Руины мечети 14 века в Старом Крыму, называемой «Мечетью Бейбарса»
Менее, чем в двухстах метрах от знаменитой мечети Узбек-хана находятся следы древнего здания. От постройки сохранилось очень немногое: лишь фундамент да нижняя часть полуразрушенных стен. Несмотря на плохую сохранность руин, они являются известной достопримечательностью Старого Крыма. Это разрушенное здание часто упоминают в журнальных статьях и туристических путеводителях под названием «мечеть Бейбарса». Во всех рассказах о ней занимает ключевое место история о правителе Египта, султане Бейбарсе, который будто бы родился простолюдином в Крыму, был продан в неволю, а затем, достигнув на чужбине власти и славы, построил в родном городе в память о себе великолепную мечеть. Именно ее остатки, как утверждают гиды, мы сегодня и видим в Старом Крыму.
Этот сюжет драматичен и красочен и вполне может стать основой для захватывающего романа. Но, как и всякое историческое сказание, он требует тщательной проверки: что в нем правда, а что художественный вымысел. Такому анализу я и хочу посвятить сегодняшний очерк.
Султан эль-Мелик эз-Зехир Рукн-эд-Дин Бейбарс, правивший Египтом с 1260 по 1277 год, — это вполне реальная историческая фигура. Начало его удивительной карьеры совпадает с данными легенды: он действительно попал в Египет как невольник, дослужился там до чина полководца, устроил дворцовый переворот и занял престол. О происхождении Бейбарса известно лишь то, что он был тюрком из Кыпчакской Степи (Дешт-и Кыпчак) – огромного края, что простирался от Дуная до Иртыша. А вот о том, в какой именно части этих равнин родился он, сведений нет.
Его родиной мог быть и Крым, и Поволжье, и казахские степи (к слову, современный Казахстан вполне официально считает себя родиной знаменитого султана и чтит его на государственном уровне: там Бейбарсу ставят памятники, снимают о нем фильмы, называют его именем улицы и т.д.).
Бейбарс повторил судьбу множества своих собратьев-тюрок, покоренных недавним монгольским нашествием. Продвигаясь на запад и захватывая кыпчакские кочевья, монголы жестко подчиняли их: тех кыпчаков, кто признал власть Чингиз-хана, монгольские командиры вели дальше на завоевания новых земель, а непокорные могли поплатиться жизнью или быть проданными в рабство. Невольники-кыпчаки, особенно крепкие юноши, высоко ценились на невольничьем рынке и их охотно покупали арабы. Например, египетские правители тысячами приобретали такой «живой товар», составляя из него свою элитную гвардию – так называемых мамлюков. В конце концов, мамлюки восстали, свергли прежних арабских султанов и начали править Египтом сами. Свои ряды они пополняли, выкупая молодых соотечественников с невольничьих рынков и зачисляя их в свое войско.
Грозная Монгольская империя недолго оставалась единой. Вскоре после смерти своего основателя Чингиз-хана она раскололась. Ее западная часть с Крымом, Кыпчакской Степью, Поволжьем и восточноевропейскими владениями стала называться Золотой Ордой. А южная часть, куда вошли завоеванные монголами Иран, Ирак и Закавказье, превратилась в особое государство: Ильханат. Его правители, ильханы, спорили за земли одновременно и с Золотой Ордой, и с Египтом, – и вполне естественно, что две этих державы вскоре оказались в тесном союзе против Ильханата.
Мамлюкские султаны постоянно отправляли посольства к ордынским ханам, делая им роскошные подарки и неустанно призывая к совместной борьбе против язычников-ильханов. К тому времени среди правителей Орды уже начал распространяться ислам. И хотя он еще не стал государственной религией (это случится лишь при Узбек-хане), на ордынском престоле уже восседал первый мусульманин: хан Берке. Бейбарс горячо убеждал его ударить на Ильханат. Бейбарс опасался, что ильханы нападут на Египет, но союз с Берке спас его от этой угрозы.
Этот союз Орды с Египтом подробно описан в источниках. Но вот чего нет ни в одной летописи – так это упоминаний о том, что Бейбарс когда-либо строил в Крыму мечети. Известен подробный перечень подарков, которые Бейбарс посылал ордынскому правителю: среди них были Коран, написанный рукой халифа Османа, разноцветные подушки и намазлыки, кожаные шатры, европейские латы, золоченые светильники, фонари и подсвечники, конская упряжь, мечи, булавы, луки, копья, стрелы, каменные чаши, золоченые лампады, чернокожие слуги, искусные кухарки, арабские кони, нубийские верблюды и множество прочих диковинок, вплоть до попугаев, обезьян и жирафов. Но о постройке Бейбарсом мечети в Крыму арабские летописцы не говорят ни слова.
Упоминание об участии египетских правителей в обустройстве ордынской столицы Крыма появляется лишь спустя 10 лет после смерти Бейбарса. В придворной хронике одного из следующих мамлюкских султанов Египта по имени эль-Мелик эль-Мансур Сайф-уд-Дин Калаун под 21 ноября 1287 года значится следующая запись: «Отправлено множество разных припасов для мечети, которая строилась в Крыму, ценою в 2000 динаров. На этой мечети были начертаны прозвища султана эль-Мелик эль-Мансура. Был также послан каменщик-каменосек для иссечения на упомянутой мечети султанских титулов».
Таким образом, мечеть, подаренную Египтом столице ордынского Крыма, следовало бы называть не «мечетью Бейбарса», а «мечетью Калауна».
Руины мечети (фотография 1905 г.)
Но почему же тогда в связи с этой постройкой постоянно упоминается имя Бейбарса? В Старом Крыму издавна бытовало немало легенд о местных памятниках: и об азизе Кемаль-Ата, и о строительстве мечети Муск-Джами. Но про подарок Бейбарса ни в одном старинном крымскотатарском предании не говорилось. Его имя впервые зазвучало в связи со Старым Крымом лишь в начале 19 столетия, в текстах русских исследователей, которые, в свою очередь, почерпнули свои сведения из труда Жозефа де Гиня. Этот видный французский ориенталист 18 века, видимо, первым из европейцев прочел ту самую египетскую хронику, которую я только что процитировал, однако в пересказе прочитанного по какой-то причине перепутал имена султанов (возможно, потому, что оба имени начинались одинаково: «эль-Мелик», однако «мелик» — это, строго говоря, не имя, а всего лишь титул: «царь»). Не имея возможности сравнить французский пересказ с арабским оригиналом, сведения де Гиня переняли русские авторы, а уже от них легенда про Бейбарса широко разошлась по путеводителям.
Итак, можно утверждать, что правильное название знакомых нам старокрымских руин – «мечеть Калауна»? Увы, нет. В 1980-х годах, когда готовилась реставрация мечети Узбек-хана, на этих развалинах были проведены археологические раскопки. Археологи, вероятно, надеялись подтвердить данные арабской хроники какими-нибудь удивительными находками. Но все оказалось гораздо прозаичнее. Раскопки показали, что фундамент мечети перекрывает собой разрушенные жилые кварталы ордынского времени. Под стенами «мечети Бейбарса» были обнаружены следы жилых построек с хозяйственными ямами, давно уже заброшенных к началу строительства мечети. Возраст этих разрушенных построек помогли определить найденные среди их руин ордынские монеты: все они относились к 14 столетию. Если бы мечеть действительно была выстроена в 13 веке, столь поздние монеты никак не могли бы попасть под ее фундамент. Эти, а также ряд других археологических свидетельств привели к выводу, что мечеть, чьи развалины мы видим сейчас, была возведена лишь в конце 14 столетия – скорее всего, при хане Тохтамыше. А заброшенный жилой квартал, на месте которого она была сооружена, был, вероятно, уничтожен во время одной из ордынских усобиц, которые в 14 веке не раз опустошали город. Видно, что перед строительством мечети остатки разрушенных зданий снесли, а площадку на их месте тщательно разровняли.
Насколько можно судить, мечеть простояла целой совсем недолго. Во времена Тохтамыша город подвергся очередному разорению: это было связано с ударом на Крым войск Тамерлана. Возможно, в огне этого нашествия погибла и новопостроенная мечеть. Основания к такому предположению дало то, что сохранившиеся среди руин основания колонн в точности совпадают по размеру с внутренней колоннадой в мечети Узбека. Это совпадение можно объяснить тем, что при восстановлении мечети Узбек-хана Менгли Гераем (о чем я подробнее писал в прошлом очерке) могли быть использованы колонны из лежавшей неподалеку в руинах «мечети Бейбарса».
Руины мечети, приписываемой Бейбарсу (фотография 1920-х гг.)
Неужели все эти сухие данные архитектурно-археологических исследований окончательно лишают Старый Крым его красивой легенды? Не совсем так. Ведь выходцы из ордынских земель, достигшие вершины власти в далеком Египте, действительно поддерживали связь с далекой родиной, и один из них, Калаун, и впрямь выстроил в Крыму мечеть. Глядя на великолепные здания, построенные в 1280-х годах при Калауне в египетской столице Каире (некоторые из них сохранились до сих пор), можно лишь представить, каким архитектурным шедевром могла быть постройка, возведенная искусными каирскими мастерами в Крыму. Развалины, которые сегодня принято называть «мечетью Бейбарса», не имеют никакого отношения к Египту. А где именно в Старом Крыму находятся следы настоящей мечети Калауна – к сожалению, неизвестно. Где-то под старокрымскими улицами, огородами, жилыми кварталами, без всякого сомнения, таятся в земле руины, на которых египетским каменотесом высечены пышные титулы мамлюкского султана. Но обнаружить их до сих пор не удалось.
Одним словом, предание о египетской мечети в Старом Крыму оказалось почти что правдой – другое дело, что реальность, как можно видеть, скрывает в себе гораздо больше загадок и тайн, чем об этом говорят путеводители. Руины старой мечети в центре Старого Крыма – это памятник не ордынско-египетского союза, а, скорее, великой ордынской смуты, в огне которой родилось Крымское ханство. И этот факт ничуть не уменьшает исторической значимости памятника, который нуждается в сохранении. А что до египетской мечети – то ее следы в Старом Крыму, безусловно, есть. Просто их пока еще никто не нашел: древний город ревниво оберегает свои секреты.
Комплекс построек султана Калауна в Каире (Египет)