(по материалам устного народного творчества)
Крым! Потомок, который позднее явишь здесь свое лицо! Если ум твой разумеет, ты спросишь: кто мы?
Кто мы? Спроси зарю, спроси волну, спроси луну, спроси Салгир и Чатыр-Дагъ, спроси землю родную и оскверненный прах.
Если ум твой разумеет, ты знай: чтобы изменилась твоя сущность, не нужны века, если вили гнезда ехидна предательства и страх – достоинство народа распадется на глазах.
(Из печальной истории крымских татар).
… Жизнь наших далеких пращуров с началом земледелия и скотоводства всецело зависела от окружающей их природы: капризов погоды, переменчивости стихий, солнечного тепла, воды и небесной влаги – дождя.
Познавая великие тайны небесного круговорота, смены времен года, угасания и пробуждения природы, внимание пращуров не могли не привлечь расположения звезд и ход небесных тел, с которыми начинают соизмерять ход времени, сроки земледельческих работ и смены пастбищ.
Соответственно в соприродной жизни просыпается абстрактная мысль: идея духа, души, возникает магия, тотемизм и фетишизм. На их основе складываются магические обряды культа плодородия, чтобы обеспечить хороший урожай и приплод скота.
Одна из счастливых находок английского археолога Джеймса Мелларда в 1961 году на плато Конья в Турции (поселение Чатал-Юйюк) уводит нас в VII тысячелетие до н.э.. В реконструкции жилого помещения по Дж. Мелларду перед взором предстает очаг и странная глиняная тумба с бычьими рогами, а выше – в световом фокусе от редких и узких окошек солнечный нимб озаряет голову огромной фигуры божества, под которым видны три громадные бычьи головы из крашеной красной глины и увенчанные настоящими рогами.
Из других деталей этого жилища изумляет роспись узорами стенных панелей, замысловатый геометрический орнамент зигзагообразных линий и ромбиков, похожих на ковровые рисунки туркмен.
И, наконец, впечатляющий рисунок огромной, как бы выходящей из воды, коровы или быка с серповидными рогами.
Итак, перед нами удивительный мир оседлых земледельцев-скотоводов с ярко выраженным культом быка. Святилище с множеством изображений священных быков, а также небольшая фигурка богини Великой Матери, простирающей руки над телятами.
Но какое отношение все это имеет к крымским татарам? – спросит читатель.
Ареал, где был приручен дикий бык – «Тур» в VIII–V тысячелетиях до н.э., занимал значительную территорию от Атлантического до Индийского океана, где отмечены разнообразные свидетельства почитания скота.
«Тур» – дикий бык, который водился и в Крыму, на древнетюркском означает «сильный».
Современник отца истории Геродота, жившего в 485-425 годах до н.э., Херилл Самосский называет туров… пастухами, населявшими «Богатую пщеницей Азию, т.е. Туран» – обширную область Средней Азии.
Название этой страны Туров связывает с племенами катакомбной культуры, которые, вовлекаясь во всеобщий культурный обмен, выходят из Средней Азии в третьем тысячелетии до н. э. и оседают в Крыму, оставив здесь свой след в форме Дор, Тор, Тавр, Тура. Потомком Тура был и легендарный Афрасияб, который вел долгую борьбу с персидским царем Киром.
… Во время Второй мировой войны, когда немецко-фашистские войска входили в Крым, аксакалы деревни Ускут, для того чтобы уберечь деревню от бомбежек, совершили ритуальный обряд, принеся в жертву предназначенного для этого мероприятия быка. Его умертвили так, что шкура была сохранена вместе с головой, а отделенную тушу, разделив на части, стали варить в больших котлах для тризны.
Пока мясо варилось, аксакалы, подняв голову быка вместе со шкурой, поочередно направляя ее на четыре стороны от деревни и читая молитвы, совершили обряд, после чего на эту деревню не упала ни одна бомба (записано от Ибраима Чегертмы).
Корни этого обряда уходят в глубокую скифскую древность, когда потомки Афрасияба осваивали Крымское пространство.
Культ быка, с которым увязывается данный обряд, играл важную роль в жизни наших предков и был многоплановым. Вглядываясь в серповидные формы бычьих рогов и невольно сравнивая их с серпами растущей и ущербной луны, люди стали ассоциировать культ быка с Луной – богиней плодородия и материнства.
Со временем все это стало влиять на формирование традиций и обрядов, отголоски которых дошли до наших дней. К примеру, такое понятие как «сватовство» («сез кесим») напрямую связано с резанием для этой цели жертвенного быка.
Обряд проходил таким образом: туша отделялась от шкуры и, разделенная на части, варилась в больших медных скифских котлах («къазанах»). Тем временем две стороны, собравшиеся соединить две любящие половины для создания семьи, становились на шкуру жертвенного быка и давали друг другу слово, от которого впредь нельзя было отказаться. После чего этот договор подкреплялся общей праздничной тризной.
С культом быка также был связан и обряд вызывания дождя во время длительной засухи, о чем свидетельствует приводимый ниже обрядовый фольклорный текст:
Ягъ, ягъ ягъмурым,
Къара тана соярым,
Майынъ, этинъ ашарым,
Къанынъ кокке сачарым.
Лей, мой дождь, лей.
А я принесу в жертву черного бычка.
Жир и мясо съем,
А кровь рассею по небу.
Уж коль речь зашла об обряде вызывания дождя, необходимо добавить, что божеству плодородия всегда сопутствовал знак Змеи – существа, наиболее близкого к водной среде. У крымских татар юго-западного Крыма бытовал обряд вызывания дождя с помощью змеи.
Это выглядело таким образом: ловили змею и вешали за хвост вниз головой над водной поверхностью, и, когда змею начинала мучить жажда, она вынуждена была молить Небо, чтобы пошел дождь. И, как ни странно, через некоторое время, действительно, набегали тучи, и шел дождь.
Наконец, если в наличии не оказывалось ни быка, ни змеи, обращались за помощью к духам предков, поступая таким образом: шли на кладбище («мезарлыкъ») и вынимали торчащий у изголовья свежей могилы деревянный кол с надписью имени погребенного. Затем, предварительно связав этот деревянный кол веревкой за один конец, бросали его в воду. После вызванного таким способом дождя, деревянный кол возвращали на место.
В заключение хотелось бы сказать о той ситуации, в которой оказался наш народ. Раз за разом испытывать удары судьбы, усугубляемые в каждой новой фазе истории как роковое наследие предков – в этом ли наш удел?
Можем ли мы, наконец, вникнуть в суть злополучного «Фелек чембер» в затянувшейся драме всего нашего «Рода»? Мы – вновь и вновь проявляющие свою неумелость внутренне самоорганизоваться в то самое кипящее единство, которое называется народом?
«Халкъ къазаны атешсиз къайнар» («Кастрюля народа и без огня кипит» – прим. ред.), – не об этом ли твердит народная мудрость из поры седой древности, когда единство скифов олицетворял огромный Медный котел «Бакъыр къазан». Наши предки отлили его из наконечников стрел – «окъ», по принципу одна стрела «окъ» – один дом – «эв», исходя из осознания того, что прочность этих основ – ячеек («эв») слагает и питает, в свою очередь, единый и жизнеспособный организм всего народа. Словом, анадан корьген – тон бичер, бабадан корьген – окъ атар («Тот, кто видел от матери, – выкроит шубу, а тот, кто видел от отца, – бросит стрелу», – прим. ред.).
Уточнение этой мысли связано с определением местности, где была установлена скифами эта святыня – «Бакъыр къазан». По геродотовской «Истории», местность «Экзампай» – «Акчамбай» (древний автор переводит его как «источник священного пути») соответствует скале Акъ-Къая близ Къарасубазара. На это указывает само название Акъ Къая – Священная скала – в значении, по смыслу к древнему порядку – возведению этой местности в ранг «источника священного пути», пути к единству.
Акъ-Къая и во времена ханства олицетворяла саму святость, ибо при возникновении напряжения в отношениях между ханом и крымскими беями последние трубили сбор и встречались у Акъ-Къая.
Наша будущность, ее неясность в безрадостном и отчужденном отчем доме наводит только на одну мысль: готовы ли мы осознать унизительность своего беспомощного положения в родных стенах и горим ли мы стремлением обрести уважение и облик, достойный целого народа? Сможем ли мы принять, наконец, горделивое положение столь необходимого для нас священнодействия?
А оно, священнодействие, жизненно необходимо для восстановления прерванной пространственно-временной связи, ибо колыбель народа – Ана Юрт, Алтын Бешик – ждет от нас покаяния, покаяния перед поруганным прахом предков, покаяния перед Землей – Небом – началом всего сущего, покаяния перед Танъры!
Этот Молебен-покаяние – Тевбе дуасы необходимо провести у Акъ-Къая с обрядом жертвоприношения Быка.
Это священнодействие станет знаковой точкой нашего очищения и освобождения. Нашего нового рождения для великих свершений.
Энвер Сеферов, «Къырым» 2017 г., 4 января, № 1
Художник Рамазан Усеин
