Ressam Ali Ozan Uğur
У каждого крымского татарина свое представление о Крыме. Какие бы ассоциации не всплывали в его воображении, каждый вкладывает в свои картинки эмоциональную зарисовку, а именно чувства, которые вызывает слово Крым. Любовь к родине проявляется по-разному: это может быть физическое проявление через облагораживание или заботу какого-то места, это может быть моральное проявление, которое отражается посредством речевых конструкций (песен, восклицаний). Это касается обычных людей, которые сиюминутно или мгновенно выражают свой патриотизм, живя на земле предков. Но как же это выражается у писателей?
Писатель – натура творческая, он в своем реально выдуманном им мире создает концепты, опираясь на собственные ассоциации и чувства. Крым Дженгиза Дагджи – сакральный мир, который он бережно сохранил в своей памяти и без всякой фальши с точностью до мельчайших деталей переложил на страницы своих произведений.
Дженгиз Дагджи – крымскотатарский писатель, который известен своими романами о жизни крымских татар и о Крыме периода 1920–1940-х гг. Писатель родился в Крыму в 1920 г. и прожил здесь до 22 лет. Затем сложный период вдали от Крыма: война, плен, жизнь в другом государстве, однако это никак не сказалось на его представлении о родине. На наш взгляд, после перенесенных им тягот жизни, Крым для него стал неким островом надежды и веры в себя. Он сохранил его в сердце, в своих воспоминаниях он писал, «Я не живу в Крыму, но я ношу его в сердце, он всегда со мной».
Дженгиз Дагджи – автор 16 романов и 12 стихотворений, и почти во всех, за исключением четырех произведений, тема Крыма и крымских татар является основной. Читая его произведения, ты словно погружаешься в Крым, в его природу, в жизнь людей, проживаешь все исторические события, может быть, потому, что он так реально описывает крымскотатарский Крым и вкладывает в содержание свою безграничную любовь к родине. Прогулка с Дженгизом Дагджи несет в себе исторический экскурс в довоенный Крым, еще пропитанный крымскотатарским бытом, культурой, с распространенными в то время исконными крымскотатарскими топонимами, овеянными интересными легендами с сакральными смыслом.
Самым любимым местом в его жизни был Кызылташ (ныне Краснокаменка), село расположенное недалеко от Гурзуфа. Гурзуф и Кызылташ детально описаны в таких произведениях, как «Страшные годы», «Эти земли были наши», «Письма матери», «Алимжан», «Отражение 1-4 ч.», «Они тоже были людьми».
«Бекир поднялся на холм Мемиш, возвышающийся над Гурзуфом. Отсюда до села было еще четыре километра. Но до кончиков волос он почувствовал себя уже дома. Из глубокого горного перевала, расположенного между Аю Дагом и лугами, подул прохладный ветер.
Бекир отошел на обочину дороги, привязал корову об ветку инжира, свисающегося на каменную стену, и присел на рядом лежащий большой камень. Откинув назад коричневую кожаную шапку, он растегнул все пуговицы рубашки, и вдохнул всей грудью, словно хотел вобрать в себя всю приятную прохладу, веявшую со стороны перевала. Окинул взглядом возвышающиеся слева горные луга, подножие Аю Дага и безмолвные волны Черного моря. Переполненный чувствами свободы и наслаждения он произнес: «Святые земли, божественные земли!»
Эти места Крыма были самыми красивыми. Слева на горных вершинах простирались зеленые луга и переливались блеском, как шелковистая шерсть хорошо ухоженного мерина. Внизу за селом вплоть до табачных амбаров с гор тянулись редкие сосенки, горы, местами были покрыты кусками зеленого бархата, а голые места походили на разорванные куски мяса зверя и блестели от лучей. Еще ниже скала Гелин Кая, со своими виражными ущельями, пестрящими соцветием белого, алого, желтого и красного, а вдалеке в свинец одетый, зимой и летом не меняющий своего облика величественно возвышался утес Топ Кая. Они словно глядя друг на друга полушепотом рассказывали о своих страданиях. Но величественность Топ Кая говорит о более глубокой его скорби, чем у Гелин кая. Каждый вечер, как бы намеренно отделялась от кучи облаков небольшая тучка и нежно обволакивала утес. Даже ветер не поднимался до вершины Топ Кая, словно боясь нарушить его безмолвие. Ветры сквозняком проходил через перевал, расположенный между Аю Дагом и лугами, затем немного успокоившись, ласково обдувал сады Кызылташа, будоража ветви яблонь, груш, абрикосов, персиков и хурмы, опускаясь все ниже струйкой прогуливался между грядками табака, вконец насладившись благоухаущими запахами земли, уносил с собой этот аромат на Роман Кош и замирал у его подножия» («Они тоже были людьми» перевод с турецкого Г.Р.).
Находясь вдалеке от родины, он воспроизвел свои юношеские воспоминания и оживил Кызылташ. В этом отрывке также встречаются крымскотатарские названия гор, описывая их, он рассказывает легенды, связанные с их названиями: «Жители Кызылташа этот утес называли Гелин Кая, и сложилась о ней такая легенда. Недалеко от Кызылташа была деревня Дерменкой. Там жила очень красивая девушка. В Кызылташе жил один пастух, он был влюблен в девушку из Дерменкоя, она тоже отвечала ему взаимностью. Пастух дождался совершеннолетия девушки и пошел просить ее руки. Но отец девушки отказал пастуху, и тут же выдал ее замуж за одного именитого богатея из Кызылташа. Когда невесту везли из Дерменкоя, на горе их поджидали кызылташские парни, они перегородили им дорогу и остановили файтон. Парни попросили платочек у невесты, и когда девушка сквозь занавеску бросила платочек, то через щель увидела своего возлюбленного, пастуха из Кызылташа. У нее замерло сердце, после она неожиданно выскочила из файтона. Но выпрыгивая, она упала и при падении в нее вонзился острый камень, она так и повисла посреди обрыва. С того дня кызылташцы и назвали этот утес Гелин Кая» («Они тоже были людьми»). В произведениях встречаются названия родников Топузлу чешме, Муххарем чешме, сел и городов Дегерменкой, Ай Василь, Ак Манай, Яникой, Сейитлер, Къалай, Чонгъар, Джанкой, Кезлев, Ускут, Ор Къапу, Акъ Яр, Керич.
Отдельно описанию подлежит Акмесджит. Начиная с 1932 г., семья Дженгиза Дагджи проживает в Акмесджите на ул. Малофонтанной в небольшом дворе. Затем переезжают на ул. Нижнегоспитальную. Поступает в 12 школу, которая находилась на ул. Субхи (ныне ул. Крылова), а затем в старших классах учится в 13-й школе, расположенной по ул. Караимской. Об этой школе и ее местоположению писатель рассказывает в романе «Страшные годы». В районе ныне старого города было много мечетей, об одной из них Дженгиз Дагджи повествует в романе: «Летом 1937 года Кайбашская школа переехала на улицу Караимскую в трехэтажное, высокое белое, чистое и прекрасное здание. Из окон школы за крышами домов, будто прячась, виднелся, возвышающийся к небу минарет мечети Токал. Не знаю почему, этот вид минарета меня воодушевлял. По-моему, среди всех одноклассников, это впечатляло только меня» («Страшные годы»). Основываясь на данные Крымскотатарского музея культурно-исторического наследия, сведения о мечетях и их расположению, представлен следующий материал: «Согласно Камеральному описанию 1784 г. в Акмечети было 7 мечетей, одно медресе, три мектеба. Число мечетей во времена пребывания здесь калги-султана, вероятно, было больше, т. к. многое было разрушено в первые годы после 1783 г. С другой стороны, за период протяжения всего XIX и начала XX веков был возведен ряд мечетей, к примеру, в первой половине XIX века на средства трех братьев – Сеит-Сеттара (тогдашнего головы Кантарной части города), Сеит-Нафе и Сеит-Вели (разрушена, на сегодняшний день не обнаружена информация даже о ее примерном месте расположения) – построены три мечети. Обычно мечети называли именами ее устроителей или по названию квартала. Были и безымянные квартальные мечети с обобщенным названием «Токал Джами». Располагались они на островке, к которому стекались, оканчиваясь тупиком, обычно три улицы. Отсюда и название – Токал Джами, т. е., мечеть, расположенная в тупике. В Симферополе, судя по сохранившимся документам, зафиксированы три Токал Джами. Место их расположения окончательно не выявлено».
В произведениях целой чередой даются названия улиц Акмесджита: Кантарная (ул. Чехова), Кызыласкерская (ул. Красноармейская), Татарская (ул. Футболистов), Чингене мааллеси, Къырымчакъ маалеси, Казанская, Греческая (ул. Одесская), Еврейская, Армянская, Магометанская, Карасувбазарская. Краеведы предполагают, что улицы Греческая, Татарская, Караимская, Армянская, Крымчакский, Еврейский переулки. Порой названия давали по форме — как, например, Круглому переулку. По нему действительно можно сделать круг, вернувшись в начальную точку путешествия. Или вот — улица Госпитальная (ныне Курчатова). Имя своё она получила потому, что здесь и располагался госпиталь во время Крымской войны.
В романе «Эти земли были наши» поселок Чукъурча (п. Луговое) является местом основных событий, происходящих в произведении. Доказательством того, что именно это пригород Симферополя, отрывок из романа: « Над Чукъурча еще висели тяжелые тучи, но поднявшийся ветер стал быстро подгонять их, обдало свежей прохладой, но видимо, в эту ночь здесь дождя не будет. Ветер унес тучи в сторону Акмесджита, на север». Также в романе писатель часто описывает реку Салгир и Чатыр Дагъ: «Чукъурча был очень красивым местом. С одной стороны, он находился в прекрасной долине, огромной круглой формы, с благоухающими зелеными садами, бескрайними пшеничными полями, обласканные теплым солнцем. Слева у подножия Чатыр Дага пробиваясь между скал в ущельях, сквозь густые леса, словно прячась, течет Салгир. А уже поближе в Чукъурча он наполняется водой, шумя своими волнами пытается показать свою мощь людям». Читая произведения Дженгиз Дагджи, поражаешься его умелому и мастерски построенному описанию природы.
Также отдельной темой проходит Бахчисарай: «В этот день мы остались у тизе (тёти Р.Г.). Утром я вышел из дома без отца, чтобы прогуляться по Бахчисараю. Прошелся по близлежащим крепостям. Затаив дыхание, любовался крутыми скалами Чуфут-Кале. Я еще никогда не чувствовал себя таким счастливым. Бахчисарай давал мне надежду, силы и еще больше вселял в меня веру.
Приближался вечер. Последние лучи солнца спускались на Ханскую мечеть, башню гарема, дворцовый сад, скользили по горам и удалялись на запад. Оперевшись на перила старого деревянного моста я наблюдал за детьми, которые играли в войнушки. Глядя на их игру, я думал о Бахчисарае. Я, не торопясь, дошел до Ханского дворца, и приблизившись к арке ворот, внутри меня было какое-то смешанное чувство грусти и радости» («Страшные годы»).
Дженгиз Дагджи около 70 лет прожил вдалеке от Крыма в далеком туманном Лондоне и пронес тепло Черного моря, величие и красоту крымских гор, лесов, дыхание и жизнь городов и сел с его обитателями, и мастерски попытался все вопроизвести в своих произведения.
Краткая биография писателя: Дженгиз Дагджи – крымскотатарский прозаик и поэт. Писал на турецком языке, хотя никогда не был в Турции. Родился в Гурзуфе 9 марта 1920 г. Детские годы провел в селе Кызылташ. Был призван в армию со второго курса исторического факультета Крымского педагогического института. Попал в плен к немецким фашистам во время Второй мировой войны и пережил нацистские лагеря. В 1946 году поселился в Лондоне, где прожил оставшуюся жизнь. Умер в Лондоне 22 сентября 2011. Похоронен в Крыму в с. Краснокаменка близ Ялты.
Ранетта ГАФАРОВА
