[Адиле ЭМИРОВА – доктор филологических наук, профессор]
Источник: Журнал «Крымскотатарская филология: проблемы изучения и преподавания». – Симферополь, 2021, № 1 (5). – С. 82–93.
Крымскотатарский язык, как и другие развитые национальные языки, представляет собой систему разного рода территориальных и социальных вариантов, которые отличаются друг от друга исторически сложившимися специфическими правилами (нормами) употребления языковых единиц. Самым значимым в социально-политическом отношении среди вариантов языка, как известно, является литературный язык – обработанная, кодифицированная и в связи с этим наддиалектная форма общенародного языка.
Под кодификацией языковых норм понимается отбор оптимальных форм и способов употребления языковых единиц, их описание и отражение в словарях, учебниках и др. справочниках, а также их легитимация (утверждение, узаконе́ние) определённым социальным институтом, ответственным за данную сферу деятельности.
Совокупность норм литературного языка принято называть ортологией (гр. opthos прямой, правильный + logos слово, понятие, учение). Более широкое значения термина ортология – наука о нормах литературного языка, теория культуры речи.
Различают следующие виды норм, регулирующих разные аспекты и категории текста в широком смысле:
орфографические – правильное написание слов и словоформ; морфологические – изменение формы слов в соответствии с их грамматическими категориями;
синтаксические – сочетание слов друг с другом, в том числе и порядок слов в предложении; словообразовательные (деривационные) – образование новых слов по принятым моделям;
пунктуационные – расстановку знаков препинания в соответствии со смысловой структурой предложения;
орфоэпические – правильное произношение слов и их форм; акцентные – правильное ударение в словах и словоформах;
стилистические – использование языковых единиц в соответствии с природой и сущностью данного функционального стиля языка;
лексические (словоупотребления) – использование слов в присущих им значениях с учётом их семантической вариативности (полисемии).
Основы крымскотатарской ортологии были заложены в 20–30-х гг. прошлого века. Последовавшие затем трагические события (Великая Отечественная война, тотальная депортация крымских татар и др.) почти на полвека задержали официальное обсуждение проблем крымскотатарского литературного языка и его норм. Ниже предлагается краткий обзор разного рода справочников учебного типа, в которых отражены перечисленные выше типы норм крымскотататарского литературного языка, что позволит судить об уровне кодификации современного литературного языка и перспективах его развития.
Три издания первого орфографического словаря крымскотатарского языка объёмом в 14000 слов, адресованного учащимся неполной средней школы, вышли в свет в 1936, 1939, 1941 гг. Дополненные варианты (около 17000 слов) этого же словаря были переизданы в 1994, 2006, 2014 гг. [7, 9, 11].
В специальном разделе всех изданий изложены основные правила орфографии: правописание букв, корня, основы и аффиксов; правила переноса слогов и др. Рассмотрены общие и частные случаи орфографии, обусловленные действующим в крымскотатарском языке законом сингармонизма.
Следует ещё раз обратить внимание на объём (17000 слов) и адресата (учащиеся средней школы) названных выше словарей. Кроме единиц литературного языка, в них включены диалектизмы и некоторые устаревшие слова и термины, что противоречит современным принципам составления орфографических словарей. Сегодняшние носители крымскотатарского языка остро нуждаются в полном орфографическом словаре современного кодифицированного – литературного – языка, словарные единицы в котором даются в нормативном написании и с необходимой грамматической и стилистической информацией. Соответственно объём такого словаря должен быть более значительным. (Ср.: в «Русском орфографическом словаре» около 200 000 слов [13]).
Грамматические нормы – правила образования слов, их изменения и сочетания друг с другом – подчиняются внутренним законам развития языка, которые имеют имманентный характер, т. е. обусловлены природой самого языка. Грамматические нормы крымскотатарского языка в первом приближении были описаны в довоенных учебных пособиях, адресованных учащимся неполной средней школы. В дополненном и уточнённом виде они отражены в учебных пособиях, изданных в последние 40 лет [8, 10, 16 и др.].
Пунктуационные нормы, примыкающие к грамматическим и являющиеся особой формой их презентации в письменном тексте, были представлены в учебных пособиях по синтаксису [3–5], изданных в конце 30-х гг. прошлого века. В них предложен свод правил пунктуации с необходимым иллюстративным материалом, состоящий из десяти разделов: точка, вопросительный знак, восклицательный знак, многоточие, запятая, точка с запятой, двоеточие, тире, кавычки, скобки. Этот же свод правил с некоторыми изменениями и дополнениями включён в учебное пособие [1], изданное в 1989 г.
Сводные правила орфографии и пунктуации крымскотатарского языка представлены также в проекте справочника «Правила крымскотатарской орфографии и пунктуации», составленного группой преподавателей «Крымского инженерно-педагогического университета им. Февзи Якубова» под руководством проф. А. М. Эмировой [24]. Свод правил пунктуации современного крымскотатарского языка нуждается в оптимизации со стороны как формы, так и содержания. Принятый в названных выше учебных пособиях способ оформления пунктуационных правил по знакам препинания (точка, запятая, двоеточие и др.) является неинформативным и неполным: некоторые трудные случаи пунктуации вообще на представлены (обособленные второстепенные члены предложения, сложные предложения разных типов и др.), другие же следует искать в разных разделах. Так, правописание знаков препинания в конструкциях с прямой речью можно найти в разделах: точка, запятая, восклицательный знак, тире, двоеточие, кавычки и др. Вообще не рассмотрены правила трансформации прямой речи в косвенную и соответствующие последней знаки препинания и другие случаи.
Оптимальным способом оформления пунктуационных правил является их тематическая подача, например: тире между членами предложения, знаки препинания при однородных членах предложения, знаки препинания в сложных предложениях, знаки препинания при прямой речи и цитатах и др. См. [12].
Проблемы орфоэпии – правильного литературного произношения слов и словоформ – в 30-х гг. прошлого века специально не выделялись. Однако они привлекали внимание учёных в связи с написанием арабизмов и иранизмов, которые в большом количестве употреблялись в текстах разного рода и жанра. В заимствованиях из арабского и персидского языков, в которых имеются специфические, не свойственные крымскотатарскому языку увулярные и фарингальные звуки, такие звуки или приспосабливались к артикуляционной базе крымскотатарского языка (заменялись близкими по качеству звуками), или непроизвольно выкидывались. По мнению Самойловича А. Н., фарингальный звук [h] в исконно тюркских корнях встречается как исключение (haydı ‘прочь’ [14, с. 13]).
Произношение этого звука, считает Меметов А. М., «всегда было искусственным и было свойственно лишь узкому кругу людей. В живой речи народных масс он не употребляется, следовательно, нет необходимости в его возрождении» [8, с. 266]. Однако вариативное написание и произношение некоторых арабизмов и иранизмов (эали – эхали, аэнк – ахенк, сана – сахна, эдие – хедие, муаррир – мухаррир, ребер – рехбер и др.) встречается в крымскотатарском языке до сих пор.
Особую проблему представляет орфоэпия переднеязычных огублённых гласных фонем <ö> и <ÿ> крымскотатарского языка, наличие которых признаётся в учебниках по фонетике (дёрт, кёр, сёз, сёзлюк, сёнмек, тёшек, чёль; дюльбер, дюн, тюп, тюрлю, юзь, юксек, юрек, тюркю, тютюн и др.), однако в реальной речи они произносятся нерегулярно. По мнению Серебренникова Б. А. и Гаджиевой Н. З., в крымскотатарском языке [ö] превратилось в «сильно депалатализованное О [коj]», а пратюркское [ü] – «в верхнее слегка палатализованное [у] – [juz]» [15, с. 19, 22]. С ними солидарен Меметов А. М.: «В ряде случаев общетюркское <ö> в крымскотатарском языке депалатализировалось и передаётся через [о]» [10, с. 250]. Думается, отмеченное выше расхождение между теоретической аттестацией фонем ⟨ö⟩ и ⟨ÿ⟩ и их реальным качеством в речи может быть снято в рамках орфоэпии. Как известно, развитые литературные языки, например, русский, членятся на два функциональных подварианта — высокий, т. н. книжный, и разговорный, которые могут отличаться словоупотреблением, формообразованием и произношением. В книжном варианте крымскотатарского литературного языка гласные фонемы ⟨ö⟩ и ⟨ ÿ⟩ должны произноситься в своём основном виде как нейотированные переднеязычные огублённые гласные звуки [ö], [ÿ], а в разговорном допустимо – в форме [о], [у], как и в территориальных говорах и наречиях.
Акцентные (ударения) нормы крымскотатарского языка относительно просты и стабильны: в исконно тюркских словах основное ударение (динамическое) всегда падает на гласный звук последнего слога. В многосложных словах имеется и второстепенное (музыкальное, тоновое) ударение, которое падает на первый слог многосложного слова. Исключения из этих правил, связанные с формообразованием слов, немногочисленны и описаны в учебных пособиях по фонетике крымскотатарского языка [10, с. 282—284]. В крымскотатарских словарях разного типа аку́т (знак ударения) обычно не используется.
Думается, в связи с наличием в крымскотатарском языке большого количества заимствований из других языков сегодня следует использовать обе формы знака ударения: для основного ударения – аку́т с наклоном штриха вправо (а́), для второстепенного – гра́вис с наклоном штриха влево (à). Стилистические нормы определяют отбор и употребление языковых единиц в соответствии с коммуникативными особенностями того или иного функционального стиля языка (варианта литературного языка). Бо́льшая часть слов стилистически нейтральна, т. е. может использоваться в любом функциональном стиле, другие же – стилистически маркированны, что отражается в толковых словарях, например, русского языка с помощью специальных помет: книжн., высок., поэт., разг., прост., офиц. и др. К стилистическим пометам примыкают т. н. эмотивные – ласк., шутл., бран., груб., неодобр. и др., которые маркируют языковые единицы разговорного стиля литературного языка. Часть приведённых выше помет встречается в списках сокращений некоторых крымскотатарских переводных словарей, изданных в последнее время.
Лексические нормы литературного языка — это правила использования слов в речи в соответствии с их лексическим значением и с учётом их грамматической сочетаемости и стилистической окраски. Такие нормы отражаются в толковых словарях. Семантические варианты слов (полисемия) маркируются арабскими цифрами. Параллельно в толковых словарях отражаются нормы грамматические (частеречная отнесённость слова, его отдельные парадигматические, производные формы и грамматическая валентность, сочетаемость – с помощью условных сокращений и иллюстративного материала), стилистические – с помощью специальных помет (книжн., поэт., разг., прост., офиц., ласк., шутл., груб. и др.) и акцентные (ударения). Знакомы ли названные и охарактеризованные выше ортологические нормы носителям крымскотатарского литературного языка? Как они (нормы) используются на практике в текстах, исполненных на современном крымскотатарском литературном языке?
Для ответа на эти вопросы методом случайной выборки из текстов разных функциональных вариантов литературного языка (научного, официально-делового, публицистического, художественного) были извлечены примеры и проведён их краткий анализ в плане соответствия кодифицированным нормам крымскотатарского языка.
Орфографические ошибки встречаются как в исконно тюркских словах, так и в заимствованиях из разных языков. Некоторые слова используются в двух и более вариантах написания. Так, неопределённое местоимение со значением ‘какой-то’, ‘один из многих’ в орфографических словарях и в текстах разного жанра встречается в таких формах: бир де бир, бир де-бир, бир-де-бир, бирде-бир; слово со значением ‘женщина’ – в формах къысаякълы, къыскъаякълы и къыскъааякълы. Разнотипно оформляются и заимствования из арабского и персидского языков (сана – сахна, эдие – хедие, муаррир – мухаррир, ребер – рехбер и др.).
Отдельно следует сказать о правописании заимствований из русского языка. Известно, что русские слова (шире – славянизмы) проникали в крымскотатарский язык ещё до присоединения Крыма к России и при этом очень искажались в произношении, что объясняется различием артикуляционных баз обоих языков и их фонемных систем: рус, урус, урыс, девге́, давге́, давке́ (де́вка), чар (царь), чариче́, Катарна́ (Екатерина), рубле́, къаленти́р (карантин), иклим (климат), черво́нс (червонец), абулка́т (адвокат), машна́ (машина), истака́н, театро́, пельванка́ (поливалка) и др. Как известно, нормы языка исторически изменяются, и сегодня некоторые из ранних заимствований некорректны и даже комичны. Часть таких заимствований можно сохранить в качестве архаизмов и историзмов. Но более поздние заимствования, в том числе и иноязычные из составе русского языка, следует писать и соответственно произносить так, как это свойственно ортологии современного русского языка: газета, машина, конфета, проблема, система, лифт, компьютер и др. Однако следует избегать русизмов при наличии в крымскотатарском языке их однословных или сверхсловных семантических эквивалентов: ср. проблема – меселе, минималь – энъ уфакъ, энъ аз (микъдарлы, колемли), вариант – чешит(и), тюрлю)си), интрига – десисе, рубрика – болюк (болюм), кла́ссик – мешур медениет (санаат) эрбабы и др.).
Отдельную проблему ортологии крымскоттатарского языка составляют написание и соответственно произношение личных имён. Ядро совокупного крымскотатарского именника составляют заимствования из арабского и персидского языков, которые, как известно, отличаются от тюркских языков фонемным составом и свойственными им фонетическими законами. При заимствовании такие имена, адаптируясь к артикуляционной базе и фонетическим законам крымскотатарского языка, искажались, что имело следствием их варьирование: Яхья – Яя, Сеид-Яхья – Сетья, Ситья, Сеид-Умер – Сетмер, Ситмер, Абдурахим – Абдреим, Абдурахман – Абдраман (выкидки звуков, сопровождаемые качественной редукцией гласных и согласных); Абдулазиз – Аблязиз, Абляз, Абляс (стяжение звуков и редукция согласных) и др. Нерешённым до сих пор вопросом остаётся и написание патронимов (отчеств). В советское время совокупное личное имя оформлялось, как известно, по русской модели – Амет Рустемович Ильясов, Зера Ахтемовна Меметова и т. п. Сегодня всё чаще встречаются имена, оформленные по традиционной тюркской модели: Амет Рустем огълу Ильясов (огъул ‘сын’), Зера Ахтем къызы Меметова (къыз – ‘дочь’, ‘девочка’) и т. п. Не решён также вопрос о правописании таких патронимов – раздельно или через дефис: Рустем огълы – Рустем-огълы, Ахтем къызы – Ахтем-къызы и т. п. См. [20, 23].
В качестве орфографических ошибок следует квалифицировать также диалектные грамматические формы (выделены жирным шрифтом) слов, часто встречающиеся в поэтическом стиле современного литературного языка: Менимчюн (вм. меним ичюн) артыкъ чекишме. Къызылчыкъ чокъмарын (вм. чокъмарыны) алырым къолгъа. Ат (вм. атны) эгерлей, тишин (вм. тишини) сыкъа чалт боран. Орманларнынъ, дагъларнынъ ренкин (вм. ренкни) яхшы огренген.И наконец, ещё один орфографический нонсенс – членение грамматической формы собственного имени внутренними кавычками: «Къырымтатарджа-русча лугъаты»ны, «Интернационал»ны, «Козьяш дивар»нынъ, «Янъы дюнья»гъа, «Терджиман»нынъ, «Окъув китабы»нда, «Мелевше»дир и др. Как видно из примеров, за пределами кавычек остаются разного типа формообразовательные аффиксы, которые являются обязательными элементами словоформ.
Думается, что такого рода написания могли возникнуть по инициативе человека, не знакомого с основами теоретического языкознания. Особенно многочисленны пунктуационные ошибки, что можно объяснить слабым знанием авторами текстов теоретических основ грамматики крымскотатарского языка. Неверно оформлены обособленные второстепенные члены предложения (выделены жирным шрифтом): Къартанам бу дюньяны, акълы-фикрини джоймай, терк этти. (Не выделен запятыми деепричастный оборот.) Телеграмманы алып, шу сёзлерни корьдим. (То же самое.) Аслында лугъат, къыскъа болюклерге болюнип, керекли малюматларны акс этмекте. (То же самое.) Адамлар, интернетте саифе ачып, аятларында олып кечкен адиселерни тарифлей. (Отсутствует запятая после слова Адамлар.) Тавукъ, Хоразгъа келип, не дей? (Отсутствует запятая после слова Тавукъ.).
В следующих примерах – ошибочное употребление знаков препинания (лишние запятые): Мен мусафирге къаве пиширген арада, оглунен разы олмагъан ананынъ нидасыны эшиттим. Бу лафлардан сон, джаны агъыргъан инсаннынъ юзюнде кунеш пейда ола эди. Албу ки, бизим эски эдебиятымызда бу сёзь онлардже дефа расткелинмекте. Бу хасталыкъкъа, бильхасса, балачыкълар чокъ огърай.Неверно расставляются знаки препинания также в предложениях с однородными членами и обобщающими словами, в конструкциях с прямой и косвенной речью, в разного типа сложных предложениях и др. И ещё один странный, если не сказать – курьёзный, случай постановки запятой после местоимения О, которое в крымскотатарском языке употребляется как личное местоимение 3-го лица единственного числа ‘он’, ‘она’ и как указательное местоимение единственного числа ‘тот’, ‘этот’, ‘та’, ‘эта’. (Категория рода в тюркских языках, как известно, отсутствует.) Ср.: О келди. – ‘Он (она) пришёл (пришла)’. О эркек келди. – ‘Пришёл тот мужчина’. О къадын келди. – ‘Пришла та женщина’.
Для различения этих двух случаев словоупотребления (как подлежащего и как местоименного определения) было предложено (Кем? Когда?) ставить запятую после слова О в функции подлежащего. Как известно, значение слова эксплицируется не только в рамках узкого контекста (одного высказывания), но и широкого – предыдущими и последующими фрагментами совокупного дискурса.
Знаки препинания не выполняют сигнификативных (смыслоразличительных) функций, а лишь маркируют на интонационном уровне и тем самым демонстрируют и эксплицируют смысловую структуру высказывания. Запятая после слова о в функции подлежащего может быть поставлена в случае, если после него следуют вводные слова или обособленные члены предложения.
Таким образом, постановка запятой после местоимения о в функции подлежащего является грубой ошибкой. В последние 20 лет были созданы разного типа справочники, которые с некоторой осторожностью можно назвать ортологическими, однако часть из них характеризуется низким уровнем научного исполнения. См. [26, с. 98—105].
Подводя итоги, следует сказать, что крымскотатарское языкознание и реальная практика функционирования литературного языка сегодня (в учебных заведениях разного уровня, СМИ и др.) нуждаются в полном и корректном своде разного типа норм. Это тем более необходимо, потому что крымскотатарский язык сегодня функционирует в Республике Крым в качестве не только родного языка, но и государственного. Существующие же нормы, которые были заложены в 30-х гг. прошлого века с опорой на правила русского правописания того времени, в последующие годы, в связи с трагической судьбой крымскотатарского народа, официально, на государственном уровне, не рассматривались и тем более не легитимировались соответствующими научными структурами.
В качестве информации к размышлению заметим, что нормы русского литературного языка с начала прошлого века рассматривались на государственном уровне в 1918, 1930, 1956, 1964 гг. и последний раз – в 2007 г. См. [12, с. 9—10].
Список литературы
1. Акъмоллаев Э. Кърымтатар тилининъ амелияты. Синтаксис / Э. Акъмоллаев. – Ташкент: Ўк,итувчи, 1989. – 160 с.
2. Гафаров Б. Г. Орфография крымскотатарского языка // Орфография тюркских литературных языков СССР. – Москва: Наука, 1973. – С. 153–160.
3. Ислямов А. Синтаксис ве пунктуация. Мешгъулиетлер топламы. 6 ве 7 сыныфлар ичюн / А. Ислямов. – Акъмесджит: Къырым девлет нешрияты, 1938. — 68 с.
4. Ислямов А. Грамматика. 2-нджи къысым. Синтаксис. Там олмагъан орта ве орта мектепнинъ 6–7 сыныфлары ичюн дерслик. 2 баскъысы. (Месуль мухаррир Э. А. Къуртмоллаев) / А. Ислямов. – Акъмесджит: Къырымдевнешир. – 1938. – 114 с.
5. Ислямов А. Татар тилининъ грамматикасы. 2-нджи къысым. Синтаксис. Там олмагъан орта ве орта мектеплернинъ 6 – 7 сыныфлары ичюн дерслик. (Месуль мухаррир А. И. Баккал). / А. Ислямов. – Акъмесджит: Къырым АССР девлет нешрияты, 1940. – 120 с.
6. Куркчи У. Фикир инджилери (Эдибиятымызнынъ бугуньки тилине бир бакъыш). – Ташкент: Гъафур Гъулам адына эдебият ве санъат нешрияты. 1986. – 88 б.
7. Меметов А. Имля лугъаты / А. Меметов. – Акъмесджит: Крымучпедгиз, 1994. – 176 с.
8. Меметов А., Мусаев К. Крымскотатарский язык / А. Меметов, К. Мусаев. – Симферополь: Крымское учебно-педагогическое государственное издательство, 2003. – 288 с.
9. Меметов А. Къырымтатар тилининъ имля лугъаты. Экинджи гъайрыдан ишленильген, кенишлетильген ве толдурылгъан нешир / А. Меметов. – Симферополь: Къырым девлетокъув-педагогика нешрияты. – 2006. – 152 с.
10. Меметов А. Крымскотатарский язык. История изучения. Лексикология. Фонетика. Морфология. Монография / А. Меметов. – Симферополь: КРП «Издательство «Крымучпедгиз», 2013. – 576 с.
11. Меметов А. Къырымтатар тилининъ имля лугъаты. (кирилл ве латин элифбесинде) / А. Меметов. – 3-юнджи, гъайрыдан ишленильген ве кенишлетильген нешир. – Симферополь: КъДжИ «Къырымдевокъувпеднешир» нешрияты, 2014. – 448 с.
12. Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник / Под ред. В. В. Лопатина. – Москва: Эксмо. 2007. – 480 с.
13. Русский орфографический словарь: около 200 000 слов / Под ред. В. В. Лопатина и О. Е. Ивановой. (Изд. 5-е, испр.). – Москва: АСТ-ПРЕСС ШКОЛА, 2018. – 896 с.
14. Самойлович А. Н. Опытъ краткой крымско-татарской грамматики. – Петроградъ, 1916. – 104 с.
15. Серебренников Б., Гаджиева Н. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. – Баку: Маариф, 1979. – С. 19, 22.
16. Усеинов К., Ганиева Э. С., Сейдаметова Н. С. Къырымтатар тили. Фонетика. Лексикология. Фразеология. Лексикография. – Симферополь: Къырымдевокъувпеднешир, 2008. – 208 с.
17. Эмирова А. М. О крымскотатарском литературном языке и его нормах / А. М. Эмирова // Голос Крыма. – 1999. – 15 янв. – С. 4.
18. Эмирова А. М. Еще раз о крымскотатарском литературном языке / А. М. Эмирова // Голос Крыма. – 1999. – 12 марта. – С. 2.
19. Эмирова А. М. Современное состояние крымскотатарского литературного языка и перспективы его развития / А. М. Эмирова // Культура народов Причерноморья. – Симферополь, 1999. – № 6. – С. 265–267.
20. Эмирова А. М. Крымскотатарский ономастикон как объект этнолингвистики / А. М. Эмирова // Мир языка. Материалы конференции, посвящённой памяти проф. М. М. Копыленко. – Алматы, 1999. – С. 299–305.
21. Эмирова А. М. Неотложные задачи крымскотатарского языкознания / А. М. Эмирова // Исмаил-бей Гаспринский – великий сын крымскотатарского народа. Материалы международной научно-практической конференции, посвящённой 150-летию И. Гаспринского (Симферополь, 2001). – Симферополь, 2002. – С. 148–152.
22. Эмирова А. М. Крымскотатарская филология: современное состояние и перспективы развития / А. М. Эмирова // Східний світ. – Київ, 2002. – № 1. – С. 74–79.
23. Эмирова А. М. Крымскотатарский ономастикон: вчера, сегодня, завтра / А. М. Эмирова // Логос ономастики. – Донецк, 2009. – № 1 (3). – С. 9–11.
24. Эмирова А. М. и др. Правила крымскотатарской орфографии и пунктуации. (Проект) / А. М. Эмирова и др. – Симферополь: Крымучпедгиз, 2012. – 92 с.
25. Эмирова А. М. Бекир Чобан-заде и актуальные проблемы современного крымскотатарского языкознания (орфография и орфоэпия) / А. М. Эмирова // Мир Бекира Чобан-заде. Сб. материалов I Крымской международной тюркологической конференции. – Белогорск (Карасубазар) 23–25 мая 2012 г. – Симферополь: НАТА, 2013. – С. 84–88.
26. Эмирова А. М. Современная крымскотатарская лексикография Монография / А. М. Эмирова. – Симферополь: ООО «Научный мир». – 2019. – 128 с.
