В последнее время все чаще можно услышать разговоры о том, что система национальной самоорганизации находится в кризисе. Причем об этом говорят не только противники Меджлиса, но и его члены, а также сторонние наблюдатели. Однако большинство видит отдельные аспекты проблемы: кто-то в сфере лидерства, кто-то в отсутствии финансирования и т.п. Между тем, очевидно, что поиск путей выхода из кризиса возможен, только если охватить проблему целиком, увидеть все ее аспекты одновременно.
И первое, что необходимо – это признать наличие самого кризиса. Возможно, многим активистам системы национальной самоорганизации и захочется спрятать голову в песок. Ведь признание проблемы требует поиска ее решения, а это, в свою очередь, потребует дополнительных усилий, перестановок, изменения существующего порядка, к чему многие просто не готовы. Они этот порядок создавали, определяли в нем места для других и для себя, и многие понимают, что сохранить свое место, как минимум статус-кво, в изменившемся порядке может не получиться.
Второе – увидеть и понять суть кризисных явлений. Она заключается в том, что система национальной самоорганизации в существующих условиях все менее способна давать ответ на общественный спрос, на вызовы окружающей действительности, что, в свою очередь, порождает неудовлетворенность и обывателей-крымских татар, и самих активистов. Отсутствие вследствие такой неудовлетворенности доверия обывателей к органам национальной самоорганизации приводит к падению эффективности самой системы.
Где же искать причины кризиса? Кто-то считает, что в бессменности лидеров Курултая и Меджлиса и даже узурпаторстве, кто-то в утрате идеологии, кто-то в отсутствии возможностей достигать поставленных задач. На мой взгляд, все эти аспекты имеют место, но корни кризиса находятся гораздо глубже.
Ответ на вызов
Нынешний кризис системы национальной самоорганизации – это проблема развития. С момента создания системы Курултай-Меджлис прошло без малого двадцать лет, и окружающая действительность претерпела и претерпевает существенные трансформации.
Президент Центра ближневосточных исследований Александр Богомолов считает, что с усложнением ситуации, в которой находятся сегодня крымские татары, расширились и потребности, интересы разных групп в крымскотатарском сообществе. «Возникают и внутренняя конкуренция, и внешняя конкуренция. И в сфере бизнеса, и в сфере политики очень много разных вещей происходит, которые не имели место в процессе возвращения», – говорит эксперт.
При этом он отмечает, что и обыватели, и активисты, лидеры очень часто думают о Меджлисе, о его роли в терминах того периода, когда происходило возвращение. «Все апеллируют к периоду конца восьмидесятых–начала девяностых, как к некоему золотому веку. Необходимо понять рационально, почему этот период был «золотым веком», – говорит Богомолов. – Тот период был в определенном смысле очень простым, задача четко была видна. Был период редкий в истории любого сообщества, когда есть полная синхронизация, или даже резонанс. Небольшая в принципе группа, которая оказалась среди возможных наилучшим реализатором на тот момент сформировавшегося общественного спроса – вот это был особый момент. В сложившихся обстоятельствах этот спрос был очень просто сформулирован – домой, на родину».
Фактически речь идет о том, что взявшись презентовать интересы всего крымскотатарского сообщества, Меджлис сегодня оказался изрядно нагружен ожиданиями и требованиями. Очевидно, что развитие и эффективность любой системы обусловлены способностью находить ответы на вызовы времени. В период репатриации крымские татары соглашались на минимальное обустройство. Сегодня потребности не только разнообразились, но и значительно возросли и с этими потребностями крымские татары апеллируют к презентующим их органам: «вы представляете наши интересы – с вас и спрос». Более того, на груз еще не сделанного, не достигнутого, не выполненного, валяться все новые вызовы.
Естественно, система национального самоуправления старалась адаптироваться к таким трансформациям, но, видимо, некоторые необходимые качества она выработать не смогла или ей не позволили. В итоге, имея ограниченный арсенал средств реализации интересов и потребностей крымских татар, система национальной самоорганизации не отвечает ожиданиям тех, кого они презентуют.
Дефицит власти
Однако прежде чем кто-либо попытается обвинить систему в стагнации, необходимо отметить, что у этой проблемы есть другая сторона. Эксперт Института демократии им. Пилипа Орлика Наталья Белицер считает, что «за прошедшие двадцать лет произошло не только усложнение задач, которые стоят перед Меджлисом, но неизбежно заострилась проблема разрыва между Меджлисом, который крымскотатарским сообществом в целом видится как репрезентативный орган власти, и отсутствием реальных властных полномочий, что очень сильно ограничивает возможности Меджлиса решать вопросы». «Мы очень четко можем проследить, что существование Меджлиса… признается де-факто, при полном отсутствии его признания де-юре, – формулирует суть проблемы эксперт. – Этот разрыв в реальных возможностях и ожиданиях со временем только заостряется, по мере того, как растет международный авторитет (Меджлиса – Н.Д.), и ни на йоту не продвигается реальная возможность обладания властными полномочиями».
Таким образом, проблема легализации системы национальной самоорганизации, или хотя бы только Меджлиса, в правовом поле Украины, и, соответственно, наделение его конкретными властными полномочиями в рамках украинского законодательства, становится наиболее актуальной.
Эту точку зрения поддерживает и директор Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос. Как пишет «Кримськотатарське питання онлайн», эксперт считает, что снижение вследствие этого кризиса влияния Меджлиса повышает риски дестабилизации этнополитической и религиозной ситуации на полуострове. По словам Игоря Семиволоса, преодолеть противоречия и кризис в Меджлисе и избежать угроз региональной безопасности и стабильности можно только через легализацию этой системы самоорганизации крымскотатарского народа – введение ее в украинское правовое поле.
Фактически ситуация заключается в том, что одной человеческой активности недостаточно для достижения конкретных результатов. За какое бы дело мы ни взялись, обязательно столкнемся с отсутствием права принимать решения, распоряжаться материальными средствами, в конце концов, понуждать окружение выполнять те или иные договоренности. И при этом неважно идет ли речь о проведении водопровода или о голосовании за единую политическую силу на выборах. «Везде крымские татары, организованно реализовывая свои интересы, сталкиваются с дефицитом власти, –отмечает Александр Богомолов. – Власть – это возможность использовать легальное демократическое принуждение».
По словам эксперта, власть Меджлиса настолько же велика, насколько высок его престиж. Пока народ поддерживает инициативы Меджлиса, например, голосует за кандидатов, которых назвал Меджлис, или пока он просто участвует в выборах Курултая, власть Меджлиса и формируется. Отсутствие легализации, то есть законодательного оформления власти Меджлиса, отсутствие формального права на принуждение, приводит к тому, что эта власть подвержена эрозии, а соответственно, эрозии подвержены и достижения системы национальной самоорганизации.
Смена vs. постоянство
Однако легализация органов национальной самоорганизации способна лишь частично решить проблему, так как нынешний кризис связан с еще одним противоречием, которое стало результатом развития крымскотатарского сообщества, его социального расслоения и возникновения в нем различных групп интересов. Отсутствие правового статуса органов национальной самоорганизации, в частности Меджлиса, заставляет их действовать как группы давления, то есть лоббистские структуры. В этой роли Меджлис выступает посредником между крымскими татарами и властью, добиваясь от последней реализации различных интересов, начиная от выделения земли для строительства дома, заканчивая продвижением интересов крымскотатарских бизнесменов.
Между тем, по словам Богомолова, для того, чтобы быть эффективной лоббистская структура не может быть слишком демократичной внутри, у нее должен быть сильный, узнаваемый лидер, который имеет устойчивые связи с конкретными людьми. С другой стороны, Меджлис является представительным органом с демократическим управлением, которое предполагает смену руководства, внутреннюю мобильность, ротацию кадров и т.д. Возникает функциональное противоречие в самом Меджлисе, которое усугубляет кризис и неудовлетворенность деятельностью представительного органа крымских татар.
Борьба поколений
Последнее, на что хотелось бы обратить внимание в рамках данной статьи, это проблема смены поколений, которая также оказывает влияние на существующий кризис. Она еще не столь актуальна, но со временем приобретет значительные масштабы. Дело в том, что пока еще руководящую роль в системе национальной самоорганизации играет поколение возвращавшее народ на родину и формировавшее саму эту систему. Но уже достигает зрелого возраста поколение, выросшее на родине, которое зачастую иначе смотрит на многие вопросы. «Самоорганизация крымских татар до времени массовой репатриации была подчинена основной идее, основному желанию, стремлению, мечте, если хотите, возвратиться на родину. Когда в основном эта макроцель была достигнута, в Крыму (выросло – Н.Д.) поколение двадцатилетних – это люди, для которых эта главная цель, идея, задача, уже не их естественная… Тут есть разрыв поколений, и, соответственно, подходов. И это обусловливает то, что вновь возникающие структуры, в частности, гражданского общества уже имеют совершенно иную окраску, перед ними другие проблемы, другие задачи. И это абсолютно естественно», – считает эксперт.