Замок любви над бездной Черного моря

11.07.201113:45

Загадочной романтикой средневековья овеян замок из серого камня с изящными готическими башенками, расположенный на самом краю обрывистой скалы. Ежегодно он привлекает к себе сотни тысяч туристов, стремящихся рассмотреть вблизи миниатюрную жемчужину архитектурного гения, являющуюся сегодня символом Южного берега Крыма. Сегодня Ласточкино гнездо служит эффектным украшением и достопримечательностью крымского полуострова.

Таинственная муза отставного генерала

Небольшой замок с поэтическим названием Ласточкино гнездо уютно расположился на отвисшей сорокаметровой Аврориной скале, которая находится на мысе Ай-Тодор в поселке Гаспра близ Ялты. Сегодня его можно увидеть как со стороны южнобережного шоссе, так и с катеров, курсирующих по морю между Ялтой и Симеизом.

Свою историческую летопись замок ведет приблизительно со второй половины XIX века. За это время он смиренно терпел все капризы многочисленных хозяев, стремившихся внести свою лепту в его облик. Из простого деревянного строения он постепенно превратился в красивое архитектурное сооружение, окутанное пеленой таинственности.

Первым, кто отважился на столь смелое решение – построить себе жилище прямо на краю скалы, стал некий отставной генерал, участник русско-турецкой войны 1877–1878гг. В те времена многим ветеранам были пожалованы земли в Крыму, ну а скалистый пятачок и близлежащие земли достались именно нашему герою, чье имя, к сожалению, не сохранилось.

Сейчас остается только предполагать, что именно вдохновило генерала-романтика на столь неожиданное решение. Быть может, к строительству небольшой деревянной дачи его побудил не только очаровательный крымский пейзаж, но и рассказы старожилов о некогда располагавшемся на этом месте святилище богини Девы, которой поклонялись местные аборигены – тавры. Возможно также, что на эту мысль его навело особое дерево. По преданию, оно росло на том месте, где сейчас расположен замок, прямо из каменного монолита, пробив для себя отверстие, равное диаметру ствола. Кто знает, а может быть, причиной была одна из забытых ныне крымских легенд о богине утренней зари – Авроре, в честь которой и была названа скала.

Как бы там ни было, а живописная местность впечатлила бывалого воина и вдохновила его на строительство. Каждый день генерал поднимался на скалу, где проводились работы, и следил за тем, чтобы в точности выполнялось каждое его требование. И вскоре скалу увенчала небольшая, но уютная одноэтажная дача, получившая свое первое название – Генералиф. Одноэтажная, без всяких излишеств, постройка сразу привлекла к себе общественное внимание. Не оставила она равнодушным и художников. Сегодня ее можно увидеть на полотнах маринистов Ивана Айвазовского, Льва Лагорио, Алексея Боголюбова.

Калейдоскоп владельцев

После смерти таинственного генерала его наследники продали дачу члену городской управы города Ялты Альберту Тобину, который служил
придворным врачом в Ливадийском дворце, излюбленном месте отдыха царской семьи. Известно, что чета Тобиных успела несколько видоизменить деревянный домик и дала новой постройке оригинальное название – Ласточкино гнездо. Но по неизвестным причинам мадам Тобина предпочла продать свое имение влиятельной московской купчихе Анне Рахмановой, владелице нескольких доходных домов в Москве.

Для новой хозяйки Ласточкиного гнезда, богатой и образованной дамы, это приобретение было просто очередным капризом. Рахманова с энтузиазмом приступила к перестройке крымского имения. Она снесла деревянную постройку и возвела каменный дом, который и сегодня можно видеть на открытках начала XX века. Но, видимо, к 1911 году у Рахмановой пропал интерес к своему гнездышку, и она перепродала дом немецкому нефтепромышленнику барону фон Штейнгелю. Именно благодаря ему мы сегодня восхищаемся красивым замком, напоминающим средневековые крепости в готическом стиле, которые можно часто видеть на родине барона, в Германии.

Как и прежние хозяева, нефтепромышленник решил изменить дизайн своего приобретения. Для этого он пригласил московского архитектора-модерниста Леонида Шервуда, младшего сына знаменитого архитектора Владимира Шервуда, который в свое время проектировал здание Исторического музея на Красной площади в Москве. Леонид Шервуд закончил Императорскую Академию художеств в Петербурге, а затем продолжил обучение в Париже. Он увлекался творчеством талантливого французского скульптора Огюста Родена, был лично с ним знаком и прислушивался к его советам. Обладая хорошим вкусом, Шервуд по достоинству оценил место расположения своего очередного шедевра и вскоре предоставил проект заказчику.

Архитектура будущего замка не отличалась широким
«купеческим» размахом: здание проектировалось как миниатюрное и в то же время экзотичное. По замыслу Шервуда, его высота не должна была превышать двенадцати метров, длина – двадцати, а ширина – десяти. В плане замка были прихожая, гостиная, лестница и две спальни, расположенные в двухэтажной башне.

Барон был в восторге от проекта и не жалел денег на строительные работы. Старый дом был полностью снесен, а на его месте в 1914 году вырос настоящий готический замок в миниатюре из серого крымского известняка и желтого евпаторийского камня. Но недолго он радовал своего владельца: 28 июля 1914 года началась Первая Мировая война, и немецкому нефтепромышленнику пришлось покинуть Российскую империю. Ласточкино гнездо было продано богатому купцу и меценату Павлу Шелапутину.

Новое призвание

Сегодня многие приписывают именно Павлу Шелапутину такое деяние, как открытие ресторана в замке Ласточкино гнездо. Однако это не соответствует истине. Дело в том, что Шелапутин к тому времени уже был тяжело болен. Он успел совершить сделку купли-продажи с бароном фон Штейнгелем и после этого сразу же уехал на лечение в швейцарский город Фрибур, где и умер в том же 1914 году. Ласточкино гнездо перешло по наследству его несовершеннолетним внукам.

И все же, как этот замок стал рестораном? Дело в том, что, пока наследники подрастали, управляющий крымскими имениями Шелапутиных решился открыть в этом здании доходное место – ресторан. Но особых доходов он не приносил, поскольку наступили нелегкие времена: сначала грянула Первая мировая война, затем – Гражданская, а после – революция. Имение было отобрано новой властью, а ресторан закрылся, но ненадолго.

В стране наступило время новой экономической политики (НЭП), которое внесло существенные изменения и в жизнь Ласточкиного гнезда. На этот раз оно перешло в ведомство ялтинского кооператива. В замке достроили открытую террасу, где и был восстановлен ресторан. Предприимчивые кооператоры тех лет пировали здесь под шум волн Черного моря ровно до 12 сентября 1927 года…

Роковой день

«Вспыхнула спичка, и, странное дело, стул сам собой скакнул в сторону и вдруг, на глазах изумленных концессионеров, провалился сквозь пол.

– Мама! – крикнул Ипполит Матвеевич, отлетая к стене, хотя не имел ни малейшего желания этого делать.

Со звоном выскочили стекла, и зонтик с надписью «Я хочу
Подколесина», подхваченный вихрем, вылетел в окно к морю. Остап лежал на полу, легко придавленный фанерными щитами. Было двенадцать часов и четырнадцать минут. Это был первый удар большого крымского землетрясения 1927 года. Удар в девять баллов, причинивший неисчислимые бедствия всему полуострову, вырвал сокровище из рук концессионеров».

И. Ильф и Е. Петров, «12 стульев».

Мощное землетрясение, которое вошло в историю полуострова как Ялтинское, или Крымское, принесло много бед и разрушений. Каменные глыбы срывались со скал и летели вниз, круша все на своем пути. Даже гора Аю-Даг сползла в море от столь мощного толчка. Не обошла беда стороной и замок на Аврориной скале. Вот как описано это событие в книге А. Никонова «Крымское землетрясение 1927 года»: «…На балконе, висевшем над морем, ужинало довольно много посетителей из соседнего дома отдыха «Харакса».
Публика разошлась лишь за 10 минут до главного толчка, от которого разрушилась башня этой затейливой дачи. Упавшие на балкон камни разбили столы и стулья, сломали перила и сбросили часть этой мебели в море, куда последовали бы и посетители, если бы они задержались на 10 минут позже. В башне, построенной из желтого евпаторийского камня, образовались 2 бреши, как будто ее прошило огромное ядро». Часть Аврориной скалы обрушилась, смотровая терраса перед зданием нависла над пропастью. И в завершение этой катастрофы глубокой косой прямо под замком прошла в скале трещина.

Ласточкино гнездо устояло, но на долгие годы стало аварийным зданием, и на сорок лет превратилось в романтические развалины. Правда, есть сведения, что в 30-е годы жизнь здесь все же возобновилась на непродолжительное время. Замок переоборудовали в библиотеку для отдыхающих санатория «Жемчужина», который находился поблизости. Видимо, местные власти не приняли всерьез последствий землетрясения. И только когда трещины в здании стали угрожающе расползаться, эксплуатацию Ласточкиного гнезда запретили. Конечно, впоследствии не обошлось и без туристов-экстремалов, которые в поисках приключений искали любую возможность «просочиться» на территорию замка, чтобы полюбоваться дивным видом, открывавшимся со смотровой площадки.

В 1968 году было принято решение провести восстановительные работы. Для этого пришлось еще некоторое время искать смельчаков-альпинистов, которые бы согласились на большой высоте в специальных люльках закладывать трещины в скале камнем и заливать их бетоном. Ценные кадры были найдены, и после этого работа ускорилась. Под замком установили железобетонную плиту и приступили к реконструкции здания.

Сегодня ресторан «Ласточкино гнездо», как и в начале XX века, открывает свои двери для всех желающих и предлагает не только насладиться красотой вида с Аврориной скалы, но и отдохнуть в тиши небольшого, уютного зала ресторана.

Сегодня Ласточкино гнездо сравнивают с португальской башней Белен, которая является символом Лиссабона, и итальянской виллой Мирамаре – визитной карточкой Триеста.

Гульнара АБДУЛАЕВА

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET