Доколе ждать справедливости? / 2

02.03.20151:57

(К вопросу о моральной реабилитации крымцев)

Продолжение, начало в № 7 (846)

II

Нюрнбергский Международный Военный Трибунал, где гособвинители победившей стороны – СССР – играли первую скрипку, не отнес отряды «ХИВИ» и «ШУМА» к длинному списку преступных организаций 3-го Рейха, подлежащих судебному преследованию.

Но это не значит, что коллаборационизм – поддающееся оправданию деяние, если он возник в силу ненависти к своей стране, народу, побуждений корысти, трусости и иных низменных человеческих страстей. И таковой оценка этому явлению оставалась даже спустя полвека после окончания Отечественной войны в учебниках истории, трудах беллетристов и публицистов, но главное в общественном сознании, пока в трактовке множества мотивов коллаборационизма не появились робкие попытки подвести под деяния некоторой части добровольцев 3-го Рейха идеологические мотивы.

Уже в конце 80-х годов прошлого века в узбекской печати можно было обнаружить мотивы «идеологизации» добровольцев из Средней Азии, перешедших служить к немцам. В трудах и журнальных публикациях пантюркиста, бывшего офицера Красной Армии, профессора немецкого университета Боймирзы Хаита, в перестроечные годы поступавших в Узбекистан из Турции, высказывалась мысль: 180 тысяч представителей мусульманских народов Северного Кавказа и Средней Азии служили вермахту из-за ненависти к большевизму. Перефразируя высказывание по этому поводу русского философа Александра Зиновьева, мысль пантюркиста можно сформулировать так: восточные добровольцы целились не в сердце родины, никогда не отождествляя вечный образ родины с какой-либо идеологией, тем более такой бесчеловечной, как большевистская, на смену которой в череде эпох придет другая идеология. Но родина – одна. Наверное, под влиянием этих высказываний пантюркистов уже через несколько лет после объявления Узбекистаном независимости, басмаческие отряды, сопротивлявшиеся большевикам, были реабилитированы и признаны защитниками Отечества…

По мнению некоторых авторов, пишущих о депортации, мусульманские комитеты в Крыму, возрожденные в годы войны и явились основанием для высылки крымцев подальше от мусульманской Турции.

Известно, что к началу Второй мировой войны, мусульманские страны Ближнего Востока, Северной Африки находились под колониальным гнетом Франции, Англии, равно как мусульмане СССР – под большевистским. В возродившейся Германии, мусульмане, обманутые демагогией фюрера, наивно искали защитника и освободителя. На встрече Великого Муфтия Иерусалима с Гитлером в Берлине в ноябре 1941 года фюрер со свойственным ему лицемерием высказался о своей горячей любви к мусульманам всего мира, желая привлечь к себе симпатии почти миллиарда последователей ислама в следующей после СССР войне с англосаксами, которая была в планах фюрера.

Часть крымскотатарских мусульман с не меньшим основанием ненавидели наряду с православным или буддийским духовенством большевиков, массово истреблявших их в годы ленинско-сталинской диктатуры.

Еще живо в памяти крымцев зверское убийство без суда и следствия в феврале 1918 года матросами-большевиками главы национального правительства Крымской народной республики, муфтия Крыма, организатора первого Курултая крымскотатарского народа Номана Челебиджихана и ликвидация самой республики, просуществовавшей лишь с апреля 1917 по январь 1918 года.

Как такое можно забыть?

И еще раскулачивание, голодомор, глумление над верой и обычаями народа?

Султан Клыч Гирей (не мифический персонаж из моей родословной, а потомок крымской ханской династии), князь, генерал-майор, командовавший в Первую мировую войну в т.н. «Дикой дивизии» Черкесским конным полком, отмеченный наградами за службу российской империи, уже в гражданскую войну после жестоких сражений с красногвардейцами с остатками войск перебрался в Крым. Желая организовать здесь сопротивление большевикам, собирал под свои знамена крымских татар, казаков, русских, украинцев.

Массовые безнаказанные убийства сторонников Номана Челебиджихана, членов Курултая и сочувствующих органу народовластия, мусульманского духовенства, укрепили Султана. Клыч Гирея в горькой мысли: большевики обосновались в Крыму, как по всей России, надолго. Не желая признавать их власть, потомок дома Гиреев вынужден был эмигрировать за границу с немногочисленным, но верным командиру отрядом горцев, поклявшись, что будет и дальше бороться с «красной заразой». И такая возможность представилась ему с началом Второй мировой войны.

Собирая вокруг себя добровольцев-кавказцев, казаков, туркмен, калмыков, узбеков, Султан Клыч Гирей, как и его солдаты, искренне верил, что Вторая мировая война лишь пролог окончательной победы над сталинским большевизмом с помощью немцев, завоевавших пол-Европы и обещавших повсюду «новый порядок» без колонизаторов и большевиков.

Но парадоксальность и трагичность ситуации была в том, что Гитлер почти до последних дней войны продолжал не доверять восточным добровольцам, боясь, как бы в случае неудач немцев на фронтах, выходцы из СССР не повернули оружие против своих «хозяев». И посему формирования восточных добровольцев фюрер отправлял служить в оккупированную Францию, Югославию, Чехию – подальше от театра военных действий в СССР, где они жаждали воевать.

И отсюда – трагический вывод: с первых дней войны восточные добровольцы оказались между молотом и наковальней двух диктаторов – Гитлера и Сталина.

В такой ситуации были ли восточные добровольцы и их командиры идеалистами и беспринципными оппортунистами? Как показали события конца войны, вероятнее всего и теми и другими…

Размышляя над подобным безвыходным положением добровольцев, российские историки в начале 90-х годов прошлого века выдвинули идею о «третьей силе» во Второй мировой войне. И если вкратце суммировать новый ракурс взгляда постсоветских историков на проблему коллаборационизма, напрашивается вывод: восточные добровольцы – русские, казаки, крымские татары, калмыки – самые несчастные солдаты в этой войне: брошеные на произвол судьбы немецкими покровителями, презираемые на родине, как предатели, они сражались за чужие интересы, при этом мечтая выполнить свои, – сокрушить большевизм в своей стране. Вне сомнения, иной взгляд на «проблему коллаборационизма» был растиражирован исследователями после известных государственных актов, осуждающих сталинскую депортацию народов и последовавшего после распада СССР понимания в обществе порочной практики большевизма.

Если на протяжении всей войны немецкое командование отправляло восточных добровольцев подальше от театра военных действий, не позволяя им воевать у себя в стране за свои идеалы, то более жестоко поступили с ними союзники Сталина по антигитлеровской коалиции – Рузвельт и Черчилль. В оккупированных во время открытия Второго фронта странах Европы, куда Гитлер посылал воевать восточных добровольцев, англичане и американцы арестовывали их и выдавали в руки бериевского НКВД, прекрасно зная, что ждет их дома – расстрел или многолетнее заключение в ГУЛАГе.

Более того, союзники сразу же по окончании войны, без зазрения совести, нарушили Венские соглашения, соавторами которых они являлись. Данное соглашение запрещало депортировать в СССР тех, кто не являлся его гражданами. В основном это были командиры и казачьи атаманы добровольческих отрядов. Выдавая белогвардейцев НКВД, союзники пытались ублажить непомерный аппетит Сталина, боясь, как бы он не двинул Красную Армию через Восточную Европу к Ла-Маншу…

И как предварительный итог послевоенного сотрудничества союзников. 17 января 1947 года в газете «Правда» появилось сообщение:

«Военная Коллегия Верховного Суда Союза CСР рассмотрела дело по обвинению арестованных агентов германской разведки, главарей вооруженных белогвардейских частей в период гражданской войны: атамана Краснова П.Н., генерал-лейтенанта белой армии Шкуро А.Г., командира «Дикой дивизии» – генерал-майора белой армии князя Султан Клыч Гирея, генерал-майора белой армии Доманова Т.И., а также генерала германской армии эсэсовца фон-Панвиц Гельмута, в том, что они в период Отечественной войны вели посредством формированных ими белогвардейских отрядов вооруженную борьбу против Советского Союза… Все обвиняемые признали себя виновными в предъявленных им обвинениях. В соответствии с Указом Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года, Военная Коллегия Верховного Суда СССР приговорила обвиняемых к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение».

Случилось это менее чем через три года после того, как народ, к которому принадлежал один из последних потомков дома Гиреев, был рассеян на огромной территории СССР.