Внешняя политика Крымского ханства в середине XVII века
В июне 1654 года между Речью Посполитой и Московией разразилась новая война. Причиной конфликта стал Переяславский договор и переход под руку московского царя гетмана Богдана Хмельницкого. После восстания казаков в 1648 году, вошедшего в украинскую историографию как Освободительная война украинского народа, Речь Посполитая вынуждена была искать себе союзников.
И первым, на кого она обратила внимание, было Крымское ханство. В Варшаве смели надеяться на этот союз, так как хорошо знали через своего представителя в Бахчисарае Марьяна Яскульского, что в ханском диване были очень недовольны лавирующей политикой Хмельницкого. Как известно, гетман первых дней восстания активно предлагал себя в вассалы одновременно двум мусульманским государствам Крыму и Османской империи, но добившись желаемого и пользуясь поддержкой двух стран (в частности Крыма), он стал добиваться еще и поддержки Московии, предлагая взамен и ей привести в подданство украинский народ. Последняя, правда, не торопилась соглашаться на предложения гетмана и около семи лет не давала положительный ответ. Переговоры с Москвой велись тайно, а если и доходили слухи до крымского хана Ислама Гирая III о планах гетмана, то Хмельницкий с жаром опровергал даже малейшую возможность соединения с Московией. В итоге, когда стало известно о Переяславском договоре, крымский хан прервал все отношения с украинским лидером. Неизвестно как бы и далее разворачивались события, если бы вскоре на смену Исламу Гираю хану не пришел его брат – Мухаммед Гирай IV хан, известный как ярый противник Московии. Это обстоятельство и дало Речи Посполитой все основания надеяться на союз с крымскими татарами.
Итак, крымскотатарско-польский союз был заключен 2 ноября 1654 года в Бахчисарае. Именно в это время в контексте международной обстановки можно наблюдать, как при бахчисарайском дворе активно начинает свою работу дипломатический корпус.
Заметим, что дипломатия в ханстве всегда играла одну из ключевых ролей и к XVII веку уже имело свою дипломатическую историю. Сегодня пока нет единой систематизации и хронологии посольств в страны Европы и Азии, эта интереснейшая тема еще ждет своих исследователей. Однако, по дошедшим до нас отрывочным сведениям, можно судить о масштабности и значимости работы крымских дипломатов. Одно известно, что занимались этой нелегкой работой профессионалы своего дела, хорошо знающие не только страну, ее историю, культуру, язык, но и хитросплетения ее политики.
Как только польские представители заключили союз с ханством, посол в Бахчисарае Марьян Яскульский попросил аудиенции у крымского хана. Мухаммед Гирай его принял и внимательно выслушал просьбу Яна Казимира II. Польский монарх, а точнее Яскульский, был хорошо осведомлен, что ханской администрацией было принято решение отправить посольства в Швецию, Данию, Австрию, Бранденбург, готовились посольства также в ряд других стран. Но именно эти четыре страны в условиях военного времени с Московией более других сейчас интересовали Речь Посполитую. Польский представитель в Крыму объяснил крымскому хану насколько его королю важно заручиться поддержкой этих держав. Скандинавские королевства могли помочь своим военным флотом, а император Австрии, он же император Священной Римской империи и курфюрст Бранденбурга вполне могли дать свои полки. Тем более, что с последними Речь Посполитая находилась в добрых, дружеских отношениях. На вопрос хана, чем он может помочь своему союзнику, Яскульский не стал долго и витиевато излагать свою просьбу. Он прямо сказал крымскому монарху, что если бы Мухаммед Гирай перед главами этих государств замолвило слово за Яна Казимира, это имело бы совершенно иное значение. Ведь всем хорошо известен авторитет Бахчисарая в международной политике XVII века. Правда, польский посол выразил некоторые опасения по поводу Швеции, с которой его государство находилось в давней вражде. И возможно именно слово крымского хана сумеет предотвратить назревший конфликт, готовый перерасти в очередную войну.
Мухаммед Гирай пообещал подумать над словами посла и отпустил Марьяна Яскульского.
Забегая вперед, отметим, что Яну Казимиру даже через посредничество крымского хана не удалось договориться с королем Швеции Карлом Густавом Х. Большие ожидания возлагались теперь на Данию, Австрию и Бранденбург, куда в конце 1654 года почти одновременно выехали пышные крымские посольства. У всех трех глав посольства была официальная миссия – известить державы о вступлении на престол Великого Юрта нового хана Мухаммеда Гирая IV.
Эта дипломатическая миссия отвечала интересам внешней политики Крыма. И не только. Поддерживая интересы польского короля и помогая ему формировать антимосковскую коалицию, Мухаммед Гирай видел свою выгоду в противостоянии двух государств – Польши и Московии. Ведь оба платили ханству ежегодные налоги, и оба нуждались во взаимоотношениях с Бахчисараем, так как на тот период именно ханство играло одну из ключевых ролей в Восточной Европе.
К сожалению, документы татарского посольства к королю Дании и Норвегии Фредерику III из династии Ольденбургов в Датском государственном архиве за 1655 год не сохранились. Поэтому в научной литературе, об этом посольстве упоминается лишь в общих чертах и то благодаря сохранившимся шести письмам-черновикам, ответам самого Фредерика III, датированных 20-м июня 1655 года на латинице к крымскому хану, его главной жене, калге-султану Гази Гираю, нур-эд-дину Адилю Гираю, визирю Сефер-Гази агъе и казначею Джану мурзе.
Приблизительно в середине или во второй половине мая 1655 года татарское посольство прибыло в Копенгаген. Известно, что в своем официальном письме крымский хан Мухаммед Гирай извещал короля Дании о том, что заключил союз с Речью Посполитой и «предлагает» Фредерику отнестись к польскому королю с таким же дружелюбием, как и он. Что ответил на это предложение Фредерик остается не совсем ясным.
Татарские послы еще целый месяц оставались в Копенгагене. Английские газеты писали летом 1655 года, что посланцы из Крыма, которые находятся в Дании, готовы выехать в обратный путь и ждут лишь распоряжение датского короля. Выехали крымцы в конце июля 1655 года. Они ехали через Польшу, где в августе того же года встретились с королем. Вот что после этой встречи писал польский хронист Мартин Голинский: «От датского короля возвратился татарский посол, который рассказал, что вместе с ним в Дании был посол шведский, которому датский король не дал аудиенции. К татарскому хорошо отнесся и преподнес ему многочисленные подарки». Татарские послы также уведомили короля Яна Казимира, что на море у датского короля есть 80 военных кораблей с пушками.
У австрийского историка Йозифа фон Хаммера-Пургшталя встречаем имя главы посольства – Майдан Газибек. Его Мухаммед Гирай IV лично снабдил необходимыми инструкциями, среди которых было и предложение – формировать антимосковскую лигу.
Неисключено, что проблема этого посольства обговаривалась на польско-татарских переговорах еще осенью 1654 года в Гродно с королем Яном Казимиром и татарскими представителями и одновременно в Бахчисарае между ханом Мухаммедом Гираем и польским представителем Марьяном Яскульским.
Про то, чтобы дипломатию крымского хана в Вене следует использовать в интересах польско-литовской политики, говорил Яну Кузимиру и папский нунций Видони.
Татарское посольство в Вену в составе 25 человек отправилось в дорогу приблизительно в последних днях декабря 1654 в начале 1655 года и, конечно же, путь лежал снова через Варшаву. В польскую столицу приехали в конце января 1655 года. Так как польского короля в это время не было в столице, он находился в Гродно,Газибек вынужден был дожидаться Яна Казимира. Как только польский король возвратился он сразу же принял послов, более того, когда настало время им продолжить свой путь в глубь Европы он дал свою охрану, которая должна была их сопроводить до самой австрийской границы.
А уже в конце февраля австрийский император Фердинанд III дал аудиенцию татарским послам и это событие тут же попало в популярные в те времена так называемые «летучие листки», – такие себе рукописные ведомости, информация которых доходила не только до хронистов, но и ложилась в основу новостей английских газет. Согласно этим ведомостям, татарское посольство имело аудиенцию 27 февраля перед самым отъездом императора в Венгрию в город Пресбург, где должна была состояться коронация его сына Леопольда Игнатиуса на венгерский престол.
Прием и отправление татарского посольства описывалось в мельчайших подробностях. Все же не каждый день в Вене проходило такое событие! Согласно описанию, содержавшемуся в «летучих листках», посол привез в подарок императору знаменитого татарского коня, стоимостью в 1000 дукатов (по тем временам баснословная сумма). Этот конь, как писали, не отличался особой красотой, но он был вынослив и мог проскакать без отдыха до 20 миль. Очевидно, это была та самая особая порода крымских лошадей, которых запрещалось продавать и вывозить за пределы государства. Но, видимо, ради императора Австрии было сделано исключение.
Далее отмечалось, что перед отъездом посольства император дал татарам прощальную аудиенцию, на которой Майдана Газибека одарили золотой цепью и выдали 1400 талеров на обратный путь. Хану же передали богато украшенную драгоценными камнями лошадиную сбрую, чашу и другие дорогие подарки. Про эти детали писали в новостях из Вены от 9 марта 1655 года (MercuriusPoliticus. – [London], 1655. – №272).
В отличие от взаимоотношений Бахчисарая со Стокгольмом и Копенгагеном по отношению к Речи Посполитой, где ситуация оставалась неясной, с Австрией совершенно иначе обстояли дела, поскольку она поддерживала Речь Посполитую.
Кроме обязательного оповещения о дружбе и восхождения крымского хана Мухаммеда Гирая IV на престол, крымский посол, очевидно, передал Вене конкретные предложения, связанные с отправкой австрийских войск к Яну Казимиру. В новостях голландского резидента в Гамбурге, датированных 26 июня 1655 года, через неполных четыре месяца после аудиенции татарского посла в Вене, встречаем информацию, что крымские дипломаты предложили поддержать Речь Посполитую и отправить на помощь минимум четыре немецких полка.
Следует сказать, что уже в следующем 1656 году, из Бахчисарая выехало еще одно посольство во главе с крымским дипломатом Мехмедом Али беем. На этот раз оно направлялось в Кёнигсберг к бранденбургскому курфюрсту Фридриху Вильгельму. Одним из пунктов этой дипломатической миссии было так же привлечь на сторону Речи Посполитой немцев.
Гульнара Абдулаева
