– Селям, Асан! Слышал, Верховная Рада приняла законопроект о языках, который предлагали регионалы. Согласно, этому закону наш родной язык может получить статус регионального и тогда его можно будет официально использовать на территории Крыма в работе местных властей, дело- и судопроизводстве, образовании… Разве это не здорово!
– Здорово, да только в теории, Мемет! Ты как обычно не смотришь вглубь происходящего.
Как и большинство простых людей клюешь на удочку искушенных политиков, которые совершают подобные законодательные маневры совершенно с другой целью, нежели заявляют публике. Ты хоть сам законопроект читал?
– Не считай меня безграмотным, конечно, читал! В нем четко говориться, что если количество лиц, носителей регионального языка, проживающих на территории, на которой распространен этот язык, составляет 10 и более процентов от численности ее населения, то к этому языку могут быть применены ряд мер. А учитывая, что нас в Крыму проживает более десяти процентов, то крымскотатарский язык получает серьезные возможности для своего применения. Например, на крымскотатарском языке могут приниматься и публиковаться документы местных органов власти. Мы сможем обращаться к чиновникам устно или письменно на родном языке. Ты представляешь, даже в паспорте или дипломах об образовании могут быть сведения на нашем родном языке! В нем даже о топонимах говориться – названия населенных пунктов на крымскотатарском! Разве мы не этого добивались!
– Ну вот, а говоришь, что читал! Так, как в этом законопроекте решается вопрос топонимии, нам абсолютно не нужно. Мы добиваемся указания старых топонимов, которые использовались до депортации, а данный закон предлагает лишь воспроизведение названия, например, какого-нибудь села, кроме украинского и на региональном языке. Вот и скажи, что нам даст, если рядом с названием, скажем, "Гвардійське", и его дубликатом на русском, ведь он тоже будет региональным в Крыму, "Гвардейское", будет еще и крымскотатарский вариант, пусть даже на латинице. Ведь нам важно, чтобы на дорожном знаке было не "Гвардейское", а "Сарабуз"!
– Ладно, ладно. С топонимикой вопрос решить этот закон не поможет, но есть же и другие достоинства, о которых я говорил. Например, телерадиокомпании могут вещать на региональных языках в объеме, соответствующем численности языковых групп. То есть на ГТРК "Крым" тринадцать процентов эфирного времени может быть на крымскотатарском языке.
– Может, может, да только руководству этого телеканала и раньше ничего не мешало это сделать, однако ж, не сделало. А недавно вообще попытались ограничить работу крымскотатарской редакции. И в законе, если внимательно читал, говорится, что телеканалы могут определять на каком языке и в каком объеме вещать "по собственному усмотрению". Учитывая, как дела с крымскотатарскими программами обстояли до сих пор, я не верю, что что-либо изменится.
– А как же АТР! Ведь если сейчас телеканал обязан значительную часть времени транслировать программы на государственном языке, иначе он может лишиться лицензии, то данный законопроект даст владельцам канала, как ты сам сказал, право самостоятельно определять на каком языке, и в каком объеме им вещать.
– Ты сам себя не слушаешь. Сам говоришь и не замечаешь хитрость законодателя! Телекомпания вроде бы вправе определять объем языка вещания, но, вот где уловка, в соответствии с численностью языковой группы. АТР может потерять даже тот объем вещания на крымскотатарском языке, который имеет.
– Трудно с тобой спорить, Асан, а что ты скажешь о применении регионального языка в образовании, там тоже что-то не так?
– Почему не так. В законопроекте хорошо говорится о праве обучаться на родном языке и создании классов с разными языками обучения, при наличии соответствующих заявлений от родителей. Да только, это право было у нас и так, а помогло ли это решить проблему с языком? Каждый год у нас проблема с открытием национальных классов, то по причине нежелания родителей, то якобы из-за отсутствия средств, а то и из-за прямого противодействия директоров школ. Ты читал прошлый номер газеты "Авдет"? Там говорилось, что количество часов на изучения крымскотатарского языка сокращается. А, соответственно, не могут найти работу выпускники-специалисты по крымскотатарскому языку и литературе. Тогда пытаются сократить и часы в вузах по этой специальности.
– Но есть в законопроекте и позитивный момент. В школах кроме изучения государственного, то есть украинского языка, предполагается обеспечить изучение и регионального языка. Для всех понимаешь, для всех! Мы же давно говорим о том, что крымскотатарский язык должны изучать все школьники Крыма независимо от национальности, вот тебе и дополнительные часы для преподавателей.
– Ты опять невнимателен, Мемет. Законопроект говорит об изучении помимо государственного только одного из региональных языков, и решение это принимается местным советом. Учитывая реальную демографическую и политическую ситуацию в Крыму, ты думаешь, что этим "одним из региональных языков" будет крымскотатарский?
– Согласен, это, конечно же, будет русский язык. Получается, остается один плюс – это использование крымскотатарского языка в дело – и судопроизводстве, в работе местных органов власти и самоуправления. Ведь законопроект обязывает должностных лиц общаться с посетителями на региональном языке. Это тоже будет победа. Представляешь, ты в суде говоришь на родном языке!
– Действительно, это то, за что может быть и стоило поддержать данный законопроект, да вот только удастся ли тебе реализовать это право. Ты действительно веришь, что кадры в органы власти и суды будут подбираться, как это говориться в законопроекте, с учетом обеспечения этой гарантии? Это в Крыму, где на должностях и судейских мантиях часто видишь откровенных шовинистов? Я слабо себе это представляю. Конечно, можно отстаивать свое право, но туда ли мы будем прилагать свои усилия… Поэтому я полностью согласен с председателем Меджлиса. Все перечисленные в законопроекте меры, должны быть применены к крымскотатарскому языку не как к региональному или языку национального меньшинства, а исходя из статуса крымскотатарского народа как коренного. То есть необходимо законодательно признать коренной статус крымских татар, а отсюда будут вытекать и все остальные права, в том числе и языковые. Так будет политически правильно.
– Но ты ведь понимаешь, что принять закон о статусе крымскотатарского народа сегодня практически невозможно. Вспомни, сколько лет длится канитель с законом о восстановлении прав депортированных. Так что может лучше поддержать хоть и такой закон, как этот, предложенный регионалами.
– Нельзя, Мемет! Помимо всего прочего, о чем мы говорили, обрати внимание на статью "Цели и принципы государственной языковой политики". Все возможные плюсы этого законопроекта перечеркивает одна фраза: "возможности параллельного использования региональных языков или языков меньшинств на тех территориях и в тех случаях, где это оправдано". Вот оно – "где это оправдано"! Сколько представителей власти в Крыму посчитают "оправданным" осуществление мер, указанных в законопроекте в отношении крымскотатарского языка. Господин Константинов, которого даже официальная документация на государственном языке раздражает, или пан Могилев, который крымскотатарский народ называет то "диаспорой", то "большой группой крымчан"? А ведь это только одна сторона медали.
– А что же еще?
– Завтра, по указке, многочисленные маргиналы, вроде тех, что были недавно в ток-шоу "Гравитация" на АТР, будут кричать на всех углах, сколько денег необходимо, чтобы крымские татары могли воспользоваться благами этого закона. Да-да, это авторы законопроекта могут писать сколько угодно, что никаких затрат не нужно для реализации данного закона. Но ты представь переоформление лицензий телерадиокомпаниям, замена паспортов, оплата услуг переводчиков, обучение чиновников региональным языкам и т.п. Вспомни, сколько нам тычут отсутствием средств, когда мы хотим открыть крымскотатарские классы. "Они знают русский, так зачем тратить уйму денег на то, чтобы переводить официальные документы на крымскотатарский, – будут кричать они. – Лучше эти средства направить на одно, другое, третье". Как ты думаешь, отреагирует большинство "крымчан"? Нас еще обвинят в разжигании межнациональной розни, в претензиях на особые права и т.п.
– Что же тогда делать? Ведь мы ассимилируемся уже ускоренными темпами. Депортация итак нанесла непоправимый удар по нашему языку и культуре, и сегодня не удается исправить ее последствия.
– Необходимо добиваться принятия грамотных законов, которые обеспечивали бы реальные возможности для сохранения и развития не разных языков, а именно тех, что находятся под угрозой исчезновения, как это и предусмотрено Европейской хартией, на которую для виду ссылаются регионалы. А пока сосредоточить все свои усилия на создании полноценной системы воспитания и обучения на родном языке. Действующее законодательство это позволяет. Не позволяют конкретные должностные лица, вот сними и надо бороться. Да и не забывать разговаривать на родном языке в семье, с друзьями, везде, где это возможно.
– Получается, что рано я радовался, Асан. А то я уже подумывал, не поддержать ли регионалов на выборах, как-никак и закон о восстановлении прав помогли принять и закон о языковой политике выглядел таким привлекательным…
– На то они и рассчитывают, что, не разобравшись, что к чему, люди поведутся на такие вот уловки и проголосуют за них. А ведь нужно еще вспомнить, что закон принимался с нарушениями законодательства. Такие серьезные решения должны приниматься не торопясь, обдуманно, чтобы не вызывать напряжения в обществе. А что мы видим сегодня? Украина может еще более расколоться. На руку ли нам, крымским татарам, чтобы Украины была такой? Думаю, нет.
Мамут МУСТАФА