Алие Кенжалива (творческий псевдоним Алие Кендже-Али) — современная поэтесса и прозаик, уже давно полюбившаяся читателям Avdet . Ее творчество стало для Avdet, который внимательно следит за развитием крымскотатарской литературы, настоящим открытием. В интервью нашему изданию писательница рассказала о своих предках, влиянии на ее творчество жизни вдали от Родины, а также о том, как ей удается так реалистично раскрывать образы крымских татар периода Второй мировой войны и депортации, истории создания каждого ее произведения и о многом другом.
— Давайте начнем с самого простого, но, тем не менее, животрепещущего вопроса, который хочется задать любому автору: почему Вы пишете? Чем для Вас является литература: призванием, работой, хобби..?
— Как любой автор, я думала об этом, пыталась всегда определить место творчества в своей жизни, пока не поняла, что творчество и есть моя жизнь. Не знаю, подходит ли здесь слово «призвание», обычно так говорят о профессии. Это, скорее, предназначение, способ определения себя в мире. Вот какая я есть — Алие? Как я чувствую то, что со мной происходит? Как переживаю события и истории? А если поставить себя на место другого человека и побыть им в своих произведениях, пропустить через себя его боль и радость — смогу я или нет? Пишу, потому что не могу иначе, потому что это моя молитва.
— С чего Вы начинали, что впервые послужило вдохновением?
— Я мало кому рассказывала, и даже самые близкие люди не знают того, как я начала писать. Но своей любимой газете я не могу не рассказать все свои тайны (улыбается). Когда мне было 13 лет, мне приснился Всевышний. Мы долго разговаривали обо всём, и он сказал мне первые строки стихотворения:
«Учитель мой, я преклоняюсь пред тобою, И запоют когда-то соловьи в садах, посаженных твоей рукою...»
Я проснулась и записала то, что запомнила. Тогда и появилась во мне эта жажда, эта необъяснимая потребность писать.
— На сегодня о Вас уже известно крымскотатарскому читателю и не только. Вы зарекомендовали себя, как автор, пишущий рассказы о войне и депортации, основанные на реальных событиях. Расскажите, с чьих слов Вы создаете художественные рассказы? Что значит для Вас данная тематика?
— Тема войны и депортации непростая для нашего народа, непростая и животрепещущая. Я чувствую очень сильную связь со своей землёй, со своим народом, поэтому не могу молчать о том, что болит. Самое первое произведение «Горький хлеб» написано по рассказам моего двоюродного дедушки Османа. Я долго носила в себе эту историю, но однажды она воплотилась в образы и текст. Рассказ «Когда зацветёт фасоль» – воспоминания моей бабушки Зекие. Мне даже не нужно ничего выдумывать, сама жизнь оставила нам эти истории, эти рассказы, которые никогда не нужно забывать. Конечно, записывать документально воспоминания очевидцев важно, но художественные тексты воспринимаются легче, на мой взгляд, поэтому я пишу именно рассказы, хочу, чтобы их читали дети, мои в том числе. Слушаю, слушаю воспоминания стариков, очевидцев тех событий, а потом ночью, когда все уснут, включаю лампу и плачу до утра, пропускаю через себя боль и пишу… А иначе не получится правды, если самой не быть там, где мои герои.
– Вы около 7 лет проживали на территории России, многие рассказы о войне и депортации написаны в эти годы. Как воспринимали Ваше творчество друзья и знакомые?
– Мои друзья и знакомые — это обычно люди творческие, интеллигентные, развитые, думающие. Но даже среди этих людей возникали споры на темы моих рассказов. Одни не соглашались с выбранной темой, зачем, говорят, писать о таком тяжёлом, нужно нести людям свет. Другие просили меня не усугублять и без того напряженную ситуацию. У меня же никогда не было подобных целей, я не хочу ни вражды, ни негатива. Просто пусть все знают правду, ни одного слова я не соврала.
— Для кого в первую очередь написаны Ваши произведения на эту тематику? Что бы Вы хотели донести читателю?
– Пишу я для всех, кому интересна эта тема. Сейчас так много пустых разговоров, особенно у молодёжи. Не знают, но машутруками, кричат: «Предатели! Кто вас звал в Крым?» Спрашиваю спокойно: «А что вы знаете из истории нашего посёлка в годы войны, например? Знаете, что здесь жили одни крымские татары? И кто в партизанах был в лесу? И что происходило, знаете?» Нет, ничего не знают. Невежество пугает, потому что приводит к той самой враждебности, которой я пытаюсь всегда избегать. Буду писать, и пусть все незнающие читают. Очень хочется изменить представления, ошибочно навязанные мнения. Хочется справедливости. Для этого не нужно бить себя в грудь и кричать о своей правоте. Как смотрю всем людям в глаза открытым спокойным взглядом, так и пишу для них — открыто и честно. Думаю, уже у многих, читающих мои рассказы, меняется отношение к нашему народу.
— Сложно ли было Вам адаптироваться в новых местах, вдали от Крыма?
– Очень было сложно! Я жила в Кирове (Вятка). Помню, первые зимы я не могла находиться на улице, плакала на остановках от холода, как бы тепло не одевалась. Солнца не хватало, родителей, родных. Отправила себя в добровольную ссылку. Но ничего не бывает случайно, зато теперь я знаю, что такое жить вдали от Родины, знаю, как давит тоска под чужим небом и как трепещет сердце, когда чувствует родную землю. Может быть, это помогает мне в творчестве, ведь я сама знаю, что это такое, крымской татарке жить не в Крыму.
– Живут ли в Кирове крымские татары?
– Живут! Со мной случилась интересная история. Я пришла устраиваться на работу журналиста в новостной интернет-портал, писать новости. Первое рабочее утро, прихожу в офис, ко мне подходит мужчина, протягивает руку и говорит: «Марлен». Я назвала своё имя, он очень удивился. Оказался моим директором и земляком, крымским татарином из Феодосии. Проработала я у них недолго, но было приятно очень вот так встретить своего человека. Вторая встреча произошла с женщиной, Гульсарой-апой. К ней в гости я ходила, как к родственнице. Это всё же так важно, когда можно с кем-то поговорить на родном языке, пошутить так, что только мы можем понять… Её дети живут далеко, и она заботилась обо мне, как о дочке. Теперь мы родные, жду её в гости в Крым.
– Кроме темы войны и депортации, о чем еще Вы пишете? В каких жанрах?
– Вообще, я всегда позиционировала себя как поэт. Пишу много лирики, много личного, о любви, о природе, которая находит отражение в душе. Есть одна неоконченная фантастическая повесть, которую никто не читал, кроме меня. Но в основном, это стихотворения. А теперь ещё и рассказы.
– Какое количество художественных произведений Вами уже написано?
– Написано много, я даже не буду пытаться считать количество стихов. Около десяти рассказов, почти завершённых. Большое количество набросков, отдельных картин, которые сложатся в дальнейшем в произведения. Работы ещё очень-очень много.
– Как рождается Ваше стихотворение или рассказ?
– Стихотворения просто возникают во мне. Крутятся в голове строчки, складываются, расходятся и снова срастаются. Я думаю о чём-то важном для меня, и это важное переходит в поэзию. Или же сильное впечатление рождает строки. Так было недавно, когда я увидела работу «Единомышленники» скульптора из Гурзуфа Шамиля Ильясова.
С рассказами иначе. Я слушаю реальные истории, но в голове возникают свои образы: хрупкой девочки или отчаянного мальчишки. Возникают диалоги, ситуации, характеры. Сначала в моей голове складывается сюжет, потом начинаю писать. Иногда в процессе написания всё меняется. Творческий процесс — мистика, её сложно объяснить. Я всегда чувствую руку сверху, иначе не писала бы.
– Общаетесь ли Вы напрямую со своими читателями? Каковы их отзывы?
– Я активный пользователь социальных сетей, общение для меня очень важно. Узнавать новых людей, их особенности, жизни, истории. И читатели мне обычно пишут в интернете, хвалят, благодарят. Смешно, когда соседи вдруг узнают, что это я пишу. Говорят: «Читали, плакали, но на автора не посмотрели, а если посмотрели, то и подумать не могли, что это ты, Алие, пишешь! Как будто взрослый мудрый человек написал, а не наша Алие» .
В жизни я всегда весёлая, общительная, поэтому знакомым сложно меня представить автором рассказов на такую тяжёлую тему.
– Пишете ли Вы на крымскотатарском языке? Как Вы считаете, что мешает сегодня молодежи знать родной язык на достаточном уровне?
– В свое время я совершила огромную ошибку, не поступила на специальность «крымскотатарский язык». Закончила 3 курса в нашем КИПУ (русский язык, английский язык), училась, надо сказать, очень плохо. Но потом переехала в Киров и поступила заново на филологический факультет, специальность «русский язык и литература» (училась хорошо, иначе меня бы выгнали).
Думала с сентября этого года поступать на «крымскотатарский язык», потому что понимаю, что мне необходимо это для творчества, но второе высшее образование платное, и я не могу себе его пока позволить. Остается заниматься самообразованием, на что, с моим упрямством, у меня хватит сил, я знаю.
Я пытаюсь писать на крымскотатарском языке, но моего разговорного уровня (с ялыбойским диалектом) явно для этого недостаточно. У меня уже целых пять стихотворений на крымскотатарском!
В том, что молодёжь не знает родного языка, виноваты родители, прежде всего. Мы дома всегда говорили на родном языке. И, конечно, урок родного языка необходим в школах не на уровне «по желанию», а как обязательный для всех учеников любой национальности. Если крымскотатарский язык один из государственных, пусть его изучают все, хотя бы час в неделю. И тогда не будет вопросов: «А о чём эта песня?», «А переведите нам, что сказали?» Будет и понимание, и уважение. Хотя первое, что надо сделать, это вернуть ATR и Meydan. Здесь даже объяснять не нужно, все понимают…
– Какой рассказ и стихотворение (свои) Вам более всего по душе?
– Рассказ «Когда зацветёт фасоль» считаю самым удачным. Из стихотворений сложно выделить одно, наверное, те, что мне по душе, слабы по законам стихосложения. Не могу оценивать своё творчество с позиции критика, потому что слишком все личное.
Всё временно — и бремя земное, и жизнь. Держись. За лучи рассветные. За лучи из других людей. За лучи из лучей. За следы излучин. Даже если измучен осенью. И другими причинами личин. Выйди утром во двор и кричи: ,,Как живётся вам, сволочи?! Без лучей?'' Тебе позовут врачей. А ты, ненавидящий ночи, Презирающий ночи За одиночество, Улыбнись поверхностно, надстрочно, И скажи: ,,Я ничей'' Но лучше держись. Из последних. Из.
– Был или является ли кто-то для Вас ориентиром в литературе?
– Прочитала всю классическую литературу русскую и много из зарубежной (иначе было не сдать экзамены, очень строгие были преподаватели). Если говорить о поэзии, гением считаю Цветаеву. Если о прозе — это Достоевский и Чехов. Из крымскотатарских писателей очень люблю Шамиля Алядина. Я бы хотела писать хотя бы на десятую долю так, как писал он. Написала ему посвящение недавно:
Шамилю Алядину
Здесь мёд в словах, здесь сок по строкам Разлившись, бьёт в язык живой. Стрижи взлетают - буквы, скобки, и вьётся мыслей непокой! Читаю бархат слов - как трАвы мягки весной, и в них упав, я жду дальнейшей переправы среди волшебных слов из трав. И выплываю в миф, в бесплотность, в поток любви над смыслом строк. И возвращаюсь вновь в способность пить бьющий в этих строках сок!
– Что Вы обычно читаете? Ваш любимый писатель, любимое произведение?
– Сейчас много низкопробной современной литературы. Яркий пример «50 оттенков серого» (ужас и кошмар). Хватает первых трёх страниц, чтобы понять уровень и закрыть книгу. Из последнего прочитанного: «Жизнь насекомых» Пелевина, ещё не опубликованный рассказ «Танцуй, Федя!» молодого прозаика Александра Дёмышева. Перечитала «Котлован» Платонова, вдруг захотелось. Любимое произведение «Мастер и Маргарита» Булгакова.
– Планируете ли Вы издать собственную книгу? Какой видится Вам ее судьба?
– Да, планирую. Сначала я хотела издать сборник стихотворений, но сейчас передумала. Я хочу, чтобы первая книга была с рассказами на тему депортации. Когда напишу 20 – 30 рассказов, займусь вопросами издания книги. Мне кажется, это необходимо сделать, но посмотрим, хысмет.
— Над чем сейчас работаете?
— Сейчас работаю над новыми рассказами, скоро они будут готовы и читатели смогут познакомиться с новыми героями, а также встретиться со старыми.
— Расскажите о себе: образование, работа, увлечения, семья.
— Образование у меня высшее филологическое, в России работала учителем русского языка и литературы в одной из лучших гимназий города. Приятно, что в трудовой рукой директора написана благодарность за мою работу. Сейчас, после переезда (а вернулась я три месяца назад), я работаю в сельском клубе руководителем кружка «Художественное слово». Эта работа позволяет мне больше времени уделять творчеству. Люблю свою работу и коллектив.
Увлечений особенных у меня нет, иногда пою в группе «Берег» на концертах.
Моя семья сейчас — это две мои любимые дочки и мои родители.
— Где Вы родились? В какой атмосфере прошло Ваше детство?
— Родилась я в Узбекистане, в п. Палванташ Андижанской области. Когда мне было 2 года, родители переехали в Крым (1988 год). Жили мы в Джанкойском районе 13 лет, папа работал в школе учителем, мама — в детском саду воспитателем. У меня было счастливое детство, среди бескрайних полей и виноградников. С любимыми бабушками и дедушками, с сестрёнками и братиками. Но мой отец всегда хотел жить в Къуру-Озене (Солнечногорское), откуда родом все его предки, стоял в очереди на участок, и как только дали землю, мы всей семьёй переехали в Къуру-Озень. Жили в палатке, помогали отцу строить дом. Я очень горжусь своим отцом, который своими руками построил дом для нас! Мы прошли через большие трудности, но родители всегда очень любили меня и всё хорошее во мне от них.
— На каких идеалах воспитывали Вас, и что воплощаете Вы в воспитании своих детей?
— Как в любой крымскотатарской семье меня учили быть скромной, уважительно и почтительно относиться к людям, особенно к старшим. Помогать всем, кто нуждается в помощи. Не обижать своих друзей и прощать тех, кто хочет сделать зло. Со мной всегда много разговаривали, это очень важно в воспитании. Я стараюсь много говорить со своими дочерьми, и воспитываю их в крымскотатарских традициях. Они сейчас учат язык, поют песни и рассказывают стихи на родном языке. Читаем «Арманчыкъ».
— Хотели бы Вы что-то изменить в своей жизни?
— Сейчас уже нет. Мне так хорошо от того, что я вернулась на Родину, что большего счастья мне и желать не хочется. Я счастливый человек, горжусь своими умными и талантливыми детьми, сама занимаюсь тем, что мне по душе. Хожу по Къуру-Озеню, сморю на море и горы, и повторяю: «Как хорошо! Как хорошо!»
— У Вас есть мечта?
— Да, есть. Я бы хотела побывать в других странах, увидеть то, чего не видела и не знаю.
— Что бы Вы пожелали начинающим молодым писателям?
— Пишите, если только чувствуете острую необходимость. Произведение невозможно выдумать, дар невозможно в себе создать, если его нет. Не люблю графоманство и иллюзию искусства. Настоящее рождается само.
— Расскажите вкратце о своей творческом псевдониме [Кендже-Али].
— Отца моего прадедушки звали Али Абдураман огълу, и так как он был самым младшим в семье, прибавилась ещё часть «Кендже». Он был къуруозенли, и я горжусь тем, что живу здесь, хожу по тем же местам, где ходил он и все мои предки, вижу те же горы, то же море… Это невероятное ощущение, которое я надеюсь пронести через всю жизнь!