Кровавые страницы из истории Крыма

02.07.201215:07

В газете Авдет, за № 21 (704), были две публикации Д. Соколова и Кн. Жевахова о красном терроре в Крыму. Жуткие факты, изложенные в них, потрясают всякое воображение. Мне и раньше приходилось читать нечто подобное, но постоянно мучает один и тот же вопрос: » откуда в человеке берется столько жестокости?». Ведь у палачей тоже были матери, которые их вскармливали грудью, пели колыбельные песни. Они росли среди людей, и, наверное, слышали о добре и зле?!

У некоторых, возможно, тяжело складывалась жизнь, но это не давало им повода уподобляться диким животным.
Когда смотришь на фотографии палачей, то по их тяжелым, мрачным взглядам понимаешь, что они и своих родных матерей не пожалели бы, дай только приказ. И таких живодеров в то время были не единицы, а тысячи! Если в Крыму было расстреляно с 1918 по 1921 годы до 150 тысяч людей, то напрашивается вопрос: это сколько нужно было привлечь убийц? Немногим раньше в целой округе трудно было найти палача, чтобы казнить разбойника, но после революции недостатка в них не было, чем больше расстреливали несчастных, тем больше становилось палачей. Потом их самих поочередно ликвидировали, как свидетелей и так по несколько раз, пока не скончались кремлевские заказчики этих бесчинств. За время моего проживания в Крыму история минувших репрессий не выходит из головы. Какое-то тяжелое чувство тревожит и не дает покоя. Несмотря на внешние красоты нашего полуострова, в атмосфере до сих пор витает нечто трагичное, которое не улетучилось по истечении многих лет.

Есть художественный фильм «Бег», в котором ярко описываются события тех лет: когда дворянство бежало в Севастополь, где происходила врангелевская эвакуация. Белое движение потерпело крах, и теперь спасался тот, кто мог. Большевики объявили беспощадную классовую войну, вследствие чего уничтожались лучшие слои русской общественности. Горе было тем, кто не успел покинуть пределы страны, и тем, кто поверил большевистским обещаниям.

По нашему селу Байдар (Орлиное) пролегает старая дорога Ялта — Севастополь, построенная в 19 веке русскими инженерами. Вход в нашу долину начинается через байдарские ворота, находящиеся на живописном перевале, между двумя горами — «Челеби белли гяур» и «Чху Баир» с прекрасной панорамой на море. По этой дороге шли на Севастополь отступающие белые армии, а также гражданские лица. Есть в город и другая дорога — через Бахчисарай и Дуванкой — по ней отступали с северных районов и Симферополя.

Раньше возле байдарских ворот были три гостиницы с харчевнями, там также стояла почтовая контора с телеграфом. Бежавшие с южного побережья люди могли переночевать в этих гостиницах, а с раннего утра двинуться в Севастополь, до которого успевали добраться к вечеру. Обладая хорошим воображением, я представлял себе, как по этой дороге двигались автомобили с генералами, казачьи эскадроны и гражданские: кто ехал на повозках, а кто-то шел пешком. Здесь были здоровые и больные, старые и молодые. Ужас обуял всех. Каждый стремился поскорее вырваться с этого полуострова, ставшего смертельной западней. Но не всем это удалось. Крым всегда становился большим капканом, из которого трудно было вырваться тем, кто потерпел поражение. Нередко наши сородичи оказывали посильную помощь тем, кто находился на грани смерти: выхаживали больных, хоронили усопших, не выдержавших трудов тяжелого пути.

В нескольких километрах от Байдар, если ехать в Севастополь, есть село Хайто. Здесь нашла свое пристанище одна из фрейлин царского двора Ольга Дмитриевна, которая занемогла в пути и была не в состоянии дальше двигаться. Стали просить сельчан спасти ее. А как? Пожалел ее наш земляк и фиктивно женился на ней. Так стала она — Аметовой. В то время большевистское всеобщее стукачество еще не было внедрено, никто не «заложил» их, и поэтому петербургской красавице удалось избежать расстрела. Вместе с Аметовым она жила до начала II мировой войны. С войны он не вернулся, а сама она прожила в этом селе до глубокой старости. К сожалению, ее альбомы со старыми фотографиями бесследно исчезли. Они бы могли о многом рассказать…

Меньше повезло польской аристократке Потоцкой, которая незадолго до революции поселилась в урочище Батилиман. Это место находится недалеко от Хайто, если спуститься вниз, к морю. Некогда здесь обосновались писатели и богатые чиновники: жили в добротных особняках, в тиши и в царстве первозданной природы. К сожалению, ялтинское землетрясение в 1927 году разрушило множество зданий, хотя кое-что и сохранилось. Часть горы Къуш-кая разрушилась, и сейчас на берегу моря и в местах, где располагались особняки, лежат огромные циклопические валуны. Зрелище жутковатое, особенно если смотреть наверх, где в хаотичном состоянии нависают разрушенные скалы, готовые сорваться вниз в любой миг. Но до революции здесь было очень красиво и уютно, если верить рассказам А. Куприна.

Блистательная красавица Потоцкая бежала сюда из Польши, отвергнув светские привилегия, ради любви! Она без памяти влюбилась в русского конюха и решила связать свою судьбу с ним вопреки мнению света. Это был далеко не равный брак, можно сказать, катастрофический для нее! Вся Варшава осуждала ее, но как говорится: «любовь зла…». Он был неотесанный, грубый мужик, своими выходками ввергая всех в шок: все в округе удивлялись, как могла такая изысканная красавица полюбить простого мужика?

С началом революции конюх куда-то исчез. Потоцкая чудом пережила первую волну красного террора: когда большевики удрали, пришли белые и нашли у нее прятавшегося красного командира. Пойманного ленинца расстреляли, а ее пожурили. Когда вернулись красные, она прятала у себя уже белого офицера. Комиссары, недолго думая расстреляли обоих. Что ни говори, на расстрелы коммунисты никогда не скупились.

Хорошо, что писатель Антон Чехов не дожил до тех дней, а то бы ему самому довелось увидеть, как убивают персонажей его крымских рассказов. До сих пор можно обнаружить следы массовых репрессий. Когда-то, будучи прорабом, я строил на окраине Алупки дома. При рытье котлованов выходило много костей, а вместе с ними офицерские пуговицы разных родов войск и серебряные медальоны, внутри которых были истлевшие бумажки. Было ясно, что здесь производились казни. У нас в роте, когда я служил в армии, лежала на полке единственная книга. Там были собраны приказы председателя совнаркома Ульянова-Ленина от 1918 до 1921 года, каждый приказ заканчивался словом — расстрел, даже если дело касалось пустяка.

После гражданской войны еще немало кровушки пустили в Крыму неутолимые конармейцы, получая за это награды. Я уже не буду рассказывать, сколько крови впитала в себя крымская земля в войне с Германией, — это всем известно. Меня лишь беспокоит тот факт, что несмотря на такие наглядные примеры, часть людей из пришлых, до сих пор продолжает злобствовать и поигрывать мускулами, словно ожидая своего часа. В то же время, к приятному удивлению, я обнаруживаю, что несмотря на все пережитые мучения, наш народ не озлобился, не потерял человеческий облик. Это хорошо! Значит, нация здоровая и есть надежда, что мы, сплотившись с людьми доброй воли, убережем наш Крым от злодеяний!

Руслан Шерфединов

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET