Очень непростая и многовековая история Крыма в настоящее время даёт все основания рассматривать Крым как определённую природную лабораторию, в которой наглядно отображаются глобальные этнокультурные и этноконфессиональные процессы.
Согласно преданиям крымских татар, ислам начал распространятся в Крыму подвижниками пророка Мухаммеда – Малик Аштером и Гази Мансуром с VII в. Выбор в пользу ислама объясняется в значительной степени благодаря более цивилизационным особенностям ханафитского мазхаба суннитского толка который имел практически бесконфликтное распространение в Крыму. Ханафитский мазхаб выделяется среди иных исламских толков широким применением в нем местного обычного права (урф, адет) в правоведческой практике. Слова «урф» или «адет» с арабского языка означают «обычай», т.е понимаются как устои и обычаи, которые существовали в различных регионах до появления там ислама. Основатель ханафитского мазхаба Абу-Ханифа ан-Нуман хорошо понимал, что навязать одни лишь мусульманские установления в подвластных регионах и тем самым заставить местных жителей сразу и полностью отказаться от использования собственных обычаев невозможно. И потому не считал необходимым ломать социокультурные представления о норме поведения среди неарабского населения, оставляя широкий простор для использования местного права (адат) на новых территориях.
Современный ислам в Крыму представляет собой, с одной стороны, свод догматов и правил, которые не изменялись столетиями, а с другой – динамичную систему, взаимодействующую с новейшими вызовами глобализированного мира. В Крыму наблюдалось зарождение многообразия исламских течений и идеологий, в том числе различных идей религиозно-политического толка, к которым оказалась восприимчивой некоторая часть крымскотатарской молодёжи. Немаловажную роль в этом сыграли ии проблемы в социально-политических сферах. Появился так называемый комплекс «обманутых надежд», связанный с отчужденностью и ситуативным неприятием их ценностей со стороны других этносов и главное – со стороны властных структур, от которых напрямую зависели проблемы обустройства и адаптации в новых реалиях. Процессы и тенденции, происходящие в обществе того времени, часто подводили к предположениям, что социальный и религиозный факторы могут способствовать деструктивным процессам дезинтеграции общества, противопоставлению людей различных вероисповеданий.
Однако многовековой опыт мирного сосуществования в Крыму явился иммунитетом от доведения ситуации до критического состояния.
Следует также отметить немаловажный фактор: при всех имеющихся недостатках по национально-культурному возрождению крымскотатарского народа на своей исторической родине в Крыму не чинили препятствий крымским татарам в свободном создании своих национально-культурных, политических, общественных и религиозных организаций, не препятствовали в возможности развития четких вертикалей национального и религиозного самоуправления.
Не было прецедентов запрета каких-либо организаций по признакам этноконфессиональной принадлежности. Так же как и не было списков запрещенной мусульманской или любой другой религиозной литературы, соответственно, в социуме отсутствовало и такое понятие как «экстремизм».
Знакомство с любой литературой в соответствии с философскими и духовными мироощущениями личности не ограничивались судебными запретами, и это давало возможность комфортного мироощущения и высоко ценилось в обществе. В свою очередь, крымские мусульмане не допускали критических конфронтаций с органами государственной власти. Одной из главных причин этого являлся принцип, которого придерживались крымские татары за все годы национальной борьбы за свои законные права, – это диалог с властью, а не практика насильственных действий.
Публичная деятельность мусульманских общин, в том числе легально действующих нетрадиционных религиозных и религиозно-политических течений новых формаций, если она не противоречила действующему украинскому законодательству, не вызывала особой обеспокоенности правоохранительных органов.
Однако с весны 2014 года в условиях политико-правого изменения статуса Крыма часть мусульманской уммы, особенно представители запрещённых в РФ религиозных групп, оказались объектами пристального внимания со стороны силовых структур. Обыски в мечетях, медресе, в учебных заведениях и в домах мусульман, проводимые часто на рассвете, вооруженными людьми в масках, а затем задержания и аресты, стали регулярными явлениями. Искали, как правило, террористов, оружие, а также запрещённую религиозную «экстремистскую литературу». Активные члены исламских религиозных и сравнительно новых для Крыма религиозно-политических формаций стали покидать территорию полуострова. Определённое число крымских татар, не замеченных в радикальных взглядах и настроениях, опасаясь преследований, также приняли решение покинуть свои дома и выехать за пределы Крыма.
Проживая длительное время в условиях либерального законодательства, о смысле словосочетаний «запрещённая литература», а тем более «религиозный экстремизм», крымские татары не имели представления. Что говорить об обычных верующих, если полемика и разногласия в толковании самого понятия «религиозный экстремизм» не стихают даже среди специалистов: учёных, религиоведов и теологов.
Анализируя их выступления и публикации, можно констатировать, что единой устоявшейся понятийной системы данного понятия на сегодня не существует. Этот факт отмечают большинство исследователей.
Например, в начале октября 2018 г. в Санкт-Петербурге прошла Международная научно-практическая конференция «Религиозная жизнь российских регионов и предотвращение религиозного экстремизма», которая собрала участников с разных регионов России и из-за рубежа.
Как отмечается в выводах конференции: «Принятие так называемых «поправок Яровой-Озерова», поставивших под вопрос конструктивное развитие информационной сферы в России, самым печальным образом отразилось и на реализации неотъемлемого права верующих различных религий придерживаться своих убеждений, свободно исповедовать их и осуществлять необходимые в этом процессе действия.
Формирование и реализация «антиэкстремистского» законодательства в силу разных причин привело не к совершенствованию профилактики реальных правонарушений, а к преследованию граждан, по существу, за верность своим религиозным убеждениям…
Проанализировав категорию «религиозный экстремизм», учёные пришли к выводу, что религиоведческий аспект рассмотрения этого понятия, настойчиво вводимого в правоприменительную практику и СМИ, доказывает его «притянутость», что трудно объяснить как с точки зрения позитивной науки, так и с позиции какой-либо пользы для общества и государства. Обеспечение здоровой атмосферы в плане свободы вероисповедания не может касаться каких-либо отдельных религий при дискриминации других… Мы были единодушны в одном, что нынешняя ситуация вызывает беспокойство и что происходит манипуляция понятием “религиозный экстремизм”. Наши возможности ограничены, но мы должны высказывать свою позицию представителям властных структур, силовым органам там, где это возможно. Государству не следует бороться с религиозными меньшинствами. Вместо уголовно-правовых репрессий необходимо изменить курс на плодотворное взаимодействие с ними, активно вовлекая их в решение общесоциальных задач.
Принимая во внимание выводы указанной конференции и выраженные в них мнения учёных об «антиэкстремистском законодательстве», необходимо ознакомиться с некоторыми положениями правовых документов РФ, касающихся вопросов религиозного экстремизма.
Обычно «антиэкстремистские» и оперативные действия в отношении крымских религиозных групп обосновываются соответствием законодательства РФ, с ссылкой на пункт 3 статьи 18 «Международного пакта о гражданских и политических правах» (1966 г., ООН): свобода исповедования религий или убеждений подлежит ограничениям, установленным национальным законодательством конкретной страны, в случаях, необходимых для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья, морали, прав и свобод других лиц.
Соответственно изложен пункт 2 статьи 3 Федерального закона от 26.09.1997 № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях»: «Право человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания может быть ограничено федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов человека и гражданина, обеспечения обороны страны и безопасности государства».
Исходя из оперативных действий российских спецслужб и правоохранительных органов в Крыму, мусульманские религиозные группы подозреваются в основном в нарушении верующими пунктов статьи 1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»:
– насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
– публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность;
– возбуждение социальной, расовой, национальной или религиозной розни;
– пропаганда исключительности, превосходства либо неполноценности человека по признаку его социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности, или отношения к религии;
– публичные призывы к осуществлению указанных деяний либо массовое распространение заведомо экстремистских материалов, а равно их изготовление или хранение в целях массового распространения;
– организация и подготовка указанных деяний, а также подстрекательство к их осуществлению;
– финансирование указанных деяний либо иное содействие в их организации, подготовке и осуществлении, в том числе путем предоставления учебной, полиграфической и материально-технической базы, телефонной и иных видов связи или оказания информационных услуг. Важно учитывать, что к тому же в РФ существуют списки организаций, признанных, в соответствии с законодательством Российской Федерации, террористическими и экстремистскими, а также имеются перечни запрещённых печатных материалов, литературы и информационных Интернет-ресурсов. Указанные факторы при определённых обстоятельствах могут также стать причиной серьёзных уголовных преследований.
Судя по мнению большинства учёных, теологов, священнослужителей и правозащитников, аналитика и противодействие религиозному экстремизму не должны быть уделом лишь правоохранительных органов, которые, судя по резонансу в обществе, допускают определённые перегибы в этой сфере. Видимо, по этой причине Генеральная прокуратура РФ недавно выпустила приказ, обязывающий правоохранительные органы в регионах сообщать в головное надзорное ведомство о возбуждении каждого уголовного дела по преступлению экстремистской направленности.
Многовековой опыт мирного сосуществования в Крыму ислама в гармонии с другими религиями показывает, что уникальное крымское сообщество имеет надёжную прививку от религиозного экстремизма, которое зиждется в мудрости народов и стремлении к миру и созиданию на родной благословенной крымской земле.
В заключение необходимо отметить, что противодействие религиозному экстремизму не должно заключаться в применении исключительно полицейских преследований верующих.
Айдер БУЛАТОВ, к.ф.н., религиовед
Список использованных интернет-ресурсов:
- Выводы Международной научно-практической конференции «Религиозная жизнь российских регионов и предотвращение религиозного экстремизма http://religiopolis.org/publications/12857-k-rezultatam-foruma
- Международный пакт о гражданских и политических правах (Нью-Йорк, 16 декабря 1966 г. Часть III Статья 18 http://base.garant.ru/2540295/a573badcfa856325a7f6c5597efaaedf/
- Федеральный закон от 26.09.1997 N 125-ФЗ (ред. от 05.02.2018) «О свободе совести и о религиозных объединениях» http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_16218/
- «О противодействии экстремистской деятельности» (с изменениями и дополнениями) http://base.garant.ru/12127578/ Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ
5. Единый федеральный список организаций, в том числе иностранных и международных организаций, признанных, в соответствии с законодательством Российской Федерации, террористическими http://www.fsb.ru/fsb/npd/terror.htm
6. Перечень некоммерческих организаций, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» http://minjust.ru/ru/nko/perechen_zapret
7. Федеральный список экстремистских материалов http://minjust.ru/ru/extremist-materials
- Единый реестр запрещённых сайтов 2016 год https://ru.wikipedia.org/
