21 декабря 2009 года в Бахчисарайский историко-культурном заповеднике (БИКЗ) состоялись два важных события.
Австрия вернула Украине культурные ценности, вывезенных за пределы Украины во время Второй мировой войны, среди которых коллекция текстильных изделий крымских татар и караимов, включающая платки, ремни, сумки, драпировки, подвязки, изготовленные, в основном, из бархата, обшитые золотыми нитками.
А также состоялось открытие экспозиции, посвященной первому национальному крымскотатарскому музею и его основателю и директору Усеину Боданинскому, автором которой является заведующий этнографическим отделом Музея истории и культуры крымских татар БИКЗ Рустем Эминов.
Мы попросили Рустем бея ответить на наши вопросы.
– Рустем бей, как Вы оцениваете возвращение австрийским правительством культурных ценностей крымских татар и караимов?
– Я хочу поблагодарить австрийское правительство, совершившее этот гуманный акт. Этот прецедент, должен послужить примером для других государств, где находятся наши ценности, а также для ряда украинских музеев, куда передавались в советское время наиболее ценные предметы крымскотатарского декоративно-прикладного искусства из нашего музея, тогда, когда народ был в изгнании. На мой взгляд, они должны быть также возвращены. Это нормы элементарной культуры, тем более для учреждений высококультурного характера, какими и должны быть музеи в XXI веке.
Возвращается народ – возвращаются и его культурные ценности. И сегодняшнее событие – один из шагов по восстановлению прав крымскотатарского народа. В этом же ряду стоит и вторая часть прошедшего мероприятия – открытие экспозиции, посвященной первому национальному музею крымских татар, впервые со времени депортации.
– Несколько слов об идее этой экспозиции.
– Я сравнительно недавно работаю в Музее истории и культуры крымских татар (МИИКТ) и это моя первая авторская работа. Идея об отдельной экспозиции, посвященной первому крымскотатарскому музею и его основателю У. Боданинскому, возникла у меня год назад. Этими мыслями я поделился с Сервером Эбубекировым, заведующим МИККТ, который поддержал меня в этом начинании.
Работая в фондах БИКЗ над этой темой, я был приятно поражен тем, что часть архива музея сохранилась – это различные акты, инвентарные книги и особо ценный архив У. Боданинского – дневники, полевые тетради из археологических и этнографических экспедиций. Очень ценен отчет У. Боданинского за 1917-1919 годы повествующий об основании музея.
– Удалось ли обнаружить, что-нибудь новое, интересное?
Начиная работу, я еще не знал, что меня ожидает настоящее открытие, важное для нашего музея и не одно. Так, работая со старыми (довоенными) инвентарными книгами поступлений, я выявил прямую связь между старыми и новыми (записанными уже после депортации и закрытии музея татарской культуры) инвентарными номерами. Это позволит каждому экспонату присвоить его оригинальное, крымскотатарское название, интерес как раз и заключался в том, чтобы точно установить, как их именовали тогда при поступлении в музей. Эта огромная работа еще впереди.
– Расскажите о самой экспозиции.
Государственный Дворец-музей татарской культуры, окончательно оформившийся в начале 20-х годов XX века и просуществовавший вплоть до депортации крымских татар 18 мая 1944 года, в полной мере разделил трагическую участь народа, культуре и истории которого он был посвящен. За время своего недолгого существования музей крымских татар несколько раз менял свое название, а также основной характер экспозиций. Размещался он, в бывшем ханском дворце – «Хан-Сарае», архитектурном памятнике XVI-XVIII веков, история которого не менее драматична.
Данная экспозиция – попытка приоткрыть одну из страниц истории нашего народа, его духовного прошлого, основанного на материальных артефактах наследия наших предков, что воплотилось в богатом декоративно-прикладном искусстве крымских татар. У. Боданинский приложил всю свою любовь и энергию, дабы собрать и сохранить это бесценное наследие. К сожалению, ему не позволили сделать это в полной мере.
Концепция нынешней экспозиции и ее структурный план, предполагают два варианта показа – для специалистов-историков и музееведов, с привлечением большого массива имеющихся документов по истории создания и работы музея, а также массово-зрелищный, рассчитанный на массовую публику. Было решено реализовать универсальный, который был бы интересен для всех.
К сожалению, многих предметов, приобретенных или подаренных, уже нет в музее.
– Вы сказали, что Боданинскому не дали создать крымскотатарский музей в полной мере. Что вы имели в виду?
Не совсем так. Музей был создан, но не все планы были реализованы. Первый звонок прозвучал еще в 1925 году, когда У. Боданинскому не позволили организовать Всесоюзный съезд по татароведению, куда приглашались все ведущие востоковеды, а также заинтересованные ученые страны. Он работал над этим проектом почти 2 года, организация съезда была расписана до мельчайших подробностей, что отражено в его дневниках.
Затем борьба советской власти с религией обернулось чудовищной акцией по сносу культовых сооружений. В одном только Бахчисарае, как известно, было 35 мечетей, на сегодня частично сохранилось лишь пять.
Это и разрушение стариной застройки Бахчисарая, причем зданий XVI века. А ведь разработанный музеем маршрут экскурсий включал в себя показ старого города, его старинных промыслов и кустарного производства, ремесла и быта. И это было новацией, подобный этнографический музей под открытым небом существовал на тот момент лишь в Швеции, это знаменитый «Скансен», созданный в 1891 году Артуром Хазелиусом. Знал ли о нем в 20-х годах У. Боданинский — точно не известно.
То, что с таким трудом отстаивал У. Боданинский по сохранению наследия предков, безжалостно уничтожалось на его глазах. И самая большая трагедия состояла в том, что, уже начиная с 1930 года, он этому процессу не мог помешать. На мой взгляд, представленный в экспозиции портрет У. Боданинского кисти художника Рустема Эминова, как раз запечатлел эту личную душевную травму.
У. Боданинский, должен был осуществить новые задачи, поставленные перед музеями советской властью на первой всесоюзной музейной конференции, а именно пропаганда социалистического строя и истории революции. В стране началась борьба с «национальным уклоном». Ведущие востоковеды, с которыми работал У. Боданинский, подверглись травле и репрессиям и были осуждены на разные сроки заключения. Но даже в этих условиях У. Боданинский находил силы для работы, и делал все от него зависящее, чтобы и дальше изучать историческое прошлое своего народа.
Увольнение Боданинского в 1934 году не было для него неожиданностью. Боданинский не стал оспаривать это решение, понимая всю тщетность попыток отстоять свою правоту в системе сталинского произвола.
В 1937 году в Тбилиси его арестовывают и привозят в Крым, а 17 апреля 1938 года вместе с другими видными деятелями культуры и искусства, в том числе и близким другом и соратником О. Акчокраклы – расстреливают.
Детище У. Боданинского – Бахчисарайский музей – ожидала такая же трагическая судьба, как и его основателя и первого директора. После депортации крымскотатарский музей перестал существовать. В последующие годы большая часть экспонатов музея была расхищена или передана в другие учреждения СССР.
– На открытии экспозиции Вы выступили с инициативой присвоить имя Усеина Боданинского Бахчисарайскому историко-культурному заповеднику.
– У. Боданинский прошел очень сложный и тернистый жизненный путь, и то, что он сделал для развития музейного дела Крыма, для сохранения наследия предков не должно забываться потомками. Огромная заслуга этого замечательного художника, историка, этнографа, музейщика несомненна и очевидна.
Тем более печально, что моя инициатива по увековечиванию памяти этого выдающегося деятеля культуры, в виде установки мемориальной доски на территории Дворца-музея, не нашло понимания.
Поэтому я, непосредственно на самом мероприятии, где присутствовали руководители и научные сотрудники БИКЗ, а также представители власти, предложил присвоить имя Усеина Боданинского Бахчисарайскому историко-культурному заповеднику, который является правопреемником созданного им музейного культурного учреждения. Это наш гражданский и моральный долг по отношению памяти этого выдающегося человека.
Беседовал Нариман Джелял