Чем разглагольствовать на чужом языке, лучше молчать на родном

11.05.20160:19

В одном из последних номеров газеты «Авдет» (№30, 2 августа) под рубрикой «Игры разума» было опубликовано интервью с журналистом Османом Пашаевым, вернее его лаконичные ответы на подразумеваемые вопросы.

В общем, ничего нового, если бы не оценка им деятельности журналистов, пишущих на крымскотатарском языке. Прозвучав в основном тексте, эти суждения были вынесены еще и на первую страницу газеты. «Замечаю, что, как и раньше, крымскотатарские журналисты, работающие на крымскотатарском языке, очень часто используют какую-то странную неудобоваримую форму языка. Чувствуется, что для многих крымскотатарский является лишь рабочим инструментом, а не языком быта, улицы, любви или просто мыслей. Такой язык лишен жизни, он напоминает латынь на воскресных богослужениях католического храма», глубокомысленно заключает Осман бей.

А теперь представьте, что средства массовой информации, неважно печатные или электронные, стали бы использовать язык быта и улицы – читай: язык различных диалектов, язык жаргона, язык эмоций и крепких выражений, а также суржик… Или, к примеру, политический обозреватель будет говорить на языке любви. Что же касается «просто мыслей», конечно, у крымскотатарских журналистов сроду никогда не было никаких мыслей. Куда нам до украино- и русскоговорящих соотечественников-мыслителей.

Мы живем только мечтами о единстве, о возрождении государственности, совершенно бессмысленно пользуемся крымскотатарским языком как «рабочим инструментом». Потому что этот «инструмент» приносит нам огромные, просто немыслимые доходы. Разве вы об этом не знали?

А теперь давайте, посмотрим правде в глаза. Национальным СМИ присущи национальные особенности. Крымскотатарские СМИ – это практически единственная возможность поддержать сохранение и развитие литературного крымскотатарского языка, а также исследование своей истории, культуры; это подробная информация о работе представительных органов крымскотатарского народа — Меджлиса-Къурултая; это приобщение к религии предков — исламу; это подлинная трибуна для народа; это друзья истинных патриотов, для которых дорог каждый звук и каждая буква родного крымскотатарского языка; это рассказ о тысячах пожилых людей, чьи судьбы исковерканы трагедией депортации, получивших на всю жизнь глубочайший стресс от этой несправедливости, которые пишут и плача рассказывают о том, как в мае 44-го к ним постучали в дверь солдаты, а затем отобрали родину, выслали в неизвестные края на верную гибель.

Может быть, это не так уж и интересно, но другого у нас нет. Они наши подписчики, читатели, слушатели, зрители.

Вопрос о финансировании национальной прессы затрагивать не будем. Эта тема общеизвестна.

Кстати, на «неудобоваримом» для нерусских русскоговорящих языке можно прочитать и услышать много интересного и родного, понятного только для нашего народа.

Между прочим, язык сегодняшних национальных изданий почти не отличается от языка изданий «Къызыл Кърым» и «Азат Кърым», выходивших до войны и во время войны в Крыму. То есть, после многих лет ссылки и лишений наш народ сумел сохранить язык в прежнем виде. Разве это не заслуга крымскотатарских журналистов, работавших в депортации, и журналистов, продолжающих этот малоблагодарный труд в Крыму?

Можно согласиться с тем, что официальный крымскотатарский язык, то есть язык документов, решений (к примеру, решений Къурултая), переводов сложен и непонятен. Ведь можно легко почерпнуть информацию из русскоязычных источников. Вопрос в том, любим ли мы наш язык, чувствуем ли мы его, хотим ли говорить и читать на нем, наконец, будем ли мы читать газету «Къырым» на родном языке, и своим чтением и подпиской на это издание вносить лепту в общее дело сохранения крымскотатарского языка.

В вышеупомянутом интервью О.Пашаев говорит: «За последние десять лет о крымскотатарской журналистике мне стало сложнее говорить, потому что я не знаю внутренних процессов». Здесь с ним можно согласиться. Его высказывание, вынесенное на 1-страницу «Авдета» тому подтверждение.

Журналисты

газеты «Къырым».

Чем разглагольствовать на чужом языке, лучше молчать на родном

В одном из последних номеров газеты «Авдет» (№30, 2 августа) под рубрикой «Игры разума» было опубликовано интервью с журналистом Османом Пашаевым, вернее его лаконичные ответы на подразумеваемые вопросы.

В общем, ничего нового, если бы не оценка им деятельности журналистов, пишущих на крымскотатарском языке. Прозвучав в основном тексте, эти суждения были вынесены еще и на первую страницу газеты. «Замечаю, что, как и раньше, крымскотатарские журналисты, работающие на крымскотатарском языке, очень часто используют какую-то странную неудобоваримую форму языка. Чувствуется, что для многих крымскотатарский является лишь рабочим инструментом, а не языком быта, улицы, любви или просто мыслей. Такой язык лишен жизни, он напоминает латынь на воскресных богослужениях католического храма», глубокомысленно заключает Осман бей.

А теперь представьте, что средства массовой информации, неважно печатные или электронные, стали бы использовать язык быта и улицы – читай: язык различных диалектов, язык жаргона, язык эмоций и крепких выражений, а также суржик… Или, к примеру, политический обозреватель будет говорить на языке любви. Что же касается «просто мыслей», конечно, у крымскотатарских журналистов сроду никогда не было никаких мыслей. Куда нам до украино- и русскоговорящих соотечественников-мыслителей.

Мы живем только мечтами о единстве, о возрождении государственности, совершенно бессмысленно пользуемся крымскотатарским языком как «рабочим инструментом». Потому что этот «инструмент» приносит нам огромные, просто немыслимые доходы. Разве вы об этом не знали?

А теперь давайте, посмотрим правде в глаза. Национальным СМИ присущи национальные особенности. Крымскотатарские СМИ – это практически единственная возможность поддержать сохранение и развитие литературного крымскотатарского языка, а также исследование своей истории, культуры; это подробная информация о работе представительных органов крымскотатарского народа — Меджлиса-Къурултая; это приобщение к религии предков — исламу; это подлинная трибуна для народа; это друзья истинных патриотов, для которых дорог каждый звук и каждая буква родного крымскотатарского языка; это рассказ о тысячах пожилых людей, чьи судьбы исковерканы трагедией депортации, получивших на всю жизнь глубочайший стресс от этой несправедливости, которые пишут и плача рассказывают о том, как в мае 44-го к ним постучали в дверь солдаты, а затем отобрали родину, выслали в неизвестные края на верную гибель.

Может быть, это не так уж и интересно, но другого у нас нет. Они наши подписчики, читатели, слушатели, зрители.

Вопрос о финансировании национальной прессы затрагивать не будем. Эта тема общеизвестна.

Кстати, на «неудобоваримом» для нерусских русскоговорящих языке можно прочитать и услышать много интересного и родного, понятного только для нашего народа.

Между прочим, язык сегодняшних национальных изданий почти не отличается от языка изданий «Къызыл Кърым» и «Азат Кърым», выходивших до войны и во время войны в Крыму. То есть, после многих лет ссылки и лишений наш народ сумел сохранить язык в прежнем виде. Разве это не заслуга крымскотатарских журналистов, работавших в депортации, и журналистов, продолжающих этот малоблагодарный труд в Крыму?

Можно согласиться с тем, что официальный крымскотатарский язык, то есть язык документов, решений (к примеру, решений Къурултая), переводов сложен и непонятен. Ведь можно легко почерпнуть информацию из русскоязычных источников. Вопрос в том, любим ли мы наш язык, чувствуем ли мы его, хотим ли говорить и читать на нем, наконец, будем ли мы читать газету «Къырым» на родном языке, и своим чтением и подпиской на это издание вносить лепту в общее дело сохранения крымскотатарского языка.

В вышеупомянутом интервью О.Пашаев говорит: «За последние десять лет о крымскотатарской журналистике мне стало сложнее говорить, потому что я не знаю внутренних процессов». Здесь с ним можно согласиться. Его высказывание, вынесенное на 1-страницу «Авдета» тому подтверждение.

Журналисты газеты «Къырым»