После разрушительной войны с Россией в 1735-1739 годах Крымское ханство довольно быстро восстановилось. Оно по-прежнему продолжало держать в страхе северного соседа, всерьез опасавшегося реванша со стороны Крыма. К тому же у власти в ханстве в эти годы был умный, сильный и энергичный хан Селим Гирай II. А с этим человеком императрица Елизавета старалась не вступать в противостояние, напротив, она вела политику «добрососедских» отношений, стараясь не провоцировать на новые столкновения и политические конфликты.
Теперь под разными предлогами к крымскому хану направлялись так называемые «посольства». Правда, перед членами этих официальных делегаций ставилась четкая задача – выведывать и информировать обо всем, что происходит в государстве Гираев. Одним из ярких примеров стало «посольство» 1747 года, возглавляемое поручиком Петром Зубаревым. Последний оставил после себя путевой журнал, который он вел на протяжении всего своего пребывания в ханстве. Содержание этого журнала как раз таки иллюстрирует миссию этого человека в Крыму.
Итак, настоящей причиной посольства 1747 года стало якобы известие, дошедшее до астраханского губернатора Ивана Брылкина о том, что ногайцы готовят поход в Кабарду. Чтобы узнать подробности этого предприятия, Брылкин под предлогом переправить в Крым выкупленных у мангышлакских туркмен несколько пленных осман снаряжает в Бахчисарай посольство к крымскому хану Селиму Гираю «как знак своего к нему расположения». Эту миссию он возлагает на поручика астраханского гарнизона Терского полка Петра Зубарева.
Поручика снабдили паспортом, подарками и письмом к крымскому хану, а также проинструктировали как вести себя с крымцами и на аудиенции с крымским монархом.
В конце мая 1747 года посольство во главе с Зубаревым выехало из Астрахани, а уже 8 июля достигло реки Берды. Тут был «рубеж». За Бердой начинались ногайские степи. Первая остановка в ногайских кочевьях была у Молочных вод. Далее за большими колодцами, именуемыми Азиз и Каракуй, начинались владения ногайских татар, во главе которых стоял мурза Тинмамбет Нур-Али. Именно к нему Зубарев отправил своего человека с просьбой принять его главу посольства. Вскоре поручик получил приглашение мурзы и имел честь быть приглашенным в дом Нур-Али.
Мурза радушно принял гостя, кроме него в комнате были еще два знатных татарина. Через переводчика Зубарев поприветствовал хозяина и его гостей, рассказал о цели своего визита и попросил дать ему надежного проводника «для лучшего и безопасного проезда чрез Гнилой залив (Сиваш)».
Мурза выслушал поручика и пообещал дать ему надежного проводника. Не успел посланник доехать до своего основного обоза, как посланный Нур-Али проводник уже явился к Зубареву. И в тот же день российский посланник встречает на своем пути очаковских ногайцев, которые, не обращая внимания на русских, повели разговор с проводником. Они осведомились, в своих ли владениях мурза Нур-Али, готовится ли он к празднеству и собрано ли его войско, которое собиралось в поход, и как скоро оно выступит? Проводник подтвердил, что праздник у мурзы будет несколько дней, а войско через несколько дней готово выступить. После того, как разъехались с ногайцами, Зубарев начал расспрашивать, о каком походе шла речь, и проводник пояснил, что о походе в Большую и Малую Кабарду, жители которой уже несколько лет задерживали выплату своего налога в государственную казну ханства. А празднество устраивается в честь восьмилетнего сына крымского хана, отданного в аталычество к пользовавшемуся уважением Нур-Али.
При переезде через Сиваш Зубарев встретил еще четверых вельмож, ехавших к Нур-Али на праздник и «для совета об отправлении войска».
14 июля российское посольство достигло Ор-Капы. У крепостных ворот, оно было остановлено, после продолжительных расспросов сторожевые отправили к коменданту крепости человека с известием о прибытии посольства. Спустя час пришел ответ от коменданта, чтобы посольство проводили в специально отведенный дом в урумском квартале. А вскоре от коменданта прибыл толмач, через которого Зубарев попросил о встрече с главой крепости. Вскоре переводчик явился с положительным ответом. Зубарев тут же отправился в Ор-Капы. Но комендант пожелал встретиться с гостем не в крепости, а за городскими воротами. Он сам вышел к поручику в сопровождении нескольких своих приближенных вельмож и принял его паспорт, а также сообщил, что посланнику будут даны подводы, лошади и три человека в качестве провожатых. После этого разговора по крымскотатарской традиции комендант тут же под открытым небом приказал подать кофе.
Помня о своей миссии, Зубарев на следующий день посылает одного из своих казаков в Ор-Капы, чтобы тот на базаре разузнал о замыслах крымских татар. Но последний, походив по лавкам местных купцов, будто бы «для приискания нужных товаров» почти ничего не смог выведать – лишь то, что какой-то торговец «в разговорах хвалился только, что нынче у них крепость Очаковская не в пример лучше укреплена и вооружена, такожде и Азовская крепость будет возобновлена лучше прежней».
16 июля российское посольство выехало из Ор-Капы в деревню Кош-Кура-Адля, где «от хана определен мезир» (т. е. почтовый двор). Переменив данных ему 13 лошадей, Зубарев на следующий день отправился далее через деревню Курулы в город Кезлев. Здесь он остановился на постоялом дворе. Глава посольства отметил в своем журнале, что в городе, расположенном на побережье Черного моря, есть «изрядная пристань для флота». Он отметил, что насчитал в гавани 14 «судов константинопольских купцов», которые сбывали «разные товары» в Бахчисарай, Карасу, Ор-Капы и другие города Крыма.
Наконец 18 июля российское посольство с османскими пленниками прибыли в столичный Бахчисарай. Здесь уже были осведомлены о приезде русских, и на подъезде к городу их ожидали три ханских посланника, которые сопроводили россиян в заранее приготовленный дом в урумском квартале за городом.
После к Зубареву явился ханский переводчик Асан-агъа с извещением, что как только хан будет готов, он непременно примет русского посланника. Не теряя времени, глава посольства встретился с дьяконом Георгием из православного скита и несколькими греческими купцами из Константинополя. Эти люди подтвердили Зубареву, что ногайцы действительно готовятся к походу в Кабарду. Кроме того, дьякон сообщил, что в Бахчисарае в качестве аманатов (почетных пленников) живут черкесский «князь Кайбулат и при нем 10 человек биев». Находятся они на свободе, но за ними учрежден строгий надзор. Более того, крымцы имеют намерение «с помощью черкес построить крепость на том месте, где был город Копыл, при устье реки Кубани: разломать прежнюю, а новую увеличить и умножить артиллерию и припасами против крепости Азовской»; ибо хотя последняя была «велика» и хорошо укреплена, но они на нее не надеялись в случае «нечаянной опасности от России». За эти сообщения поручик заплатил дьякону рубль.
На следующий день, 20 июля, в час дня через присланного ханского пристава Ардо-баши Зубареву была назначена аудиенция. Взяв с собою письма, пленных, толмача и конвой из трех казаков, в сопровождении пристава и крымских аскеров он отправился во дворец.
За несколько шагов до ханского дворца навстречу ему вышел переводчик Асан-агъа, который потом пошел впереди. В самых же воротах двора его встретили полковник дворцовой стражи – баши-булукбаши. Дойдя до посольской залы, ханские чиновники стали по обеим сторонам дверей и пропустили вперед поручика с его переводчиком в залу. Здесь уже был крымский хан Селим Гирай в окружении своих чиновников.
Селим Гирай хан был сыном Каплана Гирая хана, того самого, который отличился в походе на Кабарду в Канжальском сражении. У прежнего хана Селямета Гирая Селим был калгой, а в 1743 году избран на ханский престол. Это был видный государственный деятель, заслуживший доверие и уважение своего народа. Большим уважением он пользовался и в соседней Османской империи, ведь благодаря крымским аскерам, посланным в союзе с османами в очередной поход в Персию, янычарам удалось одержать ряд блестящих побед.
Поручик Зубарев, испытывая некую неловкость под пристальным взглядом крымского монарха, согласно этикету, после приветствий от своей государыни изложил цель своего визита.
Хан выслушал и через своего переводчика поблагодарил посланника, а через своего секретаря диван-эфенди принял письмо от астраханского губернатора. После официальной части Селим Гирай распорядился подать поручику низкий стул, на котором последний сидел до конца аудиенции, продолжавшейся около часа. Потом хан расспросил, как прошло путешествие, приказал принять от Зубарева пленных осман и сказал, что как только рассмотрит поданное письмо, непременно ответит. А пока аудиенция была завершена до следующих распоряжений хана.
Как только Зубарев возвратился в свой дом, к нему снова явился дьякон Георгий, который по сути стал информатором поручика во время пребывания его в Бахчисарае. За еще один рубль священник подтвердил о сборе ногайцев для похода в Кабарду и на Кубань, причем добавил, что «прошлого года войска Крымские в поход не ходили»; только Селим Гирай с 300 татарами ездил в Стамбул к султану.
В тот же день люди Зубарева узнают на базаре от одного пребывающего здесь казака-некрасовца, что «на том месте, где они, некрасовцы, живут» вместо местечка Копыла будет строиться крепость. Месяца четыре назад туда было привезено леса до 300 бревен, а для вооружения ее несколько пушек и мортир доставлено морем из Трапезунда в Кезлев и сложено там «до указу».
22 июля, также в час дня Зубареву была дана прощальная аудиенция. После официальной части поручику подали стул и на этот раз угостили сладостями и кофе. На на аудиенции обсудили возвраты пленных, которые все еще оставались как в России, так и в Крыму. Селим Гирай велел подать Зубареву письмо – ответ астраханскому губернатору.
Аудиенция продолжалась два часа. Поручик встал и, поблагодарив «хана с пристойной учтивостию и респектом за содержание приятельское», вышел из дивана.
Во дворе два ханских человека подвели посланнику коня, заседланного простым черкесским седлом «без оправы и узды, лишь с медным небольшим набором». Это был подарок хана Зубареву. Поручик просил переводчика Асана передать крымскому властителю благодарность. Кроме того, через переводчика в знак доброго расположения хан передал в подарок астраханскому губернатору ружье, инкрустированное золотом и серебром.
На следующий день Зубарев выехал из Бахчисарая в Кезлев. На обратном пути посланник удостоверился в том, что крымские татары готовятся к походу в Кабарду, на Кубань. Уже через месяц после своего путешествия в Крымское ханство Зубарев добрался до Астрахани.
Подготовила Гульнара Абдулаева
