Карасубазар. Город с украденным прошлым

27.04.201619:34

Руины Таш-Хана (каравансарая Сефер-Гази-аги)

Город Карасубазар (Белогорск) во многом имеет немало сходств с Бахчисараем. И хотя Бахчисарай раза в полтора-два больше по населению, оба относятся к той же категории небольших крымских городков. Оба расположены среди фруктовых садов межгорной низины, и на север от каждого за невысокими грядами простираются степи, а на юг – лесистые горы. Оба стоят при крупных автомагистралях, огибающих их объездною петлей. Очень похожи улицы их старых кварталов (причем старая жилая застройка Карасубазара сохранилась, пожалуй, получше бахчисарайской, ибо тут все еще можно встретить черепичные крыши, в Бахчисарае уже исчезнувшие). Когда-то Карасубазару даже довелось, подобно Бахчисараю, тоже побывать столицей Крыма. Впервые это сталось после того, как в 1736 г. Бахчисарай с его дворцом был обращен в пепел фельдмаршалом Минихом, и хану Фетху II Гераю пришлось на время перенести свою ставку в Карасубазар (впрочем, долго она там не удержалась: следующим летом русская армия сожгла и этот город). А вторично Карасубазар послужил административным центром полуострова на протяжении нескольких месяцев 1783 г., пока столицу созданной в бывших границах Крымского ханства Таврической области не утвердили в Акмесджиде-Симферополе. В облике, истории и топографии двух городов можно найти немало и других схожих черт. И именно эта схожесть делает просто-таки разительным основное различие между ними.

Заключается это различие в том, что Бахчисарай – это город туристический. Летом здесь кипит жизнь. Можно возмущаться толчеей на главной улице, дымом шашлычников, назойливостью ресторанных зазывал и враньем самодеятельных «гидов», но вся эта суета – признак того, что город живет. Уцелевший по милости судьбы Хансарай – это настолько значимый культурный объект, что на протяжении многих десятилетий он привлекает к себе миллионы туристов, а за ними – сонмы художников, писателей, ученых, музейщиков, политиков, государственных деятелей и прочих визитеров. Бахчисарайский дворец был и остается центром внимания, а вслед за ним приезжие открывают для себя и прочие древности края, которых тут, даже после всех утрат, всё еще немало.

В Белогорск подавляющее большинство путешествующих с объездной не заворачивает, проносясь мимо него в сторону Судака, Феодосии, Керчи. Ведь в городе не увидеть ни архитектурных памятников, ни музеев, ни прочей местной экзотики, ради которой, собственно, и едут в Крым. Даже для самих крымчан, более или менее знакомых с туристической картой полуострова, белогорские достопримечательности ограничиваются всего тремя: величественной громадой Ак-Каи, восьмисотлетним («Суворовским») дубом да недавно созданным зоопарком; причем все три расположены за чертой города.

И в самом деле: не заезжать же им сюда всего лишь ради пятиметрового осколка стены в запущенном городском сквере, пусть на ней и висят таблички памятника архитектуры, мраморная доска с арабской вязью и ее перевод?.. Неказистая развалина способна заинтересовать разве что специалистов-историков да еще тех любителей, которым дорого любое свидетельство об истории ханского Крыма. И таким гостям непременно следует заехать в Карасубазар, ибо эти руины способны раскрыть перед ними куда более широкую картину прошлого, чем может показаться с первого взгляда.

Эта стена – остатки большого каравансарая (хана), который в городе издавна называют Таш-Хан (в точности так же, как и развалины подобного, но более древнего, сооружения на окраине Старого Крыма).
Описание Эвлии-челеби 1666 г. восстанавливает былой облик постройки во всей красе: «…Хан великого везиря Сефер-Гази-аги, расположенный на рынке в центре города. Он – как будто крепость города Карасу. Потому что в этом городе крепости нет. По окружности это огромное представительство составляет 400 шагов… Здесь есть двое железных ворот. Внутри имеется источник живой воды. Комнат, внешних и внутренних, в двух этажах насчитывается 120. Со всех четырех сторон имеются бойницы, а на четырех углах – большие башни, подобные караульным башням. В случае осады этот большой хан может оказаться прочнее крепости… В этом хане есть отстроенная и двухэтажная обитель без минарета. У дверей стражники ведут наблюдение за приходящими и уходящими, простого человека они в этот хан не допускают. Под сводом ворот они спрашивают о его положении, и если это купец, или если выясняется, что у него мирные и добрые намерения в этом хане, тогда пропускают… Потому что в этом хане проживают сказочно богатые купцы из всех семи климатов. А над новыми железными воротами написан следующий тарих: «Мудрый, как Асаф, Сефер-Гази-ага построил этот хан по законам геометрии. Увидев завершение постройки этого хана, сказал Фетхи: пусть будет тарихом “построил ага”». Год строительства, зашифрованный в буквах этой надписи, рядом повторен и цифрами: 1065 – то есть, 1654/55.

На руинах еще можно различить некоторые детали. Давно замурованные ворота низко вросли в землю, над ними находится плита с надписью, а еще выше – зарешеченное окно с узорчатыми розетками вокруг. С обратной стороны стены сохранилось несколько комнат первого этажа, в одной из них даже виден камин.
О чем могут рассказать эти следы развалин? Как ни удивительно, весьма о многом.

27_04_2016_02Вид на Карасубазар, 1793 г. Среди городских построек заметны высокие глухие стены двух каравансараев.

Старокрымский Таш-Хан когда-то тоже впечатлял своими размерами, но его расцвет пришелся на 14 век, а карасубазарского Таш-Хана – на 17 столетие. Между этими датами в Крыму изменилось многое. Из провинции Золотой Орды Крым превратился в отдельное государство, и его столица ордынских времен, некогда богатейший Эски-Кырым, с 15 века лежала в руинах. На юго-западе полуострова вырос новый столичный город, Бахчисарай. Османская империя перерезала торговые связи Крыма с Генуей, а Московское царство – с Ираном и Центральной Азией. Но крымцы приспособились и к этим переменам. Кефе, утратив статус «окна в Европу», стал широкими воротами в Турцию, а на смену разоренному ордынскими усобицами Эски-Кырыму пришел новый торговый центр – Карасубазар, «Рынок на Черной Реке».

Эски-Кырым располагался по соседству с главным рынком полуострова: генуэзской Каффой. Карасубазар же встал чуть подальше – как раз на полпути между кефинским портом и столичным Бахчисараем (играя примерно ту же роль «города-собирателя» и перекрестка крымских дорог, которая сегодня принадлежит Симферополю). Жители степей свозили сюда продукты животноводства, что породило обширнейшую карасубазарскую индустрию кожаных и шерстяных изделий: обуви, упряжи, войлока и т.д. А для купцов из Турции, привозивших сюда восточные ткани и прочие импортные товары, Карасубазар стал своего рода «оффшором», где из-за меньшего налогового бремени было выгодно обосноваться и вести торговлю. Дошло даже до того, что в ханский Карасубазар из султанского Кефе стали массово переселяться ремесленники-немусульмане – греки и армяне, почем зря притесняемые турецкой администрацией города. Недовольный оттоком мастеров, султан запретил Джанибеку Гераю принимать в Карасубазаре беглецов из османских владений, но хан возразил, что «кефинскому паше следует управлять помягче, не подвергая подданных дурному обращению, и тогда в Кефе возвратятся не только подданные падишаха, но и многие из подданных хана перейдут туда же». «Под татарином живешь несравненно спокойнее и платишь меньше дани, чем под турком» – так прокомментировал эту историю итальянский священник, живший в Крыму в 17 веке.

Приведенные в описании Таш-Хана фортификационные предосторожности, превратившие постоялый двор в подобие крепости, раскрывают еще одну страницу в истории города. Карасубазарским каравансараям было от кого оборонять свои богатые склады, ибо в первой половине 17 века в Крыму стали частым явлением налеты донских казаков. Приплывая с Дона, они высаживались с лодок на пустынных азовских побережьях Крыма и ночами прокрадывались по степям к городу. Не раз случалось, что им удавалось пробиться в Карасубазар и разграбить его. Защищаясь от этих нападений, хан Мехмед IV Герай (везирем при котором и служил Сефер-Гази-ага) предпринял меры предосторожности – в частности, заново перестроил крепость Арабат на тех самых малолюдных побережьях, где чаще всего приходилось ожидать десанта с Дона. Одновременно был укреплен и крупнейший каравансарай города – ибо Сефер-Гази-ага, вероятнее всего, не возводил Таш-Хан с нуля, а лишь значительно усилил защиту уже давно существовавшего здания.

27_04_2016_03Общий вид Хан-Джами (фото 1925 г.) и намаз внутри нее (гравюра 1837 г.)

Таш-Хан был наибольшим, но не единственным каравансараем города. Тут существовало еще, по меньшей мере, с десяток подобных заведений, больших и малых, причем каждый имел специализацию на определенных товарах.

К примеру, один из них, хан Ширин-бея (известный также как Джелял-Хан), что располагался напротив хана Сефер-Гази-аги, служил невольничьим рынком. Рабовладение в те времена в Крыму, как и во всем мире, считалось нормой; но уже и тогда люди начинали ощущали бесчеловечность этой «нормы»: Эвлия-челеби, сам владевший рабами, при описании карасубазарского рынка, тем не менее, счел нужным отметить: «Тот, кто не видел этого базара, не видел ничего в этом мире. Там отрывают мать от сына, и дочь, и сына от брата. Все они плачут, жалуются, рыдают и стенают, а их продают».

Крымская работорговля – малоприятная, но важная тема, ибо на ней издавна строилась всяческая пропаганда с далеко идущими выводами, и отделение правды от вымысла здесь необходимо. Торговля людьми процветала в Крыму еще с доордынских времен, и в ней тем или иным образом принимали участие все проживавшие тут народы. Основной контингент невольников издавна составляли представители кавказских народов – черкесы, абхазы, но к 17 веку значительную долю стали составлять также украинцы и, несколько в меньшей степени, русские. 16-17 столетия были апогеем крымских походов в земли северными соседей, и «живой товар» поступал на полуостров многими тысячами. В Крымском ханстве с его патриархальным укладом хозяйства не было нужды в невольничьем труде, зато в рабах остро нуждалась Турция – в частности, ее огромный гребной флот, где каждая галера, потопленная в бесконечных битвах с испанцами или венецианцами где-нибудь в средиземноморских архипелагах, уносила с собой на дно и пару сотен прикованных к скамьям невольников-гребцов. Неудивительно, что такой спрос сформировал на крымских степных пограничьях целые сообщества «полевых командиров», живших добычей невольников и порой устраивавших свои набеги даже вопреки ханским мирным договорам с соседними державами.

Вместе с тем, часто звучащий постулат о работорговле как об «основе экономики» ханства не выдерживает критики: согласно османским налоговым реестрам, даже в Кефе, на главном рынке Крыма, доля налога с работорговли составляла не более 15% всего рыночного сбора, значительно уступая другим статьям; да и стоимость человека (равная, обычно, стоимости нескольких лошадей) не позволяла столь дорогому «товару» быть массовым.

Обилие каравансараев в городе указывает на значительное число населения Карасубазара. Это подтверждается и количеством городских кварталов (которых ханские реестры насчитывают от 32 до 42) и мечетей, чье число в источниках разного времени варьируется от 12 до 23. По населенности Карасубазар лишь ненамного уступал Бахчисараю. Достоверной статистики ханских времен нет, но, к примеру, в 1784 году в Бахчисарае насчитывали 1917 домов, а в Карасубазаре — 1567 (впрочем, этому подсчету предшествовали 13 лет иностранного вторжения, гражданской войны, падение ханства, что сопровождалось массовым исходом жителей, и потому эти цифры слабо отражают состояние дел в ханскую эпоху).

Среди карасубазарских мечетей крупнейшими были три: Биюк-Джами, Шор-Джами и Хан-Джами. Последняя из них, возведенная в 1727 г. Менгли II Гераем, известным приверженцем суфийского учения, являлась одновременно и текие дервишей тариката Хальветие: внутри здания мечети по периметру были устроены ряды келий для проживания дервишей. Всего в городе имелось 4 суфийских текие; а в число прочих центров учености входили 6 медресе, несколько начальных школ для детей и иудейская религиозная школа проживавшей в городе общины крымчаков. Словом, как можно видеть, жители города были заняты не только торговлей – как, впрочем, и должно быть в богатых городах, каждый из которых из центра экономики рано или поздно начинает превращаться также и в центр культурной жизни.

Digital StillCamera

Руины Таш-Хана (каравансарая Сефер-Гази-аги), состояние в 1925 г.

До начала 20 века карасубазарские мечети и часть каравансараев дошли в относительной целости, хотя и требовали серьезного ремонта. Исследователи Боданинский и Засыпкин начали было составлять проект реставрации наиболее значимых построек, отмечая, среди прочего, что художественная ценность внутреннего убранства Хан-Джами, с ее лепниной и позолотой, была исключительной. Однако спасти памятники им не удалось: в 1930-х годах городские мечети были снесены, Засыпкина отправили в лагеря, а Боданинского – на расстрел.

…Во всём Крыму больше нет ни одного целого каравансарая. А в Белогорске – ни одного сохранившегося памятника ханской эпохи. Всё его былое архитектурное богатство, которое ныне могло бы считаться украшением города и «влить жизнь» на его улицы, в сталинские годы было стерто с лица земли вместе с самим историческим именем Карасубазара. И теперь город, лишенный своего прошлого, дремлет в стороне от туристических дорог, вызывая мало интереса и привлекая мало внимания.

Такое сравнение Белогорска и Бахчисарая служит исчерпывающим ответом на вопрос, для чего нужно сохранять памятники истории. Как можно видеть, эти молчаливые свидетели прошлого способны весьма ощутимым образом влиять на современный ритм жизни.