Отношения Меджлиса с Президентом Виктором Януковичем не заладились с самого начала – диалог крымскотатарского народа с новой властью ограничился единственной встречей на высшем уровне в мае этого года. От второй встречи с Президентом в расширенном формате Меджлис отказался сам – на нее были приглашены представители небольших оппозиционных организаций крымских татар. Кто от этого больше потерял, показали результаты местных выборов.
– И какую цель преследовал Янукович, когда приближал к себе сомнительные, по Вашей оценке, организации крымских татар? Устранить Меджлис?
– Ну, у него в свое время была честная попытка договориться с Меджлисом. Мы встречались с ним 13 мая этого года, обсуждали все проблемы. Президент тогда пообещал, что все проблемы поможет решить, но у него тоже есть условие – надо усилить его команду. Это означало, что все восемь депутатов от крымских татар должны войти в пропрезидентскую коалицию в Верховной Раде Крыма. Одним словом, быть подручными. Мы возразили, что у нас есть своя идеология. И решение о переходе в коалицию должны принимать не эти восемь депутатов, а национальный съезд. Причем очень маловероятно, чтобы съезд поддержал такой переход.
Тогда Президент открыто сказал нам, что у Меджлиса в Крыму есть оппозиция, и переговоры ведутся не только с нами, но и с ними. Я и на встрече с Януковичем, и потом на встрече с Левочкиным говорил: ну конечно, у нас есть оппозиция. Как же без нее? Но одно дело – избираемый Меджлис, который действительно можно назвать представительским органом крымскотатарского народа, и совсем другое – те, с кем вы ведете переговоры.
– Детали встреч с Януковичем Вы обсуждали с Левочкиным. После того, как переговоры «без интриг» сорвались, он пытался выйти с Вами на связь?
– Нет, никаких звонков. Зато почти сразу последовали заявления Левочкина о том, что это политиканство, что Мустафа Джемилев просто хочет поднять свой пошатнувшийся рейтинг, чтобы сохранить пост председателя Меджлиса и т.п. Непродуманные заявления. Но в одном Левочкин частично прав: рейтинг Меджлиса после этого скандала значительно поднялся. Мы в какой-то мере отстояли достоинство своего народа, не поддались.
– А что потеряли?
– Потеряли конструктивный диалог с главой государства. В новом Указе Президента написано: весь состав совета представителей из 19-ти человек назначается Президентом – восемь членов от Меджлиса, еще одиннадцать от остальных группировок. Какой же может быть представительский орган, если он назначается?
Мы сказали, что это абсурд, мы в такие игры не играем. В результате нет диалога. Правда, недавно у нас наконец состоялась беседа с Премьер–министром Крыма Джарты. Он признал, что действительно совершена ошибка, и ее надо как–то исправлять.
– Когда Вы встречались с Джарты? Что еще обсуждали?
– За две недели до местных выборов. Мы ему прямо сказали: власть на вашей стороне, так что думайте, как выйти из положения. Мы прекрасно понимаем, что Президенту менять свой Указ, опубликованный совсем недавно, не очень удобно. Но придумайте для тех организаций, которые вы туда вписали, что-то другое. В итоге договорились с Джарты, что посмотрим на результаты выборов, и встретимся еще раз. Видимо, у власти все-таки был расчет на то, что Меджлис очень много потеряет, а депутатами прорвутся представители маргинальных группировок. Но этого у них не получилось.
– Ну а после местных выборов Вы с Джарты уже встречались?
– Да, в понедельник (15 ноября, – ред.) у нас прошла вторая встреча. Разговор зашел о расстановке кадров в Крыму. Нелицеприятный такой разговор. Они (регионалы, – ред.) на тот момент уже все распределили, а нам просто с «барского стола» решили что-то дать. И спикер, и оба вице-спикера предлагались от Партии регионов. Мы сказали: можете делить, как вам угодно, но в цивилизованном обществе так не принято. Джарты ответил: мы же не по партийному принципу руководителей выбираем, и не по национальности, а по профессиональному признаку. Ну, я не согласен с тем, что их кандидатуры были сильнее, чем, например, Рефат Чубаров. В общем, вот такой вышел разговор.
– Но восстановить диалог, как Вы рассчитывали, не удалось?
– Не знаю. Особого желания нет. Но если они будут проявлять инициативу – мы не будем отказывать, пойдем на новые встречи. Хотя они, как мне кажется, хотят не столько диалог наладить, сколько диктовать свои условия, а мы на это не согласны.
У меня лично после той встречи с Президентом в мае создалось впечатление, что он все-таки настроен решать проблемы. В Страсбурге, когда у Януковича спросили, что он думает по поводу крымских татар, он прямо сказал: пора признать, что в течение последних пяти лет каких–то серьезных шагов в решении их проблем не было. Мол, будем работать.
Президент действительно предложил конструктивные вещи – к примеру, поручил Кабмину разработать программу решения социальных проблем депортированных на 2011–2015 годы, доработать законопроект о восстановлении прав депортированных (это мой проект №1555), чтобы вынести его на рассмотрение Верховной Рады. Это тот самый документ, который однажды был принят, но ветирован Президентом Кучмой.
Словом, есть такие конструктивные шаги, серьезные намерения содействовать решению этих проблем. Это важно для стабильности в таком регионе, как Крым.
– Вы сейчас говорите об одном Януковиче как о двух разных людях. Один человек – тот, который выступал в Страсбурге и проводил с Меджлисом встречу в мае, второй – который изменил Указ о совете представителей. Он что, не видел, что подписывал?
– Видимо, Янукович передоверился своим подчиненным. Надеюсь, как серьезный политик, – если его таким считать, – он поймет, что совершена большая ошибка, стратегическая ошибка. По крайней мере, юристы ему должны были подсказать, что представители народа не назначаются. Тут даже не надо быть большим юристом, это элементарная логика. Чем они думали, как они думали – я не знаю. Но надо выходить из этого положения.
Мы готовы со своей стороны оказать всестороннюю помощь содействие, с минимальными потерями для престижа Президента разрешить эту проблему и выйти на диалог.
– По Вашим словам, за сценарием по Меджлису стоят Левочкин и Джарты. Если Янукович ни при чём, то зачем это надо им?
– Чтобы сделать Меджлис более сговорчивым. Дескать, если вы не примете наши условия, то у нас будут другие партнеры. Практика показала, что с этими партнерами у них не получается и не получится. В итоге вышла такая провальная операция.
Как будет дальше – пусть решают. Самое оптимальное, что мы могли придумать при Кучме – создать совет представителей. Есть, конечно, выход более радикальный, но и более правильный, продуманный, как это делается, скажем, в скандинавских странах – официально, через парламент признать существование представительского органа крымскотатарского народа и ввести его в правовое поле. У нас сейчас есть законопроект, который называется «О статусе крымскотатарского народа в Украине». Если бы он стал законом, то уже не возникало бы вопросов, кого вводить в совет представителей.
– Каковы его перспективы прохождения в Верховной Раде?
– К сожалению, он не будет утвержден, поскольку у властвующей стороны нет к этому воли.
Основной вопрос: а почему совет представителей только крымскотатарского народа? Мол, другие национальности тогда тоже захотят свои советы. И это чуть ли не путь к сепаратизму. Но ведь это не так! На территории Украины есть только два коренных народа, у которых за пределами украинского государства нет другой родины – это украинцы и крымские татары. У россиян есть Россия, у армян – Армения, а у нас – ничего нет.
У власти совершенно другой подход: в Украине, дескать, 130 национальностей. Но надо же делать хоть какую-то градацию! Кроме того, в Конституции четко разводятся определения «национальные меньшинства» и «коренные народы». Правда, что такое коренные народы – интерпретация отсутствует, хотя прошло уже 15 лет с момента принятия Конституции. Сейчас даже делаются попытки вообще убрать этот термин. Это видно из проекта Концепции этнонациональной политики Украины, подготовленной Кабмином. Мы этот проект рассматривали в Комитете Верховной Рады по правам человека и межнациональным отношениям и единодушно отвергли, поскольку он не соответствует требованиям Конституции.
– Не жалеете, что когда была возможность, Вас звали в коалицию, Вы этого не сделали?
– Вообще-то я был сторонником коалиции, – но только не «тушками», а чтобы вся фракция «Наша Украина» договорилась. Даже подписывал соответствующий документ. Но у нас тоже было требование – во–первых, никаких коммунистов в коалиции. Кроме того, у нас есть свое видение курса страны, мы сторонники евроатлантической интеграции, а не односторонней ориентации лишь на Россию. Я не могу себе представить, что голосую, скажем, за пролонгацию пребывания Черноморского флота в Крыму. На митинге перед тридцатью тысячами людей я, значит, говорю, что это предательство интересов украинского народа, и вдруг буду голосовать за ратификацию? Кроме того, у меня есть серьезные претензии по поводу членов правительства, которые назначались парламентом. Скажем, Министр внутренних дел Могилев открыто оправдывал депортацию и геноцид крымских татар. Министр образования Табачник заявляет, что крымские татары – это пятая колонна в Крыму, которая только и ждет команды от НАТО, чтобы провозгласить исламское государство в Крыму, и прочую чушь. Как же я могу вместе с Партией регионов за них голосовать? У нас есть своя точка зрения по многим вопросам. Но Президент Янукович тогда сказал, что переформатирование коалиции сейчас невозможно, речь может идти только об индивидуальном переходе.
– А как вообще изменился Крым после президентских выборов?
– Политическая атмосфера, конечно, изменилась. Можно было по-разному относиться к спикеру Гриценко. Но с ним можно было садиться за стол переговоров, обсуждать проблемы. Или я приходил к нему в Верховную Раду, или он приходил к нам в Меджлис. Кроме того, он противостоял откровенным пророссийским сепаратистским силам… А после президентских выборов Джарты заявил, что поступила команда снять Гриценко… Нам поставили условие: если мы не поддержим его отставку и не войдем в коалицию, то они не будут назначать из числа крымских татар во власть. Мы сказали, что на руководящие должности назначают по профессиональным качествам, а не по национальным, но крымские татары все-таки должны быть пропорционально представлены во власти, только тогда они смогут защищать свои права. В противном случае на сцену выходят другие формы защиты.
Валерия КОНДРАТОВА
Фото – Александр ПЕРЕВОЗНИК
news.liga.net