Горное ущелье Марьям-Дере под Бахчисараем иногда называют «Малым Иерусалимом». Здесь, как и в знаменитом городе Палестины, на небольшом пространстве издавна соседствовали святыни трех конфессий: христианства, ислама и иудаизма (караимизма). В пещерах скальных обрывов при входе в ущелье располагался греческий монастырь Успения Девы Марии. Далее дорога следовала вверх по балке, выводя к воротам мусульманской дервишеской обители при азизе Гази-Мансура. А в самых верховьях ущелья, в урочище Иосафатова долина, находилось большое и старое караимское кладбище.
И пещерный монастырь, и обширный караимский некрополь по сей день привлекают множество посетителей: и верующих, и просто интересующихся. Что же касается мусульманской святыни, то она гораздо менее широко известна, хотя и лежит у оживленной туристической тропы. Этот памятник пострадал гораздо сильнее, чем соседние, и на нем практически не сохранилось сооружений, которые могли бы привлечь глаз туриста. Пройдя в белую арку ворот, путешественник выйдет по земляным ступеням вверх, к ровной площадке под густым пологом леса. Местами она вымощена широкими каменными плитами. Там и здесь среди зарослей в беспорядке валяются тесаные камни, а также с полдюжины резных башташей с арабскими надписями. Некоторые из памятников разбиты, и их осколки прислонены к деревьям. На дальнем конце площадки возвышается крытый каменный колодец современной постройки. Это все, что можно увидеть на азизе Гази-Мансура сейчас.
Однако еще менее века назад глазам посетителей тут представала совсем иная картина. На месте пустой площадки стояло небольшое, крытое черепицей здание – текие. Прочными плитами, на которые сегодня осыпается лесная листва, когда-то были вымощены его полы. Внутри здания обнесенные деревянной загородкой стояли три башташа, на которых были начертаны имена Гази-Мансур, Рамазан и Халил. Снаружи, у стен текие, размещался колодец, а горный склон поблизости был густо усеян памятниками мусульманского кладбища. Самые старые из этих памятников относились к XIV-XV столетиям, то есть к ордынским временам.
Каждое лето в определенные дни вся площадка перед текие – как и ступени лестницы, и тропа внизу – заполнялись многолюдной толпой. Паломники ожидали, когда дервиши начнут свое ежегодное торжественное служение на азизе Гази-Мансура. В Бахчисарае было несколько дервишеских обителей, представлявших разные направления суфизма. Тех дервишей, что служили в текие Гази-Мансура, люди называли «качающимися» – из-за их особенной манеры нараспев читать молитвенные тексты.
Здание текие-джами на азизе Гази-Мансура (фото 1890-х гг.)
Как известно, прежде в Крыму существовали многие сотни азизов – памятных мест, связанных с именами почитаемых подвижников прошлого. Некоторые азизы были известны только жителям ближайших селений. А иные, наоборот, славились на весь Крым, и при них возводились текие и мечети. В Бахчисарае таких крупных культовых центра было два: азиз Малик-Аштера к западу от города и азиз Гази-Мансура к востоку.
Историческая биография Малика аль-Аштара (об азизе которого я рассказывал в предыдущем очерке про Эски-Юрт) в общих чертах известна. Что же до Гази-Мансура, то тут дело обстоит сложнее: сведений о его реальном прототипе пока что не найдено. Лишь нисба «Медини», иногда добавляемая в источниках к его имени, указывает на город Медину как место его происхождения.
Имена этих двух деятелей были тесно связаны в крымскотатарских преданиях. Согласно им, Малик-Аштер и Гази-Мансур в эпоху первых халифов вместе прибыли на полуостров из Аравии для того, чтобы проповедовать ислам. Гази-Мансур остался в Крыму, а Малик-Аштер двинулся дальше, к берегам Днестра. Вскоре он вернулся оттуда, смертельно раненый стрелой неприятеля-великана, и умер в Крыму на руках у Гази-Мансура. Тот омыл и похоронил товарища, а впоследствии, когда пришел час, и сам отошел в мир иной. Их могилы были надолго забыты, но перед своей смертью Гази-Мансур предсказал, что будущим поколениям будет открыто, где находятся места их захоронений.
Далее в сказаниях крымских дервишей говорилось о том, как могилы обоих подвижников были обнаружены суфийскими шейхами, и о чудесах, сопровождавших это открытие.
В далекой Бухаре, – говорит одно из суфийских преданий, – проживал шейх по имени Рамазан. Однажды он обратил внимание, что видит по ночам один и тот же сон: пред ним вставала незнакомая, никогда прежде не виданная им местность в какой-то лощине под обрывами безымянной горы. Наконец, в одну из ночей к шейху во сне явился старец, который назвал свое имя: Гази-Мансур. Он объяснил Рамазану, что эта местность находится в Крыму, и что там погребены его останки. В точности такой же сон увидел в ту ночь и товарищ Рамазана, шейх Халил.
Собравшись без промедления, два шейха преодолели дальний путь от Бухары до Крыма и после долгих поисков, наконец, нашли и узнали то место, что являлось им в сновидениях. Тут же они обнаружили и затерявшееся среди зарослей погребение Мансура Медини. Рамазан построил близ него текие и остался здесь навсегда, вместе с Халилом и своими учениками. Так была основана суфийская обитель при могиле Гази-Мансура. Когда через много лет основатели текие умерли, ученики похоронили их рядом с азизом.
Погребения суфиев внутри текие (фото 1890-х гг.)
Суфийская традиция относила основание текие к 1434 году. Эта дата примерно соответствует возрасту наиболее старых надгробий на кладбище при азизе, а также историческим сведениям об активном распространении в Крыму в то время именно среднеазиатского суфизма. Известно, что суфизм имеет множество разнообразных ответвлений, и в Крым это учение проникало из двух разных источников: одним была Средняя Азия (и, в частности, Бухара), а вторым – Восточная Турция. И каждый из этих суфийских центров, как можно видеть, оставил свой след в истории Бахчисарая. Текие при азизе Гази-Мансура было основано бухарскими дервишами, а азиз Малик-Аштера был ближе связан с восточнотурецкой традицией (ведь именно в Восточной Турции этот герой пользовался наибольшим почитанием, и там ему были посвящены сразу несколько памятных мест).
В эпоху Крымского ханства азиз в Марьям-Дере стал важным культовым центром. Говорили, что обустройству здешнего текие содействовал сам хан Менгли Герай. А образ Гази-Мансура прочно вошел в народные легенды, причем в них, как это зачастую случается в фольклоре, его образ сильно изменился в сравнении с первоначальными суфийскими преданиями. Многие бахчисарайцы воспринимали Гази-Мансура уже не как проповедника из далекой Аравии, а как своего земляка, одного из тех благочестивых стариков, которых они знали в своей повседневной жизни.
В Бахчисарае, – говорит крымскотатарская легенда, – жил бедный, но чрезвычайно уважаемый старец по имени Гази-Мансур. За всю жизнь он так и не смог накопить на хадж, но ему помогла случайность: некий богатый горожанин, собиравшийся в паломничество, тяжело заболел перед самым выездом и потому отправил вместо себя Гази-Мансура. И хотя старику было уже более ста лет, он с радостью отправился в путь. Когда Гази-Мансур при-был в Мекку, имам мекканской мечети поразился столь преклонному возрасту паломника и предложил, чтобы тот дожил свои дни в священном городе и не подвергал себя трудностям обратного пути. Однако старик очень хотел вернуться в Крым и снова увидеть свой дом и ореховое дерево, под которым любил отдыхать. Потому по завершении всех полагающихся церемоний он все же двинулся домой. Дорога выдалась очень тяжелой, старик уже не надеялся добраться до дома живым и мечтал, чтоб хотя бы его прах был похоронен в родной земле… Предчувствия оказались не напрасны. Ночью на караван напали разбойники и убили Гази-Мансура, отрубив ему голову.
Не дождавшись возвращения старца, соседи решили, что тот умер в пути от немощи. Но однажды мальчик, собиравший орехи с любимого дерева Гази-Мансура, завидел знакомо-го старика – тот приближался, неся в руках собственную голову! Мальчик от испуга лишился чувств. А придя в себя, увидел, что соседи в изумлении собрались вокруг неизвестно откуда взявшегося под ореховым деревом башташа. И когда в одну из ночей мулла заметил над этим местом зеленоватое сияние, было объявлено, что Гази-Мансур прославился как азиз.
Легенда о святом, несущем в руках собственную отрубленную голову, это мотив, известный в религиозном фольклоре разных народов и конфессий. Например, в католичестве похожее предание бытует о святом Денисе Парижском, покровителе Франции; подобные легенды сложены и о нескольких православных святых. Аналогичные сказания встречаются даже в индуизме. Разные народы вкладывали в этот распространенный сюжет разный смысл и разную мораль. А крымскотатарские сказители, со слов которых была записана эта легенда, заостряли внимание слушателей на любви человека к своей родине. Их рас-сказ о Гази-Мансуре завершался такой фразой: «Когда человек любит свой край, живой или мертвый непременно вернется домой». Поразительно, насколько провидческими оказались эти слова, записанные за 30 лет до поголовной депортации крымских татар и за 70 с лишним лет до начала их возвращения на родину…
Восстановленный колодец на азизе Гази-Мансура
Наверное, будет лишним подробно объяснять, почему вместо текие с двориком, вместо ухоженного кладбища на склонах и колодца с обильным фонтаном (куда вода поступала издалека, из соседней балки, по подземным гончарным трубам) мы видим сегодня на месте азиза Гази-Мансура лишь каменные груды в диких зарослях. В советское время текие было закрыто и разрушено. Ту же незавидную судьбу разделили вместе с ним и остальные религиозные центры «Малого Иерусалима» под Бахчисараем. Но Азиз Гази-Мансура оказался самым уязвимым из них: от него в буквальном смысле не осталось камня на камне. В последнее десятилетие энтузиасты несколько раз принимались за его благоустройство, расчистив площадку и поставив каменный сруб над колодцем. Но восстановить памятник при таких разрушениях уже, увы, невозможно. Зато можно сохранить па-мять о том, какой богатый пласт культуры был в свое время связан с этим, на посторонний взгляд, ничем не примечательным местом.
Архивные снимки из издания Eski Fotoğraflarda Bir Zaman Kırım (Ankara 2006)