольцы избрали его своими вожаком. Параллельно работе учился в аэроклубе. В 1939 году вступил в ряды Советской Армии и начал обучение в Качинской авиационной школе, под руководством опытного инструктора и в последствии летчика-штурмовика Большакова Петра Мефодьевича. После окончания авиашколы 1 год служил в Белорусской строевой части.
Начало Великой Отечественной войны Младший лейтенант Амет-Хан встретил в 4-м истребительном авиаполку под Кишинёвом. В то утро трое молодых лейтенантов вылетели на разведку, по приказу командования огонь открывать запрещалось, все не верили до последнего что началась война. В заданном квадрате самолет Амет-Хана попал под шквальный огонь зениток, взявших истребитель в огненное кольцо, лишь благодаря мастерству пилотирования летчик сумел на минимальной высоте сманеврировать и добраться до своего аэродрома, который к тому времени был уже выжжен немецкими бомбардировщиками. Последующие дни прошли в напряженных и ожесточенных воздушных боях над приграничной полосой Молдавии. Амет-Хан и его товарищи, в основном такие же молодые летчики, едва успевали заправить самолет горючим, пополнить боекомплекты и тут же взлетали на очередное задание. Обстановка была такая, что пришлось истребителям выполнять несвойственную им роль — штурмовать речные переправы, вражеские колонны с военной техникой и пехотой. В запыленных, измотанных, спавших в сутки всего до 2–3 часа возле самолетов летчиках трудно было узнать еще совсем недавно счастливых, щеголеватых лейтенантов…
К октябрю, постоянно отступая 4-й истребительный авиаполк практически прекратил свое существование, постоянно теряя боевых товарищей и лишь с помощью Всевышнего выжив в этой мясорубке Амет-Хан попал в состав нового воздушного соединения — 147-й истребительной авиадивизии, под Ростовом. В ней он получает свою первую награду — Орден Красного Знамени, за успешное проведение разведывательных и штурмовых операций в составе 4-го полка.
В канун нового 1942 года Амет-Хана, в числе других летчиков, направили в Кинешму: им предстояло освоить новый английский истребитель «Харрикейн», поступивший из Англии на вооружение авиации СССР. Из Кинешмы, будущий ас, получил направление в ПВО г. Ярославля, где и совершил свой бессмертный подвиг:
31 Мая 1941 года на окраине Ярославля на высоте 7300 метров Амет-Хан Султан встретил немецкий бомбардировщик Ju.88D-1. Он бросился в атаку, открыв огонь из всех пулемётов. «Юнкерс» на большой скорости, умело маневрируя, изворотливо уходил от прицельного огня. Наконец Амет-Хану удалось зайти с задней полусферы. Длинной очередью уничтожил пулемётную точку бомбардировщика. Когда после очередного боевого разворота поймал в прицел «Юнкерс», снова нажал на гашетку, но выстрелов не последовало — кончился боезапас. Амет-Хан понял, что в горячке боя полностью расстрелял весь боекомплект, и похолодел от сознания своего бессилия. «Не пропустить! Любой ценой!» — решение билось в голове, он почувствовал это физически. И в следующее мгновение Амет-Хан уже знал, что надо сделать.
Дальше все его движения были подчинены исполнению задуманного. Амет-Хан направил истребитель в немыслимо крутой разворот. Качнулась и куда-то в сторону отошла земля. Теперь нужна скорость, максимальная скорость, на которую способен «Харрикейн»!..
…Амет-Хан очнулся от струй холодного воздуха, врывавшихся со свистом в разбитый фонарь кабины. Увидел, что оба самолета, сцепившись, падают на землю. Корпус «Харрикейна» дрожал, готовый развалиться на части. Тонкое крыло истребителя глубоко вонзилось в массивную плоскость «Юнкерса». Подтянувшись Амет-Хан руками(!) в хаотическом падении, отодвинул свой самолет от немецкого бомбардировщика и выпрыгнул из кабины. Только в воздухе он почувствовал кровь на лице, но это было уже не важно…
В городском комитете обороны Амет-Хана встретили торжественно. Молодому летчику были вручены грамота «Почетный гражданина города Ярославля» и именные часы с надписью «Лейтенанту Красной Армии т. Амет-Хану Султану, геройски сбившему немецко-фашистский самолет. От Ярославского городского комитета обороны. 31.V. 1942 г.».
Ждала Амет-Хана еще одна награда. Указом Президиума Верховного Совета СССР за подвиг, совершенный в небе Ярославля, он был награжден орденом Ленина. А в середине июня, на кратком партийном собрании перед очередным боевым вылетом, коммунисты полка единодушно приняли Амет-Хана Султана кандидатом в члены ВКП (б).
К концу июля наступление гитлеровцев на воронежском направлении выдохлось. Не добившись здесь успеха, враг направил острие своих ударов на Сталинград. Не жалея ни техники, ни солдат, немцы рвались к Волге. Вместе со своим полком Амет-Хан направляется в самое сердце этого котла, где попадает в секретную истребительную группу специального назначения, под командованием Бориса Еремина. Перевооруженная на новейшие «Яки», группа была создана для прикрытия скоплений ударных войск, в последствии нанесших сокрушительное поражение немецким войскам.
Опыт группы специального назначения, которую не так давно возглавлял Борис Еремин, показал 8-й воздушной армии эффективность концентрированного использования летчиков-истребителей. Поэтому командующий армией Т. Т. Хрюкин для выполнения нового задания решил создать особый авиационный полк из асов-истребителей. Базой нового подразделения был выбран 9-й гвардейский истребительный полк, которым командовал Герой Советского Союза Л. Л. Шестаков. Амет-Хан стал одним из 3-х командиров входивших в состав полка эскадрилий. Отличительной особенностью самолетов Амет-Хана был желтый нос и нарисованный на капоте двигателя орел, по личному желанию командующего армией Т.Т. Хрюкина, восхищавшегося летным мастерством нашего земляка.
Весной 1943 года гитлеровское командование решило взять реванш за поражение под Сталинградом. К Ростову-на-Дону и Батайску — важнейшим железнодорожным узлам на юге страны — была стянута масса войск и техники.
То утро, 25 марта выдалось теплым, солнечным. С рассветом первой в 9-м гвардейском полку была поднята в воздух третья эскадрилья.
Шестерка «яков» набрала заданную высоту. Как всегда, еще издали Амет-Хан Султан заметил двигавшуюся с запада к Ростову-на-Дону какую-то темную массу. Однако, когда он вгляделся внимательнее, ему стало не по себе. Черные точки выстраивались в ряды, занимали боевой порядок. Фашистских бомбардировщиков было не меньше ста, чуть сзади и сверху их прикрывала большая группа истребителей.
Грозная армада гитлеровских самолетов росла прямо на глазах. С разных сторон к ней подлетали новые группы «Юнкерсов», занимали свои места в боевых порядках. «Значит, взлетели одновременно с нескольких аэродромов, наметили точку сбора и теперь выстраиваются в боевые колонны», — понял Амет-Хан. Вспомнил, как на днях в штабе полка рассказывали командирам эскадрилий о новой тактике немецкой авиации — устраивать «звездные налеты» большой массой самолетов.
— Вижу до сотни «Юнкерсов»! — передал по радио Амет-Хан Султан на пункт управления полка. — Их прикрывают «Хейнкели». Вступаю в бой!
Между тем вражеские бомбардировщики приближались к городу. Вдали показались знакомые силуэты Me-109.
— Появились истребители сопровождения! — снова спокойно сообщил на аэродром Амет-Хан. — Восемь, двенадцать, шестнадцать, восемнадцать… Пока вижу девять пар «Мессеров»!
— Желтококие! Держитесь! — раздался в шлемофоне Амет-Хана знакомый голос подполковника Шестакова. — Поднимаю все эскадрильи полка на помощь!
— Атакуем бомбардировщиков! Ведущего беру на себя!
По этой команде Амет-Хана шестерка «Яков» в едином строю ринулась сверху вниз. Командир эскадрильи сразу стал ловить в перекрестье прицела ведущего армады бомбардировщиков — черного «Хейнкеля». Вот его корпус уже закрывает просвет своими массивными плоскостями.
«Еще немного! Еще!» — удерживал себя Амет-Хан от нажатия на гашетку. Навстречу вытянулись огненные трассы — экипаж «Хейнкеля» тоже заметил угрозу. Но было поздно. Амет-Хан с короткой дистанции точно ударил из пушки, и черный «Хейнкель» взорвался прямо на глазах.
Выходя из атаки, Амет-Хан с удовлетворением отметил, как полетели к земле еще несколько дымящихся бомбардировщиков, сбитых летчиками его эскадрильи.
Дерзкое нападение истребителей ошеломило немцев. Потеряв ведущего, строй вражеских бомбардировщиков начал рассыпаться. «Юнкерсы» стали беспорядочно сбрасывать бомбы, чтобы поскорее избавиться от опасного груза.
Однако бой шестерки Амет-Хана Султана привел в ярость немецкие истребители сопровождения. Всей группой накинулись они на третью эскадрилью. Силы явно были неравны. Разгорелся беспощадный, быстротечный воздушный бой.
Первым задымил самолет Ивана Борисова, самоотверженно прикрывавшего командира эскадрильи. Амет-Хан вывернулся в немыслимом развороте, кинулся за «Мессером», с боков которого ярились устрашающие пасти драконов. Горящий «Як» Борисова беспомощно, по крутой, устремился к земле.
— Прыгай, Ваня! Прыгай! — хриплым от напряжения голосом крикнул Амет-Хан по радио, до отказа отжимая газ.
Минута, еще немного. И вот она, пасть дракона — полезла в прицел… Амет-Хан поймал чудище в перекрестье, нажал на гашетку.
— Есть, командир! — послышался в шлемофоне голос Николая Коровкина, занявшего место ведомого. И тут же встревожено добавил:
— Справа две пары «Мессеров»!
— Вижу, Коля! Прикрой! — ответил Амет-Хан, устремляясь навстречу «Мессерам».
А в шлемофоне раздался голос Павла Головачева, который кружился рядом в немыслимой огненной карусели с несколькими «Мессерами».
— Командир! Наши на подходе! Для новой атаки Амет-Хан с Коровкиным ринулись вверх, чтобы с набором высоты схватиться с четверкой «Мессеров». И уже сверху командир третьей эскадрильи увидел, как разворачиваются в боевые порядки «яки» эскадрилий Владимира Лавриненкова и Алексея Алелюхина. Амет-Хан услышал приказ командира полка Шестакова:
— Продолжайте связывать «Мессеров»! Мы атакуем «Юнкерсы»!
Истребители эскадрилий Лавриненкова и Алелюхина сходу врезались в строй бомбардировщиков.
Между тем эскадрилья Амет-Хана продолжала свой неравный бой с истребителями. Вот у нового ведомого Амет-Хана кончился боекомплект. Командир эскадрильи видит, как Коровкин решается на таран «Мессера». Оба самолета сразу же разваливаются. Коровкин успевает выбраться из кабины, повисает на парашюте. Однако другой «Мессер» достает его огненной трассой… Александр Карасев, еще один летчик третьей эскадрильи, с опозданием увидевший подлый поступок фашиста, догнал вражеского истребителя и вогнал его в землю горящим факелом.
— Горючее на исходе! Выходим из боя! — передал по радио Амет-Хан своим летчикам.
К месту грандиозного воздушного сражения уже подоспели эскадрильи из других полков армии. И уцелевшая четверка третьей эскадрильи повернула к своему аэродрому. Шестерка «яков» совершила невозможное, сумела на какое-то время связать армаду бомбардировщиков и держаться в бою, пока не подоспели на помощь истребители других полков. В память Амет-Хана навсегда врезалось, как самоотверженно бросился Коля Коровкин прикрывать его в бою, когда сбили Ивана Борисова…
В конце апреля 1943 года начались воздушные бои над Кубанью. Гитлеровское командование попыталось вернуть здесь свое былое господство в воздухе, утерянное зимой под Сталинградом. В небе Кубани появилась большая группа фашистских опытных летчиков-асов, стянутых сюда со всего фронта.
Летчики 9-го гвардейского полка стали воевать на американских истребителях «Аэрокобра». На новом месте базирования эскадрильи полка вылетали за линию фронта, чтобы перехватывать фашистские бомбардировщики до их подлета к позициям советских войск. Эскадрильи взлетали поочередно, не оставляя линию фронта без присмотра. На тот момент гвардии капитан Амет-Хан Султан — командир эскадрильи 9-го Краснознаменного гвардейского истребительного Одесского полка, произвел с начала войны 359 боевых вылетов, провел 79 воздушных боев. Лично сбил 11 самолетов противника и 19 — в групповом бою. Имеет один таран самолета Ю-88.
24 августа 1943года, Амет-Хан Султан получил Звезду Героя Советского Союза. Но на сердце было не легко. Третий год продолжалась война, а о судьбе родителей он ничего не знал. В Крыму хозяйничали фашисты. Что с отцом, матерью, юным братом? Остались в Алупке или успели эвакуироваться? Может, уехали на родину отца — в далекий дагестанский аул Цовкра? Приближение к родным местам усиливало тревожное ожидание, и Амет рвался в бой, торопил время.
В середине декабря 1943 года командование 8-й воздушной армии собрало в Аскании-Новой своих асов-истребителей. Наряду с анализом разнообразного боевого опыта летчики обсудили по предложению командующего армией генерала Хрюкина и такой метод воздушной борьбы с врагом, как «свободная охота». Он особенно нравился Амет-Хану. Суть этого метода в следующем: пара истребителей находится в свободном полете и атакует любую приглянувшуюся цель. Для выполнения таких заданий набирались асы.
В этом же году в районе Килигейских хуторов, что в низовьях Днепра, произошел удивительный в истории авиации случай. Амет-Хан со своим ведомым Борисовым вынуждают совершить посадку на свой аэродром немецкого разведчика «Шторх».
Близился день освобождения его родного Крыма. Весной 1944 года развернулись масштабные сражения за полуостров. Пролетая каждый раз над весенней крымской землей, Амет-Хан все с большим нетерпением ждал освобождения родного края. Голову ни на минуту не покидали мысли: «Что там в Алупке, как живется в домике у подножия Ай-Петри?»
10 апреля советские войска на широком фронте прорвали оборону противника на Сиваше и Перекопе. Танковые и механизированные части стремительным ударом овладели Джанкоем. Последней надеждой немцев оставался Севастополь, немцы защищали горд, не считаясь ни с какими потерями. Здесь молодой командир эскадрильи выдержал еще один труднейший экзамен на мастерство летчика-истребителя…
Воздушный бой шел над Северной бухтой Севастополя. Противник Амет-Хана на истребителе «Фокке-Вульф-190» оказался опытным летчиком. Он искусно избегал прицельного огня, умело маневрировал. Амет-Хан понял, что фашист решил измотать его, заставить нервничать, допустить ошибку. И тогда он решил «подыграть» вражескому летчику. Он совершил маневр, будто выполнял желаемое противником. И когда торжествующий фашист пошел на сближение, уверенный, что теперь уже советский самолет никуда от него не денется, Амет-Хан неожиданно с переворотом пропустил над собой «Фоккер» и выпустил вслед ему длинную очередь. Горящая вражеская машина врезалась в берег бухты Северной.
Теперь Амет-Хан имел полное право пролететь над Алупкой. Еще несколько минут назад спокойный в бою, он с трудом сдержал волнение, когда увидел знакомые улицы, скалистые вершины Ай-Петри. Амет-Хан уменьшил скорость, развернулся над склоном горы, где белел заветный домик…
10 мая 1944 года Севастополь был полностью освобожден. Казалось, сама привода южного побережья Крыма праздновала долгожданный день — буйно цвели деревья и кусты, солнце заливало ласковой теплотой разрушенные города и поселки.
Наступил, наконец, долгожданный и для Амет-Хана Султана день. Еще в Севастополе он узнал, что отец и мать живы, благополучно пережили оккупацию Крыма. Командование разрешило капитану краткосрочный отпуск, чтобы навестить родителей.
И вот в солнечный майский день шумная группа летчиков 9-го гвардейского полка на двух машинах направилась в Алупку: Амет-Хан напомнил своим боевым друзьям о приглашении, которое они получили еще в донских степях.
Весть о приезде Амет-Хана не стала секретом для соседей и родственников. Все они потянулись к дому Султана. Кто-то принес чашку риса для плова, кто-то — стакан топленого масла, а кто и несколько яичек.
— Приехали! Приехали! — донеслось с улицы.
Родители Амета: Султан и Насиба поспешили за ворота. От дороги к их дому поднималась группа молодых военных. Впереди шел широкоплечий летчик, в котором Султан и Насиба не сразу признали своего сына. И только когда он одним рывком первым влетел во двор, они кинулись навстречу Амет-Хану.
Вскоре все разместились за столом, вид которого у многих боевых друзей Амет-Хана вызвал забытые довоенные воспоминания о доме, о еде, которую готовили их матери, жены, сестры. Сияющая от счастья Насиба обносила молодых офицеров вкусными татарскими блюдами.
— Кстати, отец, где Имран? — огляделся Амет-Хан в поисках младшего брата.
Когда он отправлялся в предвоенном году к месту назначения после окончания Качинской школы военных летчиков, Имран был еще мальчишка-подросток. За эти годы он наверняка вырос, стал юношей. Только теперь Амет-Хан обратил внимание, что Имрана среди встречавших не было.
— Сам не пойму, где он до сих пор, — пожал плечами Султан. — Ушел утром. Сказал, вызывают в военкомат. Куда денется, придет.
Уклончивый ответ отца, пустынные улицы Алупки вызвали у Амет-Хана какую-то .мутную тревогу. Однако тосты однополчан, счастливые лица родителей, не спускавших с него глаз, заглушили тревожное предчувствие.
Поздно ночью уехали летчики в Симферополь. Командир полка разрешил Амет-Хану погостить у родителей еще три дня. Вместе с ним в Алупке остался и Павел Головачев.
Амет-Хан проснулся сразу, будто кто толкнул его. В первое мгновение он недоуменно уставился в открытое окно, откуда доносился какой-то шум. Однако хватило секунды, чтобы понять, что это плач матери и умоляющий кого-то голос отца.
Не раздумывая, как был, в трусах и майке, Амет-Хан выскочил во двор и застыл, пораженный увиденным. Двое солдат в форме внутренних войск держали за руки его мать, отталкивая отца. пытавшегося что-то им объяснить. Еще мгновение, и полуголый Амет-Хан налетел на солдат. Они забыли про Насибу и вдвоем схватились с Амет-Ханом.
На шум и крики из дома выскочил успевший одеться Павел Головачев. Когда солдаты увидели офицера в летной форме, со множеством орденов и Звездой Героя Советского Союза, они отпустили Амет-Хана.
— Товарищ капитан! — обратился один из солдат к Головачеву. — Выполняем приказ Верховного Главнокомандующего о выселении всех жителей татарской национальности из города. Эта гражданка, — указал солдат на плачущую Насибу, — татарка. Ее муж — из Дагестана, мы его не трогаем. А вот этот гражданин, — кивнул солдат на Амет-Хана, которого Павел успел отвести в сторону, — напал на нас при исполнении полученного нами приказа.. Похоже, под трибунал захотел!
— Амет, немедленно одеваться! — приказал Головачев, видя, как у него, не остывшего еще от ярости, перекатываются желваки на скулах. — А вы, товарищи, отпустите женщину. Я вам объясню, в чем дело…
Когда отцу позволили увести рыдавшую жену в дом, Головачев рассказал солдатам, что Насиба — мать Героя Советского Союза, командира эскадрильи капитана Амет-Хана Султана. Командование 9-го гвардейского полка за высокие боевые достижения в боях при освобождении Крыма предоставило Амет-Хану краткосрочный отпуск, чтобы навестить родителей.
Пока Павел Головачев говорил с солдатами, подошел в полной военной форме Амет-Хан. Увидев капитанские погоны, ордена и тоже Звезду Героя Советского Союза, солдаты смутились. Старший из них предложил Амет-Хану пойти к их командиру. Оставив мать под охраной Павла Головачева, он направился вниз, к знакомому кирпичному зданию, где, как сказали солдаты, находился штаб их воинской части.
Дежурный офицер проверил документы Амет-Хана и попросил немного подождать. Вскоре к штабу подъехал «виллис», из которого вышел высокий пожилой полковник. Он пригласил молодого летчика в кабинет, спокойно выслушал сбивчивый рассказ Амет-Хана.
— Очень сожалею, товарищ капитан. Но мои солдаты действительно выполняют приказ Верховного Главнокомандующего, — хмуро сказал полковник. — Сейчас идет выселение из Крыма всех татар. Поголовно, независимо от возраста и пола.
— Но почему?! — недоуменно вырвалось у Амет-Хана. — Чем провинились эти люди?
— Не будем, капитан, обсуждать этот вопрос, — произнес полковник. — Скажу лишь, что операция по выселению готовилась в глубокой тайне. До сегодняшнего дня даже мы не представляли все это в деталях.
Полковник заглянул снова в лежащие перед ним листы.
— Капитан Амет-Хан Султан… Выходит, Имран Султан ваш брат? Младший, говорите? Видите, он тоже в списке тех татар, которых обвиняют в сотрудничестве с немцами.
Слова полковника ошеломили Амет-Хана и в то же время объяснили, почему Имрана не было дома…
— Вы человек военный, капитан. Знаете, что на войне приказы не обсуждаются, — продолжал полковник. — Мы выполняем полученный нами приказ здесь, а вы приказ своего командира на фронте. И, судя по вашим наградам, свой воинский долг исполняете честно. Брату вашему я уже помочь не смогу, его увезли из города. А вот мать вашу давайте попытаемся отстоять. В первую очередь она — мать Героя Советского Союза…
Полковник позвонил какому-то генералу, кратко изложил ситуацию с Амет-Ханом Султаном, попросил разрешения связаться с Москвой. Закончив разговор по телефону, устало положил трубку.
— Похоже, везучий вы, капитан, — доброжелательно улыбнулся полковник. — Добро получено. Давайте составлять текст телеграммы. Думаю, в течение часа-полутора получим ответ…
В ожидании ответа Амет-Хан вышел во двор, где под деревьями были установлены деревянные скамейки. Присев на ту, что стояла подальше, он в отчаянии сжал обеими руками голову. Молодой летчик испытывал настоящую физическую боль, не мог сосредоточиться, осмыслить то, что происходило.
Так, в оцепенении, просидел Амет-Хан какое-то время, выкуривая папиросу за папиросой. Когда уже кончилась вторая пачка «Казбека», наконец, успокоился и пришел к твердому решению: после всего услышанного и если еще Москва откажет, для него остается одно… Он не боялся смерти. На фронте она сотни раз была рядом. Амет-Хан расстегнул кобуру, вытащил пистолет, проверил обойму…
— Товарищ капитан! — услышал он голос дежурного офицера. — Вас ждет полковник.
— Поздравляю, капитан, — стоя встретил Амет-Хана полковник. — Знаете, рад за вас. Просто, по-человечески. Идите, успокойте свою мать…
В телеграмме, которую положил перед Амет-Ханом полковник, разрешалось не выселять мать Героя Советского Союза Амет-Хана Султана. Предлагалось до конца войны отправить родителей капитана на родину отца — в Дагестан.
Тяжелым шагом, медленно поднимался домой Амет-Хан. Конечно, телеграмма его обрадовала. Однако пережитое за то время, что пробыл в штабе, «выжало» его. Такую физическую усталость он не чувствовал даже после самого жестокого воздушного боя. Амет-Хан шел, не глядя по сторонам, не поднимая глаз: он не мог смотреть на женщин, детей, стариков, которые группами направлялись на сборочные пункты.
Пройдет долгих 45 лет. 14 ноября 1989 года Верховный Совет СССР примет Декларацию, в которой признает незаконными и преступными акты насильственного переселения народов. Варварской акцией назовет высший законодательный орган страны выселение крымских татар из родных мест. Но это произойдет лишь 45 лет спустя…и славный летчик, положивший на алтарь победы свою молодость, испытавший чреду унижений не смотря на награды, так и не увидит этого дня…
Для нас он навсегда остался орлом – «сыном неба», гордым и влюбленным в свои горы.