Д.В. Николаенко
Мифология Крыма
На первом же заседании ТУАК было решено обратиться к населению относительно сбора бумаг – документов по Крымскому ханству. Основное внимание в обращении уделялось крымскотатарским мурзам и муллам. Им предложили передать в собственность ТУАК или, по крайней мере, для снятия копий хранимые ими бумаги на турецком и татарском языках.
На заседании было сказано следующее: «Г.
Председатель предложил Комиссии, не признает ли она нужным разослать частные приглашения, как отдельным лицам, так и учреждениям принять участие в деятельности Комиссии, оказывая ей свое содействие доставлением ей хранящихся в них археологических и археографических памятников или их описаний. В добавление к этому г. Казас заявил, что в доставлении Комиссии археографических памятников особенную помощь могут оказать муллы, мурзы и другие татары, у которых нередко хранятся весьма важные исторические документы на татарском языке и даже рукописные летописи Крымского ханства; что владельцы этих документов чрезвычайно дорожат ими, ревниво берегут их от чужих взоров, и, конечно, немногие согласятся расстаться с ними; что поэтому было бы весьма полезно печатать проектируемые приглашения не только на русском, но и на татарском языке, а в обращении к татарам объяснить несколько пространно значение и цель архивной Комиссии и в особенности внушить им уверенность в том, что документы, которые они предоставят Комиссии, если не для хранения в историческом архиве, то хотя бы для описания и снятия с них копий, будут возвращены им в целостности, по их востребованию. Комиссия, вполне разделяя высказанное мнение, постановила: разослать печатные приглашения на русском и на татарском языке разным лицам и учреждениям, которые могут оказать какую-либо помощь Комиссии, и прочить их: 1). Принять участие в трудах Комиссии и оказывать ей возможное содействие, 2). Доставлять в Комиссию для хранения в историческом Архиве или для описания и снятия копий находящиеся у них археологические и археографические памятники, 3). Уведомлять Комиссию об известных им древних памятниках, с указанием, где они сохраняются и каким путем Комиссия может с ними ознакомиться».
Чтобы не ограничиваться только декларациями, сами члены ТУАК также стали сдавать личные коллекции в архив Комиссии. Откуда у крымскотатарских мурз были исторические документы понятно. Откуда они были у деятелей ТУАК, мне не понятно.
Данное обращение ТУАК есть типичный случай действий государства, по коллекционированию потенциально опасной и социокультурно нежелательной информации. В российской СКС опыт такого рода имелся, как минимум, начиная со времен патриарха Никона.
То, что было в Крыму в конце XIX века, является типичным вариантом пересмотра истории региона и коллекционирования информационных материалов, которые могли быть у различных групп населения и противоречить официальной версии прошлого Крыма. Создание нового образа Крыма не могло быть продуктивным без обработки альтернативной информации.
То, что крымские историки, не видят идеологического контекста в описываемом движении ТУАК, по сбору материалов у крымскотатарского населения, для меня есть показатель того, что они придерживаются позиций строго определенного типа. Это советские авторы в постсоветских условиях. Социо-культурные ассимиляционные процессы в Крыму продолжаются. Соответственно продолжается и идеологическая война.
Интересно, что в интерпретации описанного процесса коллекционирования материалов личных архивов, по периоду Крымского ханства, в один ряд ставятся российский чиновник Лашков, деятель ТУАК и татарское духовенство. Они якобы делали одно дело. Наступила эра просвещения, и наступило время собрать всю информацию относительно освоения Крыма в одном месте. Только отсталое и реакционное крымскотатарское духовенство не понимало это. Странные люди, какие-то.
Смешение противоположных социо-культурных установок на восприятие документов, есть типичный трюк. Никогда не ставится вопрос относительно различия позиций деятелей ТУАК и крымскотатарского духовенства. Никогда не рассматривается вопрос о сохранности информации. Одна информация целенаправленно уничтожалась, другая информация старательно сохранялась, и никакие бедствия Крыма с ней ничего не делали.
Ф.Ф. Лашков представил 18 ханских ярлыков 1594 – 1779 годов. Это представляло большую ценность, и поступок Лашкова преподносился, да и сейчас преподносится как нечто очень значимое, с гражданской точки зрения. Сдача Лашковым ханских ярлыков вызывает ряд вопросов.
1. Откуда у Лашкова оказались эти ярлыки? Откуда скромный губернский чиновник мог приобрести, столь редкие исторические документы? Прежде чем оценить гражданскую позицию этого официального человека, хотелось бы получить ответ на данный вопрос. То, что он сдал ханские ярлыки, очень приятно. Но откуда он их взял? Ответа я не знаю и вопрос риторический.
2. Неужели нет разницы между отношением Лашкова к ханским ярлыкам, как историческим документам, и отношением крымскоготатарского населения, к такого рода документам? Для крымских татар подлинные, еще не утраченные материалы по Крымскому ханству, были отражением его недавней истории. Шла социо-культурная ассимиляция. Дело было не только, и не столько в отдельных исторических документах. Шло именно социо-культурное преобразование данного этноса. Сохранение документов крымскими татарами было сопротивлением российской социо-культурной ассимиляции. Для Лашкова речь шла только о карьере. Это совершенно несопоставимые установки на оценку документов о Крымском ханстве.
Откуда деятели ТУАК брали то, что они добровольно и демонстративно сдавали, не интересно. Вполне сознательно игнорируется и принципиальное различие отношения к источникам, по истории Крымского ханства историков-чиновников, делающих карьеру и деньги в Российской империи и крымскотатарского населения, и в особенности духовенства, как наиболее консервативной и стойкой, в отношении социо-культурной ассимиляции, крымскотатарского этноса.
Думается, что инициатива ТУАК, относительно сбора первичных материалов у крымскотатарского духовенства закончилась полным провалом. Само духовенство, скорее всего, ничего сдавать не собиралось. Я пишу об этом в предположительном тоне, по причине сложности проверки данного тезиса. Никаких данных относительно добровольной сдачи информации относительно Крымского ханства крымскотатарским духовенством найти не удалось.
Но дело было, скорее, даже не в моментальном успехе акции. Важно было продекларировать принцип. Нужно было быть слишком наивным человеком, чтобы верить в успех такого рода декларации. Думается, деятели ТУАК не были наивны. Формирование образа Крыма, в соответствии с запросами российской СКС, нового периода времени есть дело историческое. Декларирование тезиса, о сдаче первичных материалов в формируемый единый государственный архив, было процессом длительным. Оно было продолжено и последующими акциями. Финальная стадия этого, скорее, имела место в 1970 — 80-е годы, когда Крым превратился в рядовую советскую область, без крымскотатарского населения. Ни Крымского ханства, ни крымских татар, ни информации относительно ханства и татар. Это высокий уровень социо-культурной переработки территории Крыма.
Что случилось с первичными материалами крымских татар, связанными с Крымским ханством? Куда могла деться вся информация относительно него? Несколько столетий существования государства и обширные связи с внешним миром ничего не оставили?
Я не знаю ответов на поставленные вопросы. Учитывая то, что мы имеем дело с весьма типичным случаем социо-культурной переработки территории, можно предположить следующее.
· Количество сданных в ТУАК материалов было ничтожно. При этом сам факт добровольной сдачи весьма сомнителен. Думается, если таковые факты и имеют место, то при тщательной проверке, если таковая возможна, они бы показали некорректность тезиса именно о добровольности сдачи. Феномен добровольной принудительности и/или принудительной добровольности был изобретен не в СССР. Он существовал и в Российской империи. История Крыма дает немало примеров такого рода.
· Призыв российского государства, в лице ТУАК, относительно добровольной передаче документов, из личных архивов мусульманского духовенства Крыма в государственные архивы, стал стимулом для засекречивания татарами материалов своих личных архивов. После такого пожелания государства российского, они должны были скрываться особенно тщательно. Это была бы естественная реакция. Причина в потенциальной опасности изъятия личных архивов государством.
· Наверняка, должны были быть попытки переправки в Турцию личных архивных материалов. Это было бы вполне естественным желанием крымских татар по спасению подлинных документов своей истории. Может быть, некоторые акции такого рода и были успешными. Сложно сказать, но, наверняка, были и неудачные акции. В таком варианте, документы попадали в руки российской таможни, и их последующая судьба была печальна. Они, скорее всего, никогда более не всплывали. Может быть, где то сих пор находятся в спецхранах. Может быть, давно исчезли.
· Должны были быть «случайности» следующего рода. Официально собрали самыми различными путями, некоторое количество документов по истории Крымского ханства. Не исключено, и даже можно определенно предположить, что там были и уникальные материалы, и … нечто происходит. Например, пожар (неосторожное обращение со спичками местного Герострата), наводнение (Салгир вышел из берегов и подтопил подвал, где хранились документы), война (такие архивы всегда погибают от рук врагов, но важно, что война отличный повод для чистки архивов) и прочее. В целом, force major. Документов больше нет. Более того, нет даже описания того, что было в этом архиве. Уверен, что такие истории были, и были они как раз с социо-культурно нежелательными материалами. Конкретный пример – Бертье-Делагард собрал две большие коллекции материалов — по крымским грекам и по крымским татарам. Греческая коллекция сохранилась. Татарская коллекция испарилась в Гражданскую войну, что в ней было, нет описания. Есть еще 200 примеров такого рода. Это стандартный российский вариант утилизации нежелательной информации.
· Большую роль в коллекционировании крымскотатарских материалов могли сыграть и различного рода чистки советского времени. Уничтожение вакуфного землепользования, и прочие акции советского периода времени, ориентированные против «пережитков» мусульманского социо-культурного стандарта крымских татар, наверняка, могли сыграть свою роль в коллекционировании — утере документов, по истории Крымского ханства.
· Самое главное то, что на данный момент количество оригинальных материалов по Крымскому ханству, хранящихся в российской СКС, ничтожно. Их очень сложно получить для работы. Никто не против, но в реальности получить их практически нельзя. Основной массив документов по дореволюционному Крыму связан с ТУАК, и ее бурной работой. Чего нет, то и … не нужно. Бог с ним. Будем пользоваться тем, что есть … а есть только материалы ТУАК.
