Интерьер Летней беседки
Летняя беседка – одно из самых замечательных мест в Хансарае. Мраморная лестница с деревянными гранатовыми плодами на перилах (восстановленными в последнюю реставрацию по точному подобию прежних) ведет туда из Фонтанного дворика. Помещение залито цветными лучами, падающими через витражи, а струи фонтана, бьющего посреди небольшого бассейна, наполняют пространство неумолчным звоном воды. Россыпи летящих капель искрятся синим, желтым и красным, превращая поверхность воды в бассейне в живой калейдоскоп цветных бликов. Все трудности и конфликты моей былой музейной работы (а на какой работе не бывает трудностей и конфликтов!) окупались редкостной и мало кому доступной привилегией: переступить через загородку, зайти внутрь и недолго посидеть у фонтана в полном одиночестве – не думая ни о чем, лишь целиком заполнив сознание и восприятие причудливой игрой света и звуков. Ясность мысли после 5-10 минут подобного созерцания становилась необыкновенною.
Оттуда же, с «ханских диванов» (на самом деле – накрытых современными коврами лавок, ибо настоящая ханская мебель давно исчезла из дворца), можно было рассмотреть и три стенные росписи над входной дверью, не слишком хорошо видные с обычной «экскурсионной тропы». На каждой из них без особых затей нарисована серая полоса воды с зелеными берегами, коричневые холмы, огромные деревья, а между ними на лугах – какие-то шатры и домики. Точно такие же пейзажи мы во множестве встретим и на стенах султанских дворцов Стамбула – особенно тех, что поновее, выстроенных в 18-19 столетиях. Эти росписи изображают пролив Босфор с прогулочными садами, шатрами, павильонами и прибрежными виллами вокруг него.
Стенные росписи с видами Босфора в Летней беседке
Мода на такие изображения возникла в Турции в первой половине 18 века под влиянием французских пасторалей, украшавших дворцы Парижа. В ту пору в Стамбуле проходила настоящая культурная революция: османский двор европеизировался и активно заимствовал французские образцы и в архитектуре, и в искусстве, и в придворных порядках. Султаны построили себе несколько новых дворцов, больше похожих на Версаль, чем на Топ-Капы, оставили свое вековое затворничество и стали проводить, подобно французским королям, пышные светские приемы в тех самых садах у Босфора. Конечно, обычаи мусульманского искусства внесли свои коррективы: в отличие от французских прототипов, босфорские пейзажи всегда безлюдны. Как показывают росписи на стенах Летней беседки (а также Кофейного зала на верхних этажах), стамбульское увлечение парижской модой имело свой отголосок и в Бахчисарае.
За окнами Летней беседки в стенах небольшого дворика цветет сад. Как бы ни были эффектны беседочные витражи, они здесь «не родные», будучи сооружены уже в русский период. В ханскую же эпоху беседка не имела ни стен, ни окон, отгораживалась от сада лишь рядом толстых колонн и представляла собой не закрытую комнату, как сейчас, а открытый садовый павильон.
Сад у стен Летней беседки ныне называют Бассейным двориком. У дальней его стены стоит фонтан типа сельсебиль, весьма похожий на знаменитый «Фонтан слёз», но куда менее известный. От подножия сельсебиля тянется мраморный каскад, на котором, кроме узоров, высечены также редчайшие для крымскотатарского искусства изображения живых существ: стайки рыбок, ловящая их цапля и головки драконов на сливных водостоках. Какова символика этих сюжетов – уже давно позабыто. Пышная выпуклая обработка деталей относит фонтан к стилю «крымского барокко» (еще одно веяние французской культуры, занесенное в Крым через Стамбул) – а стало быть, примерно к середине 18 века. И если приблизительный возраст самого фонтана определить нетрудно, то странные украшения на его каскаде ставят куда более сложную задачу. В Турции тоже встречаются драконьи головки на водостоках, только там они все не моложе 15 века и принадлежат не к османским, а к сельджукским (то есть, более древним) памятникам. Потому не исключено, что каскад с рыбками, цаплей и драконами мог быть создан задолго до строительства и фонтана, и беседки, и самого Хансарая. Где он находился прежде и какое сооружение украшал? Ответа на этот вопрос пока нет.
Фонтан в Летней беседке
В Бассейном дворике обитали не только мраморные, но и живые рыбки. Они плавали в просторном бассейне, куда стекала вода с резного каскада. Гости дворца упоминали о них начиная с первой половины 19 века; я и сам еще успел повидать ленивых ярко-оранжевых карасей, сверкавших здесь чешуей из-под воды 35 лет назад. Акварели позапрошлого века показывают, что бассейн прежде был накрыт дощатым шатром с черепичной кровлей (по этим рисункам мы в свое время и восстановили его над бассейном). Укромный водный резервуар под обвитым виноградной лозой шатром порождал в воображении русских путешественников минувших столетий картины плещущихся восточных красавиц, отчего в некоторых описаниях эта часть Дворца названа «купальней ханских жен». Однако это лишь фантазии, ибо Бассейный дворик не имел прохода в Гарем, да и располагался прямо за окнами Зала Дивана.
Археологические раскопки помогли нам отчасти выяснить первоначальный замысел создателей здешнего сада. Похоже, что главным украшением дворика они хотели сделать поток воды, который на своем пути принимал бы разнообразные формы. Родниковая струя то прыгала между двенадцатью чашами сельсебиля, то мелкой рябью бежала по резному каскаду, то ныряла в глубокий бассейн, то, покинув бассейн через небольшой фонтанчик, продолжала свой путь по саду (под землей были найдены следы бассейнов, по которым вода текла дальше). А фонтан в Летней беседке был задуман, очевидно, как звонкий финал этой гонки водных потоков, после чего влага уходила обратно под землю. В восточной архитектуре мы найдем немало примеров такой «рукотворной речки», вдоль которой цветет роскошный сад. Видимо, в соответствии именно с этой традицией был обустроен и Бассейный дворик Хансарая.
Бассейный дворик
Для чего служили Бассейный дворик и Летняя беседка в ханские времена? Прямых свидетельств на этот счет, к сожалению, не сохранилось, но их близость к Залу Дивана и прямое сообщение с Главной площадью намекают, что это пространство могло использоваться для разного рода приемов – в точности как султанские дворцовые сады в Стамбуле. Хорошо известно, что встречи ханов с высшей знатью государства проводились не только под сводами залов аудиенций, но и в других местах, в том числе в садах. Самые первые упоминания о Бахчисарайском дворце в «Истории Сахиба Герай-хана» Кайсуни-заде уже содержат описания именно таких встреч: хан принимает знатных гостей в саду, сидя на троне в павильоне, внутри которого в бассейне бьет фонтан. Правитель раздает своим соратникам ценные дары, слуги разносят чаши, а музыканты играют для собравшихся. При Сахибе Герае Летняя беседка еще не существовала, но ничто не мешает представить, что впоследствии такие же собрания могли проводиться и здесь, в Бассейном саду, куда почтенное общество могло выйти непосредственно из Зала Дивана – тем более, что от 17 века дошли описания пиршеств где-то во дворе Хансарая, которые хан устраивал после заседаний для членов своего государственного совета.
Помимо Бассейного, в Бахчисарайском дворце существует еще несколько внутренних двориков, тоже зачастую украшенных садами (точнее – жалкими остатками садов) и фонтанами. В наше время их называют Кухонным, Посольским, Гаремным и Персидским. Все они относились к внутреннему пространству дворца, доступ в которое был позволен лишь ханским слугам, гостям или семье. Но помимо этого в разных местах крымской столицы, в том числе и вблизи Хансарая, существовало несколько общедоступных прогулочных садов. Эвлия-челеби в 1666 году утверждал, будто таких садов в городе было целых 26, поименно перечисляя лишь семь из них.
Бассейный дворик, литография 1860 г.
Среди прочих, он описывает и сад «с кыбловой стороны Бахчисарая на холме» как место для прогулок и общественных молитв. Не исключено, что это – самое раннее из известных описаний того места, которое теперь известно как Садовые террасы Ханского дворца и занято советскими военными захоронениями. Покатый горный склон здесь был выровнен четырьмя ступенчатыми террасами, а на них устроены «висячие сады» – излюбленное украшение восточных столиц, испокон веков распространенное по всему Ближнему Востоку, от Вавилонского царства до Османской империи. На плане Ханского дворца 1787 г. они обозначены как сад на склоне горы, где растут фруктовые деревья, между ними в тени цветут фиалки, а галереи увиты лозами винограда. Из других источников известно также, что этот сад еще в 19 веке продолжал славиться произраставшими тут удивительными грушами. Эвлия называет создателем сада Мехмеда IV Герая, но в других местах своей книги он не раз ошибочно приписывает своему другу-хану основание построек, существовавших задолго до его правления. Потому не исключено, что этот сад появился гораздо ранее середины 17 века – возможно, еще тогда, когда Центральный двор Хансарая был открытой городской площадью.
Висячие сады на террасах были изобретены в засушливых пустынных краях Ближнего Востока, и одной из их главных функций было имитировать привольный зеленый ландшафт, отсутствующий там в природе. Крым – это конечно, не пустынный Ирак, но пышная зелень могла украсить и наши выжженные летним солнцем холмы. Укрытый нею высокий горный склон позади Хансарая смотрелся словно задник театральной декорации, на фоне которого постройки Хансарая выглядели просто восхитительно.
Сбоку от террас был разбит еще один сад совершенно другого вида: план показывает на нем не стройные ряды фруктовых посадок с прямыми лестницами и виноградными галереями, а петляющие тропинки среди зарослей, рассаженных в кажущемся беспорядке. Это был рукотворный «дикий» лес, который даже специально населили животными. В подписи это место названо «лесным садом», где живут зайцы и какие-то «ягнята» — возможно, речь тут идет о ланях, которых было принято содержать в турецких и персидских садах (доподлинно известно, что при ханском дворе имелись прирученные олени: к примеру, в конце 18 века ханы поселили целое их стадо на плато крепости Чуфут-Кале).
Далее к югу от этих садов, на самой вершине склона, Эвлия описывает еще один сад, что окружал некий «дворец Юсуфа», построенный ханом. (Юсуф, в честь которого был назван дворец, это, скорее всего, герой популярнейшего восточного эпоса о Юсуфе и Зулейхе). По словам Эвлии, в этом саду «текут разные речки, застроенные дворцами, кухнями и бесчисленными строениями, засаженные деревьями с только что распустившимися цветами. Это место прогулок с садами и виноградниками». Примерную картину того, как выглядели такие общественные сады и подают нам росписи на стенах Летней беседки Хансарая.
От «дворца Юсуфа» и ханского прогулочного сада при нем не осталось и следа. Память о них сохранилась лишь в названии местности, где они когда-то располагались. Эта местность, ныне отчасти занятая жилыми кварталами репатриантов (так называемый «6-й микрорайон Бахчисарая»), по сей день носит название «Хан-Чаир» – «Ханский Сад». Встав там на вершине холма, под которым внизу в узкой балке, словно цветные камешки в шкатулке, рассыпаны здания Бахчисарая, можно и сейчас любоваться картиной, которая 350 лет назад впечатлила Эвлию, писавшего: «Поистине, этот дворец-хавернак – один из высочайших в мире. Оттуда видны крыши, сады и виноградники, дымящиеся трубы каждого дома…».
Однако вернемся с вершин в Хансарай. В следующем очерке нас ждут парадные залы ханских аудиенций.