История одного списка

18.04.201516:36

Кремлевские куранты отбили без пятнадцати шесть, когда в кабинет Сталина вошел очередной посетитель. Это был худощавый, низкорослый (всего 1,5 м) человек. Однако редкий житель Страны Советов в те годы не узнал бы в этом карлике «железного» наркома внутренних дел Николая Ежова, чье имя на все лады превозносила советская печать.

В момент появления Ежова у Сталина уже находились Председатель Совнаркома Вячеслав Молотов и секретарь ЦК Андрей Жданов. А спустя двадцать минут в кабинет вождя вошел нарком обороны Климент Ворошилов. Эта встреча пяти высших руководителей СССР вечером 5 марта 1938 года длилась чуть больше часа, и, как следует из журнала посещений Сталина, высокопоставленные гости «вождя народов» покинули его в пятнадцать минут восьмого.

О содержании той беседы мы сегодня можем только догадываться, поскольку ее участники навсегда унесли ее содержание с собой в могилу. Лишь опубликованные за последнее десятилетие секретные документы позволяют пролить свет на принятые в этот день решения. Тогда, 5 марта 1938-го, высшим руководством Политбюро ЦК ВКП(б) был подписан ряд документов. Среди них и один, касавшийся Крымской АССР. Как и другие документы, принятые в тот день, он был лаконично озаглавлен: «Список лиц, подлежащих суду военной коллегии Верховного суда Союза ССР». Первым свою подпись на нем поставил Сталин, а вслед за ним — Молотов, Ворошилов и Жданов. Так свершился высший акт партийного «правосудия»…

За десять лет до этого

Десятилетием ранее в политической жизни Крыма происходили большие перемены. В январе 1928 года был арестован, а 9 мая расстрелян Председатель ЦИКа КрАССР Вели Ибраимов. Органы государственной власти, в свою очередь, подвергались чистке, из них массово изгоняли тех, кого власти обвиняли в «велиибраимовщине».

На деле суть происходящего сводилась к тому, что целенаправленно уничтожались те крымскотатарские политические деятели, которые активно участвовали в событиях 1917-1920 годов и принадлежали к «беспартийным» (бывшие члены Милли Фирка) и «правым коммунистам». Были арестованы Амет Озенбашлы, Амди Гирайбай, Усеин Балич, Абибула Одабаш и многие другие. Они пополнили число узников советских тюрем и лагерей, печально знаменитого СЛОНа — Соловецкого лагеря особого назначения. Впрочем, несмотря на размах репрессий, поколение 1917 года не было еще уничтожено до конца. Одних, как бывшего председателя Курултая Сабри Айвазова, еще не успели арестовать, вторые, как Бекир Чобан-заде, покидали Крым и уезжали работать в другие регионы СССР.

Оставшиеся на свободе увольнялись с работы и подвергались остракизму. Советская печать развязала грязную клеветническую кампанию против поэтов Б.Чобан-заде и А.Лятиф-заде. Как указывает профессор Дмитрий Урсу, особенно в этом усердствовал партийный публицист Якуб Мусаниф.

В то же время уничтожение одних лидеров сопровождалось возвышением других. На место гибнущей старой интеллигенции приходила когорта новых деятелей, воспитанников комсомола, в чьей лояльности режим мог быть более уверен. Некоторые из них принимали активное участие в репрессиях. Так, молодой партийный деятель Билял Чагар выступил в качестве общественного обвинителя на процессе над Вели Ибраимовым.

Дальнейшая политическая жизнь Крыма в 1930-е годы была тесно связана с деятельностью таких лиц, как братья Мусанифы, Б.Чагар, Ильяс Тархан, Абдураим Самединов. Казалось, что уж в их блестящем будущем можно не сомневаться. Но в политической жизни Страны Советов назревали большие перемены.

На пути к большому террору

Утверждение единоличной власти Сталина в СССР происходило в ходе ожесточенной борьбы с внутрипартийной оппозицией. К началу 1930-х годов ее сопротивление уже, казалось, было сломлено. Однако Сталин не был уверен в полной лояльности партийного аппарата к себе. В ходе XVII съезда ВКП(б) многие делегаты голосовали против членства Сталина в ЦК.

В свою очередь диктатор начал готовиться к массовой чистке партии и страны от всех возможных оппозиционеров. Удобный случай представился после убийства 1 декабря 1934 года Сергея Кирова. В тот же день ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик», согласно которому следствие по делам о террористических организациях и терактах должно было вестись в ускоренном порядке (не более 10 дней), а судебные слушания по ним должны были производиться без защиты, обвинения и вызова свидетелей.

При этом обжалование приговора или подача помилования не допускались, а смертные приговоры должны были приводиться в исполнение немедленно.

Используя этот нормативный акт, Сталин в середине 1930-х начал раскручивать новую волну репрессий, достигшую пика в 1937-1938 годах. Главным исполнителем стал новый нарком НКВД Ежов. Власти провели ряд открытых процессов по сфабрикованным обвинениям над наиболее известными и высокопоставленными жертвами — Бухариным, Зиновьевым, Рыковым и др.

Простые смертные осуждались без всякой гласности «тройками», в состав которых входили руководители местного отделения НКВД, партийной организации и прокурор. Особую категорию составляли лица, осуждавшиеся по личной санкции Сталина и его ближайших соратников. Как правило, территориальные управления НКВД составляли списки наиболее значимых арестантов, которые затем передавались на рассмотрение в центральный аппарат ведомства.

Подробности того, как там обрабатывали полученные материалы, неизвестны. Очевидно только, что к руководству Политбюро направлялись списки, уже разбитые на категории.

Так, тех, кто попадал в первую категорию, НКВД предлагал расстрелять, а лица, шедшие во второй категории, должны были получать большие тюремные сроки. Сталин рассматривал списки в узком кругу особо приближенных лиц. По сути дела, это они были последней инстанцией, которая еще могла повлиять на участь арестованных и изменить приговор, как в сторону ужесточения, так и в сторону смягчения. После того как руководство страны подписывало список, он возвращался в НКВД. Теперь дело было лишь за исполнением приговора.

Дела лиц, попавших в расстрельные списки Политбюро, как правило, формально рассматривались военной коллегией Верховного суда СССР, которая время от времени производила выездные сессии в различных регионах Союза. Рассмотрение дел происходило в полном соответствии с постановлением от 1 декабря 1934-го, то есть без участия защиты и вызова в суд свидетелей. Само заседание зачастую длилось не более 20 минут, а приговор выносился в полном соответствии с заранее предопределенным Сталиным и его приближенными решением. Расстрелы осужденных осуществлялись в тот же день.

Трагедия 17 апреля

Развертывание политических репрессий в Крыму происходило одновременно с аналогичными процессами в остальной стране. К уничтожению крымскотатарской элиты чекисты готовились тщательно. Аресты начались еще в 1936 году. 20 октября был схвачен писатель Джафер Гафаров, на следующий день в чекистских застенках оказался публицист Якуб Мусаниф. Оба ко всему находились в опале и были исключены из партии.

В январе 1937 года на Кавказе был арестован Бекир Чобан-заде. Под пытками его заставляют называть ни в чем не повинных людей. На основе этих показаний в Крыму начинается новая волна арестов. 5 апреля арестовывается Айвазов, 7 числа — Осман Акчокраклы, 19-го — поэт Абдулла Лятиф-заде, 28-го — Абдуль-Керим Джемалединов. 26 мая в Акмесджиде (Симферополе) схвачен приехавший из Москвы Мамут Недим.

 Сеит Джелиль  ХАТТАТОВ Абдулла Лятиф-заде
Осман Акчокраклы, Сеит Джелиль Хаттатов, Абдулла Лятиф-заде

Карательные органы на этом не останавливаются. За пределами Крыма арестовывают и этапируют в Акмесджид языковеда Якуба Азизова, недавно досрочно освободившегося из лагеря Сеит-Джелила Хаттатова, бывшего заведующего ханским дворцом-музеем Усеина Боданинского, музейного работника Ибрагима Исмаилова.

Всех их обвиняют в участии в подпольной пантюркистской антисоветской миллифирковской организации во главе с Б.Чобан-заде, а также в работе на иностранные разведки.

Осенью 1937 года пробивает час действующего крымскотатарского совпартактива. Снимаются со своих постов и арестовываются Председатель ЦИКа Ильяс Тархан и Председатель Совнаркома КрАССР Абдураим Самединов, бывший нарком просвещения республики Билял Чагар. 23 ноября черный воронок увозит 29-летнего 2-го секретаря обкома партии Сервера Трупчу. Чекисты сообщают в Москву о раскрытии второй подпольной антисоветской организации во главе с Самединовым. При этом все обвинения строились исключительно на показаниях самих обвиняемых, которые выбивались под пытками.

5 марта 1938-го судьба арестованной крымскотатарской элиты была решена. В подписанном Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Ждановым списке из 60 человек 41 были крымскими татарами. 36 из них были обречены на расстрел, а еще пятеро должны были получить длительные тюремные сроки.

Выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР прошла в Акмесджиде 17 — 18 апреля. 17 апреля были вынесены приговоры крымскотатарским деятелям, а на следующий день суд отправил на казнь группу офицеров Черноморского флота, обвинявшихся в «военно-фашистском заговоре».

Таким образом, 17 апреля одновременно оборвалась жизнь более 30 представителей крымскотатарского народа.

Среди них были делегаты первого Курултая, члены Милли Фирка — Асан Сабри Айвазов, Сеит-Джелил Хаттатов, Осман Акчокраклы, Абдулла Лятиф-заде. Были уничтожены и те крымскотатарские деятели, которые в переломные 1918-1920-е проявили себя как политики левых взглядов — Сулейман Идрисов (нарком земледелия Крымской советской республики в 1919 году), Селим Меметов (входил в Совнарком вместе с Идрисовым как нарком иностранных дел), Усеин Боданинский (отсидевший, согласно исследованиям Д. Урсу, в 1919 году несколько месяцев в белой контрразведке в ожидании расстрела, его брат Али погиб в гражданскую войну).

Также были расстреляны партийные лидеры конца 1920-х — середины 1930-х — Тархан, Самединов, Чагар, братья Мусанифы.

По 15 лет лагерей получили директор татарского театра Абибулла Баккал и учитель бывший делегат Курултая Якуб Керменчекли. На 12 лет лишения свободы был осужден драматург Умер Ипчи. В конечном итоге только Керменчекли было суждено выйти живым из ГУЛАГа.

Уничтожение крымскотатарской интеллигенции на этом не прекратилось, оно продолжалось весь 1938 год. Однако в конце года террор в СССР пошел на спад. В Кремле посчитали, что поставленные задачи выполнены, и решили избавиться от подельников. Теперь уже новый нарком внутренних дел Лаврентий Берия занялся ликвидацией Ежова и его приближенных.

Значение

В результате террора 1937-1938 годов крымскотатарская интеллектуальная элита понесла невосполнимые потери. Многие из расстрелянных были высокообразованными людьми, получившими образование в Турции, а некоторые, как Айвазов и Акчокраклы, лично знали Исмаила Гаспринского и были сотрудниками газеты «Терджиман».

Были уничтожены носители уникальных знаний по истории и языку крымских татар, нарушена преемственность поколений. В суровую эпоху 1941-1944 годов народ вступал по сути обезглавленным, лишенным практически всех моральных авторитетов.

Крымские татары, вошедшие в расстрельный список 5 марта 1938 г.

1. АБЕЛЯЕВ Аблямит
2. АБДУЛЛАЕВ Сеит Амет Сеит
3. АЗИЗОВ Якуб Азизович — ученый-философ
4. АЙВАЗОВ Сабри Абибулаевич — редактор «Терджимана», председатель первого Курултая, публицист, ученый-языковед
5. АКЧОКРАКЛЫ Осман Нури Асанович — историк, этнограф.
6. АЛЕКСАНДРОВИЧ Рамазан Мустафаевич — нарком просвещения 1934-1937 гг.
7. АСАНОВ Абедин Фегми
8. БОДАНИНСКИЙ Усеин Абдурефиевич — директор Бахчисарайского дворца-музея
9. БАЙРАШЕВСКИЙ Ягья Ибрагимович — ученый-языковед, преподаватель Крымского пединститута
10. БАХЧИВАН Решид Меметович
11. ГАЗИЕВ Мемет Бели
12. ГАФАРОВ Джафар Абдулла — писатель
13. ДЖЕМАЛЕДИНОВ Абдулл Керим — ученый-языковед
14. ИДРИСОВ Сулейман Измайлович — нарком земледелия Крымской социалистической советской республики (1919 г.)
15. ИСМАИЛОВ Ибрагим (Фегми) — музейный работник
16. КОКБАРИЕВ Абселям Менсейтович
17. КУРТ Мемет Рамазан
18. ЛЯТИФ Заде Абдулла — поэт, доцент Крымского пединститута
19. МЕМЕТОВ Селим Меметович — наркоминдел Крымской социалистической советской республики (1919 г.)
20. МОЛЛОДЖАНОВ Аблямит Ибадлаевич
21. МУСАНИФ ФЕВЗИ Абдулла — нарком земледелия КрАССР в 1934-1937 гг.
22. МУСАНИФ Якуб Абдулла — журналист
23. НЕДИМ Мамут — публицист, нарком просвещения КрАССР в 1928-1929 гг.
24. РАХИМОВ Абдулла
25. САМЕДИНОВ Абдураим Абдураманович — Председатель СНК КрАССР 1931-1937 гг.
26. СОФУ Мустафа
27. ТАКУРОВ Мустафа
28. ТАРХАН Ильяс Умерович — председатель Союза писателей Крыма, Председатель ЦИКа КрАССР
29. ТРУПЧУ Сервер Курт Сеит — 2-й секретарь обкома партии
30. ХАТТАТОВ Сеит Джелиль — член Директории, лидер Милли Фирка
31. ЧАГАР Билял Абла — нарком просвещения КрАССР в 1937 г.
32. ЧЕШМЕДЖИ Билял Мамут — нарком здравоохранения КрАССР, управляющий Крымгосиздатом
33. ЭВЛИЯЕВ Абдульбер
34. ЭМИР АЛИЕВ Сеит Асан
35. ЭМИР АЛИЕВ Сеит Ибрагим
36. ЭМИРОВ АМЕТ Сеит Халиль

Отправлены в лагеря:
37. БАККАЛ Абибулла — директор Крымского государственного татарского театра
38. КЕРМЕНЧЕКЛИ Якуб Аблаевич — учитель, делегат Курултая
39. МУРТАЗИН Ахмет Гирей
40. УМЕР ИПЧИ — писатель-драматург
41. УМЕРОВ Мамут Гафарович

К сожалению, не обо всех репрессированных удалось найти хотя бы минимальную информацию.

Эмир АБЛЯЗОВ, историк
Газета «Голос Крыма»
№ 15 (1005) от 15.04.2013

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET