Надпись 1061 (1651) года с фонтана Исляма III Герая во внешнем михрабе Хан-Джами
[Олекса ГАЙВОРОНСКИЙ]
По обеим сторонам от входа в гёзлевскую Хан-Джами устроены два михраба. Они предназначались для тех, кто, придя на намаз во время многолюдных торжеств и не найдя себе места в заполненной мечети, были вынуждены молиться во внешнем хараме – просторном дворе перед входом в здание. В один из этих михрабов вмурована мраморная плита с позолоченной надписью, текст которой еще в 17 веке приводил в своем описании Гёзлева Эвлия-челеби: «Великий хан, светило, Ислям Герай – газий в войске газавата. [Поэт] Джеври сказал тарих этого здания: Прекрасный родник — источник жизни. Год 1061».
Во времена Эвлии эта надпись украшала не мечеть, а фонтан, что стоял посреди рыночной площади, примыкавшей ко двору мечети. Источник, возведенный, как следует из надписи, Ислямом III Гераем в 1651 году, был большим сооружением, накрытым куполом. Подобные купольные фонтаны часто встречаются в Турции, но в Крыму их не сохранилось: ханский источник уже в начале 19 века пребывал в разрушенном состоянии и теперь единственным напоминанием о нем остается плита, встроенная после сноса фонтана во внешний михраб мечети.
Когда-то фонтан Исляма III Герая считался самым лучшим среди городских источников Гёзлева, которых в 17 веке насчитывалось около трех десятков: 20 обычных уличных чешме и 7 крупных фонтанов, включая ханский. Вода шла к ним по подземным галереям-кяризам от больших колодцев, что находились далеко за городскими стенами. Этих обильных подземных вод хватало не только для многочисленных уличных фонтанов, но и для нескольких, по выражению Эвлии, «радующих сердце светлых бань».
Одна из этих бань располагалась на противоположной от мечети стороне рыночной площади. Как и рыночный фонтан, она тоже являлось «ханским подарком» городу и называлась в честь своего основателя: хана Сахиба I Герая, который в свое время немало посодействовал благоустройству Гёзлева и ремонту его крепости. Хамам Сахиба Герая славился как лучшая баня в городе среди пяти банных заведений средневекового Гёзлева. Его описывали как замечательное светлое здание, сравнимое с лучшими банями Сирии и Турции, и особо отмечали, что «вся утварь там чистая, а все банщики расторопные и ловкие красавцы с печатью солнца на лицах».
Мечеть Девлета Герая, фонтан Исляма Герая и баня Сахиба Герая были связаны не только близким расположением. Известно, что ханский хамам входил в вакуфное имущество Хан-Джами – иными словами, владельцы здания (вероятнее всего, в этой роли выступало ханское семейство) распорядились, чтобы все доходы с банного заведения поступали на содержание мечети. Очевидно, ту же благотворительную роль выполнял и фонтан Исляма III Герая: известно, что жители города брали воду во всех фонтанах бесплатно, но зато водовозы, наполнявшие у фонтанов свои бочки для продажи воды в дальних кварталах, платили налог на свое ремесло, и таким образом фонтаны приносили доход.
В годы, последовавшие за падением Крымского ханства, баня Сахиба Герая разделила судьбу и ханского фонтана, и большинства прочих средневековых сооружений Гёзлева: если в конце 18 века ее еще можно найти на первых русских картах города, то в 19 столетии баня с них исчезает, а на ее месте появляются жилые дома – те старые здания, что сейчас расположены прямо напротив Ханской мечети.
Внутренний зал с массажным столом в Турецкой бане
После разрушения ханского хамама титул главного «храма чистоты» в городе перешел к другому банному заведению, что располагалось буквально за углом (по нынешней улице Красноармейской) – и перешло очень надолго, вплоть до наших времен. По удивительному стечению обстоятельств, уцелевшие ханские бани Крыма оказались одними из наиболее долговечных среди всех построек ханской эпохи: здесь следует вспомнить и бахчисарайскую Сары-Гузель возле Ханского дворца, чьи котлы не остывали почти 400 лет, с 1532 по 1924 год, и евпаторийскую Турецкую баню, о которой идет речь здесь: она использовалась горожанами по своему прямому предназначению вплоть до 1987 года. Но если над входом в Сары-Гузель есть резная надпись с датой постройки, то время сооружения Турецкой бани в Евпатории остается полнейшей загадкой. По данным исследователей евпаторийской архитектуры, на городских планах Евпатории Турецкую баню впервые начинают отмечать лишь в конце 19 века. Это молчание картографов выглядит довольно странным, поскольку само здание со всей очевидностью гораздо старше 19 столетия, построено по классическим канонам 16 века и чрезвычайно похоже на древнюю Сары-Гузель как по планировке, так и по инженерному устройству. По описаниям Эвлии, помимо ханского хамама, в Гёзлеве находилось еще четыре бани, причем одна из них уже в 17 столетии называлась «Старой» (и, таким образом, могла быть даже старше бани Сахиба Герая, относившейся к первой половине 16 века). Какие из них могли соответствовать Турецкой бане на Красноармейской улице – пока неизвестно.
Деревянные скульптуры над входом в Турецкую баню (фото начала 20 в.) и сохранившаяся женская скульптура в коллекции Евпаторийского краеведческого музея
Как и Сары-Гузель, Турецкая баня Гёзлева была разделена на две половины: мужскую и женскую, почти зеркально повторяющие друг друга. Любая баня турецкого типа, в том числе и гёзлевская, включает три типа помещений: просторный прохладный предбанник с фонтаном холодной воды, моечные помещения, где посетители с помощью шерстяной рукавицы растирались раствором мыльной голубой глины, и теплые залы для массажа и отдыха, где банщики разминали мускулы клиентов на специальном каменном столе.
Температура в хамаме поддерживается при помощи горячего воздуха, который проходит из топки через подполье здания, нагревая снизу каменные плиты пола. Все эти конструктивные особенности присутствовали и в Турецкой бане Гёзлева. Помещения в ней освещались через небольшие, закрытые толстыми стеклами отверстия в куполах, а стены были оштукатурены специальным водостойким раствором из извести и толченого кирпича. Раковины, пол, лавки, массажные столы были выполнены из дорогого привозного белого мрамора – словом, постройка была типичным хамамом турецкого типа и, вероятнее всего, довольно старым. Входы с улицы в мужскую и женскую половины бани были в 19 веке обозначены деревянными скульптурами усатого господина и мечтательной дамы (возможно, изначально они служили носовыми украшениями купеческих парусных судов).
Световые отверстия в куполе Русско-Турецкой бани Сильсле
На рубеже 19 и 20 столетий неподалеку от Турецкой бани, на месте бывших торговых рядов, появилось еще одно сооружение – примечательное не столько своим возрастом, сколько воплощенным в нем удивительным сплавом культур, что отразилось даже в названии: в разное время это заведение называли то «Торговыми», то «Немецкими» (по национальности хозяина, немца с фамилией Сильсле), то «Русско-Турецкими» банями.
Хорошо известно, что банные обычаи в разных частях света сильно различаются: от японских чанов с водой над медленным огнем, в которых сидят люди, до финских саун с их раскаленными докрасна камнями. В этом отношении русские и турецкие бани – тоже два «разных мира». В турецком хамаме, берущем свое начало от древнеримских терм, температура воздуха не превышает 50 градусов, а влажность достигает 100%. Внутри хамама нет открытых печей: он нагревается горячим воздухом из-под пола. Пар от нагретых влажных плит поднимается к потолку, мелкой росой падает вниз, снова испаряется, и помещение постоянно наполнено теплым влажным туманом. Посетители могут долгими часами находиться в такой атмосфере – почему и римские термы, и турецкие хамамы были своего «городскими клубами», где люди проводили длительное время за встречами, беседами, кофе и табаком. В отличие от турецкого хамама, русская баня гораздо суше (50-60% влажности) и горячее (от 70 градусов и больше). Посещать горячую парилку полагается короткими заходами по 10-15 минут, между которыми непременно следует охлаждаться холодной водой (откуда и взялся удивлявший иностранцев обычай русских нырять после бани в прорубь или кататься в снегу). Печь стоит внутри помещения и топится либо «по-белому» (с дымоходом наружу) либо «по-черному», когда дым от специально подобранных поленьев клубится внутри, оставляет копоть на стенах и щиплет глаза, но зато стерилизует помещение и выделяет целебные ароматические вещества.
Оба столь непохожих способа попариться сосуществовали под одной кровлей в бане Сильсле. Внешне здание выглядело похожим на традиционные крымские бани с куполами и имело внутри залы обычного турецкого хамама, но в том же помещении под «турецким» куполом располагался и «русский» зал со ступенчатыми полками и печью (роль «проруби» выполнял фонтан холодной воды в соседнем помещении). Хозяева явно хотели привлечь в свое заведение как можно больше клиентов, предлагая услуги на любой вкус гостям и из Турции, и из России. Столь редкостное сочетание является яркой иллюстрацией к крымским традициям соседства и смешения разных культур.
Внутренний вид кяриза – водоводной галереи средневекового Гёзлева. Фотография с веб-сайта www.perekop.info
В настоящее время старинные бани Евпатории являют собой, по сути, развалины. Давно разработан, но так и не воплощен в жизнь проект реставрации Турецкой бани, а баня Сильсле, хоть два года назад и открылась усилиями энтузиастов как объект для экскурсий, остро нуждается в масштабных и дорогостоящих восстановительных работах. «Кровеносная сеть» средневековых гёзлевских кяризов давно засорилась и пришла в негодность – поскольку нужда в многокилометровых водоводах отпала в 19 веке, когда научились бурить артезианские скважины и добывать воду в любом месте на большой глубине – и теперь лишь заядлые евпаторийские краеведы помнят, где сохранились лазы в эти таинственные подземелья, непроходимые ныне из-за заполнивших их канализационных стоков и наносов земли.
Только старые описания и отрывочные археологические материалы помогают нам понять, как умудрялся город, стоящий между сухими степями и солеными волнами, иметь вдоволь чистой воды для своих обильных уличных фонтанов и «радующих сердце светлых бань».