– Селям, Асан! Как думаешь, почему Курултай не поставил вопрос об исключении Энвера Абдураимова из своего состава? Разве может человек, оправдывающий преступление коммунистов в отношении нашего народа, представлять его интересы, где бы то ни было? Ведь было видно, что многие делегаты и просто наши соотечественники возмущены действиями этого молодого политика!
– Я не могу утверждать, Мемет, но предположить… Мне кажется, Курултай или его руководство сдержало то, что решение о его исключении могло быть воспринято как преследование за мысли и взгляды, а ведь свобода мысли и слова – одна из базовых демократических ценностей. В то время как большинство здравомыслящих политиков призывают всех активных людей, несмотря на различие во взглядах, объединиться в Курултае, наш национальный съезд будет поступать таким образом? Тем более, что Энвер просто высказывался, пусть, тут я с тобой согласен, не подобающим образом.
– Да это мягко сказано! Мало того, что он наговорил на АТР,
что наш народ сам виноват в депортации, так ему этого было мало, он потом и повторил свои мысли в интервью QHA. Видите ли, национальное движение находилось в стагнации, лидеров сильных не было в то время, вот и привело это, мол, к депортации, а коммунисты и не виноваты почти. Отправил бы я его в начало прошлого века, может тогда понял бы, о чем говорит!
– Не горячись, Мемет. То, что у этого молодого человека отсутствуют базовые знания об истории своего народа, как минимум двадцатого века, очевидно. Да он и сам этого не скрывает, если ты внимательно слушал интервью. Иначе он бы знал, что крымскотатарское национальное движение было уничтожено большевиками, элита нации была уничтожена, и, соответственно, не было лидеров ни сильных, ни слабых, их попросту не было. Население коммунистической страны находилось под жесточайшим контролем. Набрать силу нашему народу не давали со времени завоевания этой земли, и то, что произошло в годы революции, когда был созван первый Курултай и создана Крымская народная республика, можно считать чудом. Именно чтобы такое чудо больше не повторилось, коммунисты уничтожали его потенциальных творцов.
– То есть ты считаешь, что это у него от незнания?
– Ну почему же… Ты вспомни, о чем шел его разговор с журналистами. Вот тебе логический ряд. Абдураимов, молодой и амбициозный политик, бизнесмен, говорит о необходимости тесно сотрудничать с властью, имея в виду Партию регионов. Нынешняя власть весьма неодобрительно воспринимает нашу трактовку депортации и ее последствий, а самое главное – наши взгляды на то, как эти последствия преодолеть. Вспомни, как продемонстрировал свой писательский талант нынешний глава правительства Крыма. А теперь вопрос: будут ли регионалы сотрудничать с теми, кто не разделяет их взгляды на происходящее в стране или каком-то регионе? Я имею в виду добровольное, открытое сотрудничество.
– Ты хочешь сказать, что он таким образом демонстрирует свою лояльность власти? Тогда я не удивлюсь, если вскоре ему предложат какую-нибудь должность во власти, может быть, возглавит какую-нибудь комиссию в Верховном Совете. Уж очень активно он себя предлагает. Я так понимаю у власти дефицит перспективных лояльных крымскотатарских политиков, а выборы не за горами.
– На самом деле, Энвер всего лишь делает то, что у многих на уме, но решимости гораздо меньше. А он, пусть и не дальновидно, я даже сказал бы безграмотно, лезет напролом. Зачем только он зацепил историю, я не понял. Мы ведь не раз слышали разговоры о том, что нам нужно быть лояльными к власти, некоторые в этом даже поднаторели. Я не удивлюсь, если в Курултае скоро сформируется целая группа таких абдураимовых.
– Но то, что с властью необходимо сотрудничать я согласен, иначе как мы будем решать свои текущие проблемы. Ты же, Асан, не предлагаешь обрубить всякие контакты с властью, если она не решает наши проблемы или решает не так как нам бы хотелось. К чему такая позиция приведет?
– Главное, что понимать под сотрудничеством с властью. Вот Абдураимов обвиняет меджлисы в оппозиционности к власти. Между тем, для людей, интересующихся нашей внутренней политикой, я бы даже сказал кухней, не секрет, что многие члены меджлисов, в первую очередь, председатели, уже как на работу ходят в сельсоветы, райсоветы, госадминистрации, министерства и т.д. Добиваются решения бытовых, земельных, экономических и культурных вопросов. Где-то удачно, а где-то нет. Это ли не сотрудничество с властью. Только строят они это сотрудничество иначе. Не поступаясь своими принципами, а демонстрируя силу, я не имею в виду физическую, хотя нет, и ее тоже. А кто-то предпочитает поступиться, как мэр Карасубазара, например.
– Мне кажется, я тебя понял. Власть можно склонить к сотрудничеству не только предлагая ей то, что она хочет, но и заставив принять действительность такой, какая она есть.
– Я бы добавил, Мемет, что не всегда нужно власть заставлять, можно показать взаимную выгоду. Хотя большинство нынешних власть предержащих такой выгоды или не видят, или не хотят, и чаще приходиться заставлять. Наше государство часто не воспринимает проблемы своих граждан, в том числе и депортированных, как свои конкретные задачи. И приходится долго биться, чтобы власть приняла твою проблему, как команду к действию. Отсюда и отсутствие конструктивизма в диалоге с властью, о чем так сетует наш молодой политик. Более того, власть, принимая решение о своих действиях или бездействии, разделяет своих граждан по национальности, политическим убеждениям и тому подобное. И это факт. Вспомни, как нынешний глава государства обещал стать президентом для всей страны, и что?
– Тогда в одном Абдураимов прав… Если мы будем слабыми, с нами никто цацкаться не будет. Мы никого ничего не заставим делать.
– Если говорить о сегодняшнем дне, когда у нас есть национальное движение, лидеры… Может быть и прав. Но как он это понимает? Разве он предлагает быть сильными? Почему считает, что оппозиционность априори деструктивна, а лишь соглашательство с властью – основа конструктивного диалога. В оппозиции можно добиться больше, чем будучи лояльными, и пять лет оранжевой власти нам это ясно продемонстрировали. И почему допускает, что власть делит граждан по политическим симпатиям? Почему воспринимает это как данность, а не ошибку?
– То есть ты имеешь в виду, что государственная власть должна решать проблемы своих граждан независимо от того, голосовали они за конкретную партию, находящуюся у власти, или нет?
– Вот именно! Но наша власть больна и политические партии, борющиеся за нее, не могут реализовать этот простейший, казалось бы, принцип государственного управления. Более того, нынешняя власть показала, что даже глубочайшая приверженность партии власти отнюдь не гарантия решения твоих проблем, так стоит ли поступаться своими принципами? А Энвер предлагает, чтобы Курултай был лоялен к власти независимо от того, какая политическая сила ее в данный момент олицетворяет. Чисто гипотетически, если завтра у власти будут коммунисты, то мы и их взгляды, например, на депортацию, должны разделить? Это после высказываний Симоненко-то.
– Мне кажется, я тебя понял. Происходит подмена понятий. Конструктивный диалог не обязывает нас во всем соглашаться с властью. И если мы в чем-то с властью не согласны, это не означает, что с ней невозможен конструктивный диалог.
– Все верно.
– Но все же, как быть с Абдураимовым? Неужели простого предупреждения достаточно?
– Впереди выборы Курултая, причем, прямые. Пусть люди сами покажут ему свое отношение. Хотя лично я бы настоял на том, чтобы он вышел из состава Курултая и сложил депутатский мандат. Как наглядный пример и ему, и другим, потому что если он заблуждается, то поймет и исправится – молодой еще. А ведь есть и те, кто сознательно ведут нас к такому извращенному конструктивизму, и поступок Абдураимова, останься он без соответствующей реакции со стороны Курултая, послужит им сигналом к активизации своих действий. Если же он и сам из таких лоялистов, то тем более решение о его исключении было бы верным. Пойми, мы хоть и говорим о демократии, должны помнить, что она не означает вседозволенности. Мы должны четко определять политические понятия и позиции, иначе можно зайти в такие дебри… А нас итак стремятся увести в сторону.