Судебная власть в Крымском ханстве

Предлагаемая впервые тема выступает как самостоятельный предмет исследования. Отсутствие до сих пор научной постановки изучения поясняется прежде всего недостаточностью соответствующих исторических источников, которые раскрывали бы организацию судебной власти и характер осуществления правосудия в Крымском ханстве.

Всестороннее изучение системы судебных органов и характера осуществления правосудия показывает преемственность прогрессивных правовых традиций в крымском обществе в эпохе ее государственности.

Недостаток научных и исторических источников в обозначенной проблеме пополняется благодаря изучению сообщений турецких, французских, литовских, русских авторов-путешественников и исследователей современников. Обобщая всю имеющуюся литературу и исторические документы, автор впервые взялся за комплексный анализ правовых основ деятельности судов, организации судебной системы, принципов правосудия, прав и обязанностей судей в Крымском ханстве XV-XVIII вв.

Осуществление правосудия является основной функцией судебной власти. В конституциях большинства современных демократических стран мира закреплен принцип разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. Но основным для осуществления государственной власти он стал не сразу. Для этого необходимо было достичь соответствующего уровня общественного развития, пройти определенный путь к правовому прогрессу.

Название статьи имеет современное звучание и не означает того, что судебная власть была признана самостоятельной ветвью власти в Крымском ханстве. Тем не менее, такая постановка вопроса позволяет автору системно рассмотреть как организацию судов, так и характер правосудия того времени.

Деятельность судов характеризуется состоянием правовой системы государства, в рамках которого они функционируют. Суды Крымского ханства были составной частью мусульманской правовой системы, которая прослеживается в источниках права, использовавшихся в судах, в характере судебной власти, ее принципах, судопроизводстве, судебных решениях.

Понятие «правовая система» употребляется как в широком, так и в узком значении (право). Отсюда возможная квалификация мусульманского права как одной из основных правовых систем (правовых семей) современности. Как и все другие системы религиозного права, мусульманское право есть не территориальным, а персональным, то есть распространяется на членов мусульманской общины. Мусульманское право возникло как часть ислама, развивалось и совершенствовалось в результате толкования учеными-богословами и правоведами. Поэтому оно воспринимается и как система норм права, и как совершенная политико-правовая доктрина. Исламская религия, в рамках которой существует мусульманское право, имеет государственный характер и более чем все другие мировые религии связанна с государством и правом [1, с. 634]. Это не могло не отразиться на правовом положении судебных органов и характере судопроизводства.

Правовой основой деятельности судов в Крымском ханстве служили: Коран – священная книга мусульман и основной закон; сунна — собрание выражений Пророка и сообщений о его действиях; иджма – свод правил, которые содержат в себе толкование решений Корана и сунны главными учениками Пророка; кияс – решение и законоположение священных толкователей (Ханифи, Шафии, Малики, Ханбаля). Отсюда и получили названия школы мусульманского права, одна из них – ханифитская – приобрела распространение в Крымском ханстве [2, с. 8; 3, с. 38]. Для мусульман суннитского направления эти решения и законоположения стали основой шариата [2, с. 27].

Определенное значение при осуществлении правосудия в Крымском ханстве имели фетвы — постановления, решения, выводы, принятые главным в духовной иерархии лицом – муфтием, которому подчинялись кади (судья), что доказывает связанность религии с правосудием. Кади (араб.; тюрк, и перс. – кази) – духовное лицо, которое решает  споры  и  сомнения  в делах практического значения о вере, а также семейного, наследственного и частично уголовного права по правилам фикх [1, с. 638; 2, с. 28]. Фикх содержит в себе изложение правил из практического учения о вере и гражданском правоведении. Изучение этой науки, было необходимо кадию, для осуществления правосудия [2, с. 115].

Крымское ханство делилось на 48 судебных округов – кадилыков [4, с. 30]. Высшие должностные лица государства – Калга (первый наследник престола, второе лицо в государстве после), Нуреддин (второй наследник престола,  третье лицо в государстве), Ор-бей, 3 сераскеры- главы за перекопских орд, валиде (мать хана) и беи Ширинские, Мансуры, Яшлавские, Барыны, Аргыны и прочие, имели свои бейлики (то есть административно-территориальные единицы ханства) и уполномочены были осуществлять правосудие над своими подданными посредством кадиев, рассматривая гражданские, уголовные дела [5, с. 18]. Но, если приговор предусматривал смертную казнь подсудимого, то это дело рассматривалось в вышестоящем суде. На это обращает свое внимание и литовский дипломат М. Литвин. Сравнивая правосудие Крымского ханства и Литвы, он утверждал, что литовцы «мучают, уродуют, убивают без суда, по малейшему подозрению своих людей, добытых не войною и не куплею, принадлежащих не к чужому, а к нашему племени и вере», тогда как в Крымском ханстве бей не может осудить подвластного к смертной казни без санкции высшего суда [6, с. 49].

Своеобразным было назначение судей на должность. Кади назначался жалованными грамотами хана или по распоряжению кадиаскера (Верховного судьи ханства). Хан назначал кади Бахчисарая, Ахмесджита (Симферополя), Гезлева (Евпатории) и Оркапы (Перекопа), вне Крыма всех кадиев, которые в свою очередь назначали заместителей судей в своих областях. Все судьи, назначенные жалованными ханскими грамотами, имели право окончательного приговора по гражданским и уголовным делам, в которых не рассматривался вопрос о смертной казни [5, с. 33].

В полномочия кади первой инстанции входило рассмотрение всех уголовных и гражданских дел; назначение опеки и забота над теми, кто не мог управлять своим имуществом; выдача замуж женщин, не имеющих опекунов; осуществление высшего надзора за вакуфами; наблюдение за общественными дорогами, сооружениями; контроль за выполнением завещаний; исполнение наказаний по уголовным делам и решений по гражданским делам; сбор зекята [3, с. 38].

Второй судебной инстанцией являлся Диван (высший коллегиальный орган власти, обладавший законодательной, исполнительной и судебной функциями) бейлика или кадиаскер, который находился в столице ханства. Он рассматривал значительные поземельные споры, осуществлял раздел крупных наследств, надзор за выполнением решений, а также являлся следователем по делам «о смертоубийстве» [3, с. 70]. Кроме того, к его полномочиям относилось внесение даты правления того или иного хана [7, с. 75].

Судья, назначенный кадиаскером, не имел права вынесения окончательного приговора, его решение можно было обжаловать в Диван, или самому кадиаскеру. Суд кадиаскера рассматривал все гражданские дела населения, а мурзы и беи находились в его юрисдикции, и никогда не направляли своих дел в судебные округа – кадилыки. Все эти ведомства имели право сажать в тюрьму, назначать удары палкой, взыскивать денежные штрафы, но ни в одном случае не имели права осуждать к смерти [5, с. 34]. За кадиаскером, по иерархии, следовал муфтий (духовная глава), который давал юридические указания для кади.

Высшей судебной инстанцией в Крымском ханстве являлся Диван, членами которого были: калга-султан, нуреддин-султан, визирь, беи, ханифитский шейх-уль-ислам и главы трех школ мусульман [8, с. 103], кадиаскер, городской (Бахчисарайский) мулла [4, с. -44]. Сторона, относительно которой было вынесено решение или приговор, имела право подать апелляцию в Диван, в случае если приговор «не согласовывался с законом, но это должен подтвердить Диван, только в этом случае обиженная сторона легко могла получить кассацию приговора» и ходатайствовать о пересмотре дела. В Диван направлялись все гражданские и уголовные дела «определенного значения и в особой важности». После рассмотрения дела, изучения доказательств и опроса свидетелей кадиаскер выносил приговор.

В сложных уголовных делах, связанных с государственными преступлениями, последнее слово было за ханом. Хан выносил уджет (судебный приговор), который записывался в особую кадиаскерскую книгу, после чего приговор приобретал юридическую силу [9, с. 5]. Хан имел право приговаривать к смертной казни преступников только за государственные преступления (воровство и убийство на большой дороге, за изготовление фальшивой монеты, за преступления против народа) [5, с. 35].

Назначение судьи на должность осуществлялось письменным актом, который должен был быть прочитан в мечети, в присутствии лиц, которые могут удостоверить факт назначения от хана или от кадиаскера [2, с. 384].

Лицо, которое избирается в кади, должно отвечать следующим требованиям: достичь совершеннолетия; быть в полном рассудке (не быть слабоумным или душевнобольным); быть правоверным (мусульманином); характеризоваться как человек справедливый и непредвзятый; иметь чистоту происхождения (быть законнорожденным); иметь необходимую степень учености (знать Коран, все постановления и повеление шариата; хадисы знать наизусть не требовалось); владеть арабским языком; быть мужского пола (хотя по книге Мюльтека разрешалось женщине быть кади по гражданским делам).

При осуществлении правосудия судья должен был придерживаться определенных правил, за нарушение которых его отстраняли от выполнения обязанностей. Прежде всего, все решения кади должны основываться на шариате и быть справедливыми. Получение и дача взяток запрещались, так как это расценивалось не только как преступление, но и как грех. Судьи (кади) не имели права требовать вознаграждения у сторон за свое дело, а, наоборот, для лиц малообеспеченных и бедных они обязаны были покупать бумагу, чернила и т.п.. По этому поводу М. Литвин отмечает, что «правосудие у татар лучше, чем у нас (Литве): «за убийство, у нас, определяется наказание не по Божественному закону, чтобы кровь смывалась кровью, а денежное, с судейскими десятинами, и потому убийства бывают часто. В Литве даже слуга судьи, исполнитель приговора, берет десятую часть, и определенную часть берет и подчиненный судьи, который назначает день суда и многие другие. У нас (в Литве) же ради этих десятин судья бывает судьей, чего нет у татар, так как судьи там – лица духовные, и правосудие почитают свято. Для лучшего правосудия суды Крымского ханства свободны от всяких уловок и крючков, которые затягивают судебный процесс» [6, с. 37].

Кади по всем предметам не совсем ему понятным обязан запрашивать о мнении или же просить советов «знающих» в деле лиц (то есть экспертов). Он не мог принимать участие в решении дела относительно отца, бывшего хозяина (если кади – вольноотпущенный), а также своего недруга, в этих случаях кади должен был заявить самоотвод [10, с. 23]. Предполагался запрет на рассмотрение дел кадием, если его психофизиологическое состояние было неуравновешенным: если он огорчен чем-то, нездоров, очень голодный, находится в особом веселом расположении духа. Считалось, что подобные обстоятельства могут препятствовать судье вникать в дело с соответствующим вниманием и выносить решение с необходимым обоснованием. Судья в Крымском ханстве не имел права заниматься торговлей или другой коммерческой деятельностью.

Был установлен суровый учет проведения дел на всех стадиях. Для этого при судах существовали канцелярии. Кади сам вел алфавитный реестр имен лиц, которые судятся, реестр об их явке и про окончательное рассмотрение дела. Все эти данные вносились в отдельную книгу, а ежедневные решения кади складывались в особый футляр за его печатью, и по окончании месяца сшивались в тетради [10, с. 23], которые называлось кадиаскерскими книгами.

Обобщая имеющиеся сведения о характере правосудия в судах Крымского ханства, автор статьи выявил следующие принципы, положенные в основу отправления правосудие кадиями.

1. Принцип религиозно-правовой законности, то есть судья действовал в суровом соответствии с шариатом: «все, что учинено не в соответствии с шариатскими постановлениями считается не законным, и объявляется недействительным» [2, с. 117].
2. Принцип доказанности вины, то есть имела место своего рода презумпция невиновности, так как считалось, что, «базируясь на постановлениях шариата, судья не предполагал ни подлога, ни преднамеренности, ни вины в любом действии, без признания в том обвиняемого, или без предоставления доказательств, основанных на показаниях свидетелей» [2, с. 117]. К тому же, наказание назначалось только в том случае, если грех или преступление становится известным и доказанным [2, с. 462]. При рассмотрении дела кади очень строго придерживался норм шариата. Если при обжаловании судебного решения будет доказано, что, например, «незаконно осудили какого-либо слабого раба, то на собрании татарских улемов (законодателей) этого кадия, что незаконно судит, бьют камнем, совсем не давая пощады» [11, с. 44].
3. Принцип взаимного равенства сторон в судебном процессе. Он отвечает правилу, которое действовало в судопроизводстве Крымского ханства, согласно которому «требование заслуживает доверия или внимания». В мусульманском правоведении это правило обозначают так: «противная сторона для подкрепления справедливости своего требования обязана предоставить свидетелей, а другой стороне дается вера, что она может подкрепить свое показание присягой» [2, с. 118]. Академик М.Литвин, который прожил в Крымском ханстве определенное время, в своем произведении «О нравах татар, литовцев и московитян» пишет о том, что «суду кадия повинуются наравне с простыми людьми вельможи и вожди, кроме верховного владыки, которому они приписывают более чем человеческое происхождение, все пользуются одинаковыми правами» [6, с. 17]. Сравнивая судопроизводство Литвы и Крымского ханства, исследователь отмечает: «Несправедливо в Литве то, что бедняк, желая притянуть к суду магната, ни за какие средства не найдет себе стряпчего. Не менее несправедливо и то, что соседа моего более сильный, который живет со мной в околотке, имеет другую подсудность и не так легко призывается к суду» [6, с. 39].
4. Принцип справедливости. Сура 4 Корана велит в судебных делах и спорах решать по наиболее суровой справедливости, даже относительно   ближайших своих родственников или друзей [2, с. 118].
5. Принцип осуществления правосудия только уполномоченным лицом – кади, то есть «без утверждения в должности кади, никто не уполномочен принять на себя звания кадиія и заняться решением дел, которые подлежат рассмотрению шариатского суда» [2, с. 384].
6. Принцип неотвратимости наказания. Наказанию за преступления, предусмотренные в шариате, «подлежат одинаково лица всех состояний», то есть независимо от имущественного состояния и богатства [2, с. 467].
7. Принцип гласности. Рассмотрение дел кади вёл в мечети или в месте, указанном заранее судьёй (мехкеме). Помощники    кади    должны показывать любому желающему место судебного процесса.   Наказание   за   преступления   всегда исполнялось в присутствия народа [2, с. 91]. В Литве того же исторического периода, для сравнения, (взято из произведений М. Литвина) не было даже соответствующих мест для заседаний суда: «Часто обиженному приходится искать правосудия далее, чем за 50 вёрст, что очень плохо» [6, с. 41].

Не только само правосудие основывалось на религиозно-правовых нормах, но и организация судопроизводства составляла религиозно-правовое действо. Перед осуществлением правосудия кадиі должен был прийти к мечети, осуществить обряд молитв и потом направлялся в мехкеме. В соответствии с религиозным обрядом кади садился спиной к Каабе (Мекка), приглашая к себе спорящие стороны и сажая их так, чтобы во время судебного процесса они были обращены лицом к Мекке. Таким образом, правосудие в Крымском ханстве имело свои отличительные, неповторимые особенности, обусловленные, главным образом, мусульманской религией.  Это прослеживается в правовом положении судей в ханстве, в принципах правосудия, в организации и проведении судебного процесса. По свидетельству Н. Торнау, правосудие осуществлялось с большой справедливостью и бесстрастием, и свято почиталось народом.

Литература

1. Скакун О. Ф. Теория государства и права: Учебник. – Харьков: Консум. Университет внутренних дел, 2000. – 704 с.
2. Торнау Н. Изложение начал мусульманского законоведния. – Санкт-Петербург: Типогр. 2 отделения Собственной Э.И.В. Канцелярии, 1850. – 475 с.
3. Попов А. И. Вторая учебная экскурсия Симферопольской мужской гимназии в Бахчисарай. – Симферополь: Таврическая Губернская Типография, 1888. – 131 с.
4. Крым: прошлое и настоящее / Инт истории СССР АН СССР; отв. ред.: Агаджанов С. Г., Сахаров А. Н. – Москва: Мысль, 1988. – 107 с.
5. Пейссоннель. Записка в состоянии гражданском, политическом и военном Малой Татарии. – 1755. –73 с.; Книга путешествий. Э. Челеби в Крыме (1666–1667) / Пер. с турецкого Э. В. Бахревского. – Симферополь: Дар, 1999. – 144 с.
6. Литвин М. В нравах татар, литовцев и московитян / Пер. с лат. С. Шестакова. -Москва, 1845. – 77 с.
7. Лашков Ф. Ф. Исторический очерк кымскотатарского землевладения // ИТУАК. – № 21. – 1894. – С. 59-89.
8. Книга путешествий.   Э.   Челеби.   Походы   с   татарами   и   путешествия   по   Крыму (1641–1667). – Симферополь: Таврия, 1996. – 240 с.
9. Абдуллаев И. Возрождаемый архив: цели и перспективы // Голос Крыма. – 2001. – №6.
10. Лашков Ф. Ф. Сельская община в Крымском Ханстве. – Симферополь: Таврическая Губернская Типография, 1887. – 64 с.
11. Книга путешествий. Э. Челеби в Крыме (1666–1667) / Перевод с турецкого Э. В. Бахревского. – Симферополь: Дар, 1999. – 144 с.

Фатма АМЕТКА, кандидат юридических наук, доцент

Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях Facebook, Вконтакте, Одноклассники, Instagram   и будьте в курсе самых актуальных и интересных новостей.