Первый российский консул в Крымском ханстве

02.07.201310:56

Каждый раз, как только московские посланники старались предать своему визиту в Крымское ханство статус дипломатической миссии, им напоминали, что их обязанностью была только доставка ежегодной «казны» и не более.

И, конечно же, речи не могло быть о том, чтобы в государстве Гираев постоянно находился русский дипломатический представитель — резидент. Это было недопустимо. Но шло время, и с XVIII века Московия благополучно уклонилась от своих обязанностей присылать «казну» и дорогие подарки крымскому хану, его многочисленной семье и приближенным. Одновременно с этим для московитов фактически был закрыт путь в сердце Великого Юрта.

В первой половине XVIII веке в Крымском ханстве своего резидента или консула имели многие государства Запада и Востока. А представителей России не было. Даже у княжеств Молдавии и Валахии были дипломаты в Бахчисарае. Это очень раздражало и одновременно волновало Московию, а с 1721 года Россию. Не секрет, что к этому государству относились снисходительно могущественные державы того времени и позволяли иметь российское посольство в своих столицах. Как правило, миссия этих посольств изначально заключалась в урегулировании торгово-рыночных отношений, как, к примеру, в Англии или Османской империи. И только Крымское ханство упорно отказывалось допустить пребывание в государстве хотя бы консула. А это осложняло вопрос торговли русских купцов.

Положение изменила война 1735-1739 годов, завершившаяся подписанием Белградского мира. Один из пунктов мирного трактата предполагал возвратить российской стороне ее подданных, которые во время военных действий попали в плен к крымским татарам и проживали в Крымском ханстве. За неимением своего представителя в Бахчисарае, Петербург в 1742 году отправил в Стамбул молодого поручика Александра Федоровича Никифорова. В обязанности последнего входило вести переговоры о возвращении пленных. В этом ему должен был помочь российский резидент в Порте престарелый Иван Неплюев. Только спустя два года, с большим трудом и с помощью османских дипломатов, непосредственно связанных с крымскими делами, удалось добиться у Селима Гирая II хана разрешения прибыть поверенному в вопросе о пленных поручику Александру Никифорову в Бахчисарай. Селим Гирай дал согласие с условием, что это будет не возврат, а обмен пленных, так как во время войны и немало крымских татар попало в плен к русским.

Итак, первый русский поверенный ехал из Стамбула в Бахчисарай.

Забегая вперед, отметим, что Александр Никифоров был еще достаточно молод, амбициозен и горел желанием усердно служить России, оттого и делал непростительные дипломатические ошибки. И если в Стамбуле он находился сначала под патронатом резидентов Неплюева, а позже Вишнякова, часто осаждавших его неоднозначные высказывания, то здесь, в Крымском ханстве, он действовал по своему усмотрению, чем и вызывал неодобрение крымскотатарских вельмож.

По приезде в столицу Великого Юрта русского посланника и его сопровождающих поселили в доме, расположенном в так называемом греческом квартале в пригороде Бахчисарая. С первых же дней Никифорову дали понять, чтобы он не рассчитывал в ближайшие дни на аудиенцию с крымским монархом. Селим Гирай II пригласит его тогда, когда посчитает нужным. Это возмутило Никифорова.

А уже в ближайшие дни он сошелся с постоянным молдавским консулом в ханстве — неким Ушером, православным митрополитом Гедеоном, архимандритом Фелофеем и некоторыми знатными крымскими христианами. И очень скоро до сведения хана дошло, что во время частых встреч недавно прибывшего русского посланника и его нового окружения идут разговоры, что, мол, крымские татары боятся российского оружия и заискивают перед императрицей Елизаветой. Тут же последовал ханский указ запретить это общение и предупредить Никифорова, чтобы тот вел себя соответственно его статусу, в противном случае он покинет ханство, так и не доведя свою миссию до конца.

Прошло еще несколько недель, но приглашения от хана Селима не последовало. А между тем, Никифоров стремился как можно быстрее начать дело относительно подданных российской империи, находящихся у крымских татар, а также создать некую комиссию по выявлению и высылке из ханства казаков Сечи, так называемых аргатов, то есть батраков, принадлежавших зажиточным низовым казакам, которые бежали в ханство в поисках лучшей жизни.

Наконец, 7 сентября 1744 года Никифоров пишет письмо Селиму Гираю хану, в котором просит принять его и начать переговоры относительно пленных.

Одновременно к Никифорову начинают обращаться купцы-запорожцы, недовольные налогами, установленными для иноверцев в государстве Гираев. Поверенный подробно излагает эти жалобы в своем дневнике-донесении. Он особо подчеркивает, что сложившиеся в Крыму «неблагоприятные условия» вредят развитию российской торговли. И называет веками установленные налоги грабежом местной администрации. Более того, не согласовывая с ханской администрацией, Никифоров активно разворачивает деятельность за возвращение в Сечь запорожцев, считавшихся российскими подданными. Ему удалось насильно выслать 35 аргатов — запорожцев, нашедших себе работу и приют в Крымском ханстве. Поручика огорчало, что он не имел возможности выслать еще больше аргатов, так как многие из них уже состояли в браке с крымскими урумками.

Узнав о противоправном действии Никифорова, крымский хан пришел в негодование. Последовало еще одно предупреждение. Но молодого поверенного это не остановило. Он развернул бурную деятельность по поиску пленных, которые по сути не хотели возвращаться домой. Здесь, в ханстве, они не чувствовали себя пленниками, не были ущемлены в чем-либо и, к тому же, здесь действовал закон — по истечении нескольких лет, пленный делал сам свой выбор — возвращаться домой либо оставаться в ханстве и жить свободным человеком. Многие оставались и даже принимали ислам, а следовательно, пользовались полными правами и привилегиями наравне с местными жителями. С теми подданными, которые не сменили вероисповедание, но возвращаться не желали, Никифоров не церемонился, он просто применял силу. Последней каплей стал случай с малороссийской барышней по имени Мария. Она прекрасно жила у бахчисарайского еврея, а ее силой выслали на родину. Когда этот случай получил огласку, в ханской администрации приняли окончательное решение удалить самого Никифорова из ханства. И уже в октябре 1744 года он вынужденно покинул Крым. Александр Никифоров возвратился в Стамбул.

Чтобы оправдать своего неудачливого соотечественника перед императрицей Елизаветой, резидент в Порте Неплюев посылает резолюцию в Коллегию иностранных дел. В очередной раз он пишет о необходимости иметь в Крыму постоянного консула, который мог бы защитить российских поверенных и при надобности направлять. Неплюев намекает, что к тому же в Бахчисарае постоянно находится французский резидент, который плетет интриги против России. Возможно, причина неудачной миссии Никифорова, неискушенного в вопросах дипломатии, его рук дело? Поэтому необходимо всерьез начать переговоры о создании российского консульства в Крымском ханстве.

Вопрос о передаче российских пленных по-прежнему оставался открыт. А вот крымская сторона постаралась возвратить своих подданных из плена, и это была целиком и полностью заслуга крымского хана Селима Гирая II.

Что касается Александра Никифорова, то в 1745-1747 годах он под руководством резидента в Порте Неплюева-младшего выполнял незначительные дипломатические поручения в Стамбуле, а в 1748-1749 году был направлен в Запорожскую Сечь для участия в работе упомянутой комиссии по обмену пленных.

Наконец, в начале 1760-х годов Крымское ханство дало разрешение на нахождения в государстве российского консула. Но, как пишет российский историк Сергей Соловьев, первый выбор консула был неудачный. После долгих раздумий выбор снова пал на Александра Федоровича Никифорова. В Петербурге решили, что этот человек уже был ранее в Крыму, владел языком и за время своей работы в российском посольстве в Порте проявил себя как активный и неравнодушный человек.

Итак, почти через 20 лет Никифоров на этот раз как консул и в чине премьер-майора снова едет в Бахчисарай. Но, несмотря на все его заслуги, он продолжает оставаться недостаточно профессиональным российским служакой.

В сравнении с 1744 годом международная обстановка в Северном Причерноморье существенно изменилась. Теперь на консула были возложены как запорожско-татарские пограничные конфликты, так и все проблемы российско-крымских отношений.

В первые же дни своего пребывания в отведенном ему консульском доме в пригороде столицы он получает от крымского хана Крыма Гирая ноту с требованием подписать ряд условий, в числе которых был запрет русским купцам передвигаться по Днепру до Очакова. Также Никифорову предлагалось решать пограничные споры самостоятельно, не обращаясь за содействием к российским властям. С некоторыми поправками эти требования были приняты российской стороной. Однако акт об установлении консульских отношений между Россией и Крымских ханство так и не был подписан.

Далее, как сообщает историк Соловьев, Никифоров стал делать большие ошибки. Он начал уговаривать Крыма Гирая хана, чтобы тот не вмешивался в польские дела, прежде чем тот о них сам заговорит. Этот выпад со стороны горе-дипломата на ханском Диване расценили как заискивания со стороны России. Далее вместо того, чтобы представить подарки крымскому хану от имени киевского генерал-губернатора, он представил их прямо от имени императрицы Екатерины II.

В Петербурге уже стали сомневаться относительно профпригодности первого консула. Неосторожное поведение консула в самом щекотливом деле, в деле религии, послужило поводом к скандалу. В октябре 1765 года крепостной человек Никифорова Михайло Авдеев бежал от него и принял ислам. Но консула это не остановило. Он со своими людьми силой возвратил его обратно. С оглядкой на недостаточную квалификацию российских дипломатов это было закономерным. Конфликт не заставил себя долго ждать. У него потребовали выдачи Авдеева, так как отныне он был мусульманином. Но он категорически отказался. Тогда крымской стороне ничего не оставалось ничего другого, как применить силу и взять под арест самого консула.

В ответ на донесение об этом инциденте Никифоров получил серьезный выговор от Иностранной коллегии. Его поступок был назван горячим и непростительным, ибо он должен был знать, что ренегатов нельзя возвращать.

Но на этом всем не закончилось. Уже сам новый хан Селим Гирай III более не желал видеть в своей стране российского представителя. В 1765 году Александр Никифоров был выдворен из Крыма.

После этого о консульстве в Крыму России пришлось забыть еще на десять лет.

Гульнара Абдулаева

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET