Когда мы с благодарностью вспоминаем представителей разных национальностей, выступавших в поддержку нашей борьбы, мы никогда не упоминаем имя Ивана Криницина. И в этом нет ничего удивительного, потому что мы всегда считали его «своим». Также, впрочем, как своим его считали русские, узбеки и другие. Многие активисты национального движения, возможно, не знали даже его фамилии. Все звали его просто дядя Ваня или Иван-агъа. О нем мой рассказ.
Уже два года, как его нет среди нас. Все это время я долго не решался написать о нем, боясь каким-то неловким словом или штампом осквернить память дорогого мне человека.
Но в последнее время я все чаще вспоминаю о нем, особенно когда вижу или слышу некоторых «радетелей народа», которые в недалеком прошлом добросовестно отрабатывали свои должности в Узбекистане. Я вспоминаю те редкие случаи, когда дядя Ваня в сердцах признавался, что некоторых, именующих себя крымскими татарами, он ни за что бы не пустил в Крым. Конечно, он не мог воспрепятствовать этому. Напротив, ценой своей жизни он и ему подобные прокладывали дорогу на Родину тысячам крымских татар, в том числе тем, кто сегодня занял руководящие кресла в Крымской администрации.
Его смерть не была случайностью. Шесть месяцев пикетирования Алуштинского горисполкома в 1990 году подорвали его здоровье. А потом (осенью 1990) произошел первый инфаркт. Несмотря на это, пролежав всю зиму в больнице, дядя Ваня активно включился в организацию выборов на Курултай. В результате — весной 1991 года — второй инфаркт. На это раз удалось уговорить его «отключиться» на время и отдохнуть.
На конференции дядя Ваня был единогласно избран делегатом на Курултай. Но врачи строго запретили ему куда-либо выезжать или лететь самолетом. С большим трудом удалось отговорить его от поездки в Крым. Конечно, все понимали, что для него была бы не меньшим стрессом невозможность участия в Курултае. И, откровенно говоря, не верили, что он исполнит свое обещание отдохнуть.
Незадолго до Курултая дядя Ваня почувствовал облегчение и твердо решил лететь. 24-го июня я узнал, что он уже в Крыму. А на следующий день случился третий в течение последнего года инфаркт.
На все воля всевышнего. Каждому смертному предначертан свой путь. Но я часто корю себя в его смерти. Хотя сейчас ничего уже не изменишь.
Аллах, в которого он глубоко верил, распорядился так, что ему так и не довелось пожить в Крыму. Похоронили дядю Ваню, как он и завещал, недалеко от с. Шума (ныне Верхняя Кутузовка), где он добился выделения для своей семьи земельного участка.
Сегодня, глядя на некоторых активистов НДКТ, претендующих на свою исключительность, невольно вспоминаешь дядю Ваню, который без всяких амбиций выполнял черновую работу.
Он не хуже этих «теоретиков» разбирался во многих вопросах Национального движения. Но при этом он со всеми говорил как с равными, не отталкивая нас, молодых, не смеясь над нашими наивными представлениями о путях и методах борьбы. Он не мог ограничиваться только призывами или делать что-то наполовину. Поэтому, горячо поддержав идею Курултая, он отдал свое сердце для сплочения нашего народа.
Он был нашим представителем еще с 60-х годов, когда по наказу крымскотатарского народа ездил в Москву. Представителем народа он приехал в Крым в 1991 году, им он и останется в нашей памяти.
Л. ОСМАНОВ
