Муса Мамут – как это было?

23.06.201716:55

Художник Рустем Эминов «Живой факел. Муса Мамут»

Муса Мамут – один из героических деятелей крымскотатарского Национального Движения. Патриот своего народа, он добивался национального равноправия и уважения права человека выбирать место проживания, а именно права жить на Родине своих предков. Преследуемый властью, он выбрал крайнюю форму протеста – самосожжение. Его поступок – это самопожертвование во имя народа, за восстановление грубо попиравшихся прав человека.

Муса Мамут родился 20 февраля 1931 года в деревне Узунджи (ныне село Колхозное) Балаклавского района Крыма в семье деревенского пастуха Ягъи Мамута. В 1944 году семья Ягъи Мамута состояла из девяти человек – родители, 5 сыновей и две дочери. Муса был третьим по старшинству. Из Крыма семья Ягъи Мамута в числе нескольких десятков семей крымских татар была привезена в 6-ое отделение совхоза «Баяут» Мирзачульского района Ташкентской области. В первые годы выселения в «Баяуте» от голода погибли два младших брата и обе сестры Мусы. Отец Мусы умер в 1961 году в возрасте 66 лет, мать – Асанова Хатидже умерла также в возрасте 66 лет в 1969 году.

Муса начал трудиться с 13-летнего возраста, работал грузчиком в хлопкопункте. На работе нередко подвергался избиениям и однажды был избит до потери сознания бригадиром по указанию спецкоменданта за то, что опоздал на ежемесячную регистрацию крымских татар в комендатуре.

10 января 1956 года Муса, имея 4-хклассное образование, поступил в училище механизации сельского хозяйства. После окончания училища 12 декабря 1957 года ему была присвоена квалификация тракториста-машиниста высокого профиля. Работал трактористом в совхозе.

В 1958 году, после женитьбы на Абдуллаевой Зекие, переехал в г. Янгиюль Ташкентской области и работал слесарем до 1973 года. С 1973-го по 1975 год работал техником в Управлении группы межрайонных каналов правого берега реки Чирчик. Муса был очень общительным, добрым и трудолюбивым человеком.

В апреле 1975 года Муса с семьей переехал в Крым и купил дом в с. Беш-Терек (ныне с. Донское) Акъмесджитского района. Крымские татары, осмелившиеся вернуться на Родину, подвергались всевозможным репрессиям со стороны властей. Семье Мусы Мамута было отказано в нотариальном оформлении купленного дома и в прописке, а затем против него и его жены Абдуллаевой Зекие было возбуждено уголовное дело по обвинению в нарушении паспортного режима, то есть за проживание без прописки — статья 196 УК УССР. 23 апреля 1976 года Муса был арестован.

13 мая 1976 года Симферопольский районный суд приговорил Мусу Мамута к двум годам лишения свободы в лагере общего режима, а его жену также к двум годам лишения свободы условно, мотивируя приговор тем, что у нее на иждивении трое несовершеннолетних детей.

Отбывал срок Муса Мамут в лагере г. Кременчуга Полтавской области. Через несколько месяцев Муса за добросовестное отношение к труду был освобожден условно, направлен на вольное поселение и закреплен для работы в СМУ «Нефтестрой» г. Кременчуга. Через год, за добросовестное отношение к труду и хорошее поведение, определением народного суда г. Кременчуг от 18 июля 1977 года Муса Мамут был освобожден на 9 месяцев раньше предусмотренного приговором Симферопольского суда срока и вернулся к своей семье в с. Беш-Терек. Но власти Крыма продолжали отказывать ему в прописке и требовали, чтобы он с семьей покинул пределы Крыма.

Муса писал много писем и заявлений в вышестоящие органы власти, в том числе в ЦК КПСС, с жалобами на местную администрацию. Но все его письма возвращались в руки тех, на чей произвол он жаловался. Мусу волновала не только судьба своей семьи, но и судьбы всех соотечественников. Он часто задавался вопросом, что же нужно сделать, чтобы способствовать решению крымскотатарского национального вопроса.

20 июня 1978 года против Мусы и его жены было открыто новое уголовное дело по обвинению в нарушении паспортного режима. Муса Мамут при объявлении постановления о возбуждении уголовного дела заявил, что он в руки карателей больше живым не дастся.

Меметов Ниязи, хорошо знавший Мамута, вспоминал позднее, что мысль о самосожжении родилась у Мусы давно. Когда он заговаривал об этом, Меметов старался переубедить его, зная Мусу как человека решительного и не бросающего своих слов на ветер. Но Муса все больше и больше убеждал себя, что это необходимо, и сделать это он должен сам. Последний раз Меметов виделся с Мусой за день до самосожжения, 22 июня 1978 года. Муса Мамут был очень возбужден и говорил, что дни его сочтены, если не сегодня, то завтра его могут арестовать и добавил: «Я им в руки живым не дамся, я исполню задуманное… Дети мои не останутся одни. О них, я уверен, побеспокоится мой народ. Если ни я, ни другой не будем жертвовать собой, то когда же кончатся издевательства над нами?».

Меметов надеялся, что это решение у него не окончательное, они еще смогут поговорить об этом и ему удастся переубедить его. Но он ошибся. Когда 23 июня участковый милиционер явился в дом Мамута, чтобы доставить его к следователю, тот облился бензином и поджег себя.

Известный деятель крымскотатарского Национального Движения Решат Джемилев вскоре после трагического события побывал в с. Беш-Терек, встретился с очевидцами, и собрал документальные свидетельства смерти Мусы Мамута. Впоследствии Фондом Крым (Нью-Йорк) был опубликован сборник этих материалов под названием «Живой факел» (составитель Р. Джемилев). Так, сын Мамута Юнус (1965 г. рождения), односельчанин Ридван Чарухов и старый его знакомый Меметов Ниязи оставили свидетельские воспоминания и восстановили таким образом по памяти обстоятельства того дня.

23 июня 1978 г. в 10 часов 30 минут утра домой к М. Мамуту пришел участковый милиционер, старший лейтенант Сергей Сопрыкин. Он вошел в дом и велел Юнусу разбудить отдыхавшего отца. Муса встал и вышел в переднюю комнату, где ожидал Сопрыкин. Тот сообщил, что Мусу ждет в сельсовете прокурор и его велено привести туда. Муса отказался идти. Но Сопрыкин стал настаивать, чтобы Муса собрался, пригрозив, что позовет дружинников, и они поведут его, связав руки. Муса заявил, что не боится дружинников, но затем переспросил, кто же все-таки ждет его в сельсовете. Милиционер повторил, что его ждет прокурор. Муса попросил милиционера выйти из дома, сказав, что сейчас переоденется и тоже выйдет. Сопрыкин вышел и направился к калитке. Муса стал снимать старую одежду и надевать выходную.

В это время у дома остановилась проезжавшая мимо «Волга» и из нее вышли Чарухов Ридван и Джемалетдинов Айдер. Чарухову было известно, что Мусу Мамута после освобождения не прописывали в Крыму и угрожали вновь посадить в тюрьму, если он не покинет вместе с семьей пределы Крыма. Поэтому визит милиционера вызвал у него беспокойство. Р. Чарухов, поговорив с милиционером, прошел в дом к Мусе Мамуту и постарался его успокоить, сказав, что его не арестуют, а, скорее всего, оштрафуют и на этом пока ограничатся, и попросил его не волноваться и не горячиться. Затем он с Джемалетдиновым отошел к милиционеру. Тот сообщил в разговоре, что в сельсовет приехал следователь капитан Пономарев и хочет заводить новое дело на Мусу Мамута.

Муса оделся и, велев сыну и племяннику Диляверу сидеть дома и не выходить во двор, вышел и завернул за дом. Дети почувствовали, что он взволнован и просили, чтобы он вел себя в сельсовете спокойно. Через некоторое время Муса вышел из-за дома мокрым и направился в сторону милиционера. В руке у него были спички. Дети выбежали ему навстречу. От него запахло бензином. Юнус бросился к отцу и хотел вырвать из его рук спички, но Муса отбросил детей в сторону и провел спичкой по коробке. Спичка не зажглась. Дети стали звать на помощь стоявших в стороне взрослых. Муса, обращаясь к милиционеру, крикнул, чтобы он уходил из его дома. Но милиционер продолжал сидеть на своем мотоцикле.

Р.Чарухов и А.Джемалетдинов бросились в сторону Мусы. Но тот отбежал вглубь двора и повторно чиркнул спичкой. Спичка загорелась, и Муса весь вспыхнул пламенем. Он повернул назад и побежал в сторону милиционера. Чарухов и Джемалетдинов бросились на него и пытались потушить руками, но у них ничего не получалось, они только обожгли свои руки. Вырвавшись от них, Муса продолжал бежать в сторону дороги. Милиционер Сопрыкин, оставив свой мотоцикл, бежал с места происшествия. Джемалетдинов бросился догонять Мусу, а Чарухов забежал в дом, сорвал с кровати покрывало и вновь кинулся в сторону горящего Мусы. В это время из стоявшей неподалеку продуктовой машины выскочил с халатом в руках шофер Владимир Субботин. Он смог задержать Мусу, дав ему подножку и свалив на обочину дороги. Подбежавший Айдер накрыл Мусу своим пиджаком, а В. Субботин — халатом. Подбежал и Чарухов с покрывалом, но Субботин сказал: «Не надо, дядя Роман, покрывала».

Потушив и усадив Мусу на траву, они сняли тлевшие брюки и отрывали от тела кусочки еще тлевшей рубашки. Лицо Мусы обгорело, возле носа была струйка крови. Юнус, плача, подошел к отцу. Увидев мальчика, Муса что-то прошептал и покачал головой. Затем подошел и милиционер Сопрыкин, Мамут сказал ему: «Ну что, взяли?».

Милиционер Сопрыкин, сев на мотоцикл, поехал в сторону конторы, чтобы звонить о случившемся. С Мусой остались Чарухов, Джемалетдинов, Субботин, подъехавшая медсестра Воробьева, продавщица Тоня Турчинина и бабушка Меренчук, соседка Мусы. Они посоветовали везти Мусу в 6-ю Симферопольскую горбольницу.

Мусу осторожно посадили в машину Чарухова и повезли в город. Джемалетдинов сидел рядом с Мусой и поддерживал его рукой. В дороге Муса все время просил воды и также сказал: «Ридван, сделанное мною не пройдет бесследно…». Мусу привезли в больницу №6 г. Симферополя. До тележки, которую подкатили Муса добрался на своих ногах, его только поддерживали. На теле Мусы не было ни одного не обгоревшего места, за которое можно было бы поддерживать, не причиняя мучительных болей. Он весь был в волдырях, от рук и тела отвисала обгоревшая кожа. Врачи дали заключение о 90 % ожогах поверхности тела пострадавшего.

Уложив Мусу в палату, Чарухов и Джемалетдинов возвратились на место происшествия. Там их уже ждали участковый милиционер Сопрыкин и следователь капитан Пономарев, который приехал утром в село для ведения следствия против Мусы Мамута и его жены по обвинению в «нарушении паспортного режима». Они пригласили крымских татар в отдельную комнату правления колхоза и начали допрос по поводу происшествия, хотя ст. лейтенант Сопрыкин был свидетелем и даже участником этого происшествия и, согласно закона, не имел права участвовать в разбирательстве обстоятельств дела в качестве следователя. Капитан Пономарев заявил вдруг, что совершить самосожжение Мусу якобы «уговорили» Чарухов и Джемалетдинов. Подобные же слухи позже были распространены среди русских жителей села Беш-Терек. Впоследствии «следствие» Пономарева продолжалось именно по этой высказанной им «версии».

Умер Муса Мамут 28 июня 1978 года в Симферопольской горбольнице от полученных ожогов в полном сознании, не выразив сожаления о совершенном и заявив, что совершил этот акт в знак протеста против глумления над правами крымских татар.

Муса Мамут был похоронен на кладбище с. Беш-Терек 30 июня 1978 года. Местные власти сделали все, чтобы помешать организованным похоронам. Они боялись огласки и массовой демонстрации. Была даже перекрыта автотрасса Симферополь-Феодосия. И, тем не менее, весть об этом трагическом происшествии молниеносно распространилась по Крыму, а вскоре о нем узнали и за рубежом благодаря радиостанции «Свобода». Похороны Мусы Мамута, несмотря на противодействие властей, все-таки превратились в массовую демонстрацию тех крымских татар, которым, несмотря на все репрессии, удалось закрепиться в Крыму.

Работники КГБ пытались представить действия Мусы Мамута умопомешательством, уговаривали очевидцев не сообщать о самосожжении за пределы Крыма.

Героический поступок и смерть Мусы Мамута всколыхнули крымскотатарское национальное и правозащитное движения в СССР. В 1983 году вышло 4 номера «Информационного бюллетеня инициативной группы крымских татар имени Мусы Мамута», на титульном листе которого было указано место его издания «Симферополь-Ташкент». В издании помещались важнейшие сведения, дифференцированные по рубрикам «На родной земле», «Сообщения из Москвы», «Сообщения из Узбекистана». В них освещались «многие драматические эпизоды в истории крымскотатарского национального движения того периода», на который пришелся «пик арестов, обысков, судебных процессов». В качестве ответной меры против наметившегося и возможного подъема крымскотатарского национального Движения 15 августа 1978 года было принято специальное постановление Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по усилению паспортного режима в Крымской области». Это постановление упрощало процедуру выселения самовольно переехавших в Крым крымских татар.

5 июля 1978 г. Решат Джемилев сделал Обращение к королю Саудовской Аравии Халеду ибн Абдул-Азиз ас-Сауду: «Я обращаюсь к Вам, как к главе мусульманского государства и к хранителю наших мусульманских святынь, глубоко чтимых всеми мусульманскими народами мира. Я надеюсь, что Вам будут близки и понятны проблемы и страдания одного из мусульманских народов – крымских татар, проживающих в СССР, и Вы окажете нашему народу посильную помощь. К голосу хранителя Священной Каабы должен прислушаться исламский мир, а это огромная сила…

Я живу в стране, где за подобные обращения платят свободой и жизнью… Обратиться к Вам в этот раз побудило меня трагическое событие в Крыму 23 июня 1978 года. В этот день перед советскими милиционерами заживо сжег себя крымский татарин, 46-летний отец троих детей Муса Мамут. Это не самоубийство, запрещенное Кораном. Я заявляю, что это убийство, совершенное советскими властями. Это они вынудили его принять страшную смерть многочисленными судебными и внесудебными преследованиями, тюрьмами и издевательствами над его чувствами, человеческим и национальным достоинством. «Вина» же Мусы Мамута была только в том, что он хотел мирно жить, трудиться, растить своих детей и умереть на своей родной земле – в Крыму…

Я не думаю, что живой факел из тела Мусы Мамута разбудит совесть большевистских руководителей. Но я надеюсь на помощь и солидарность с борьбой моего народа всех честных людей Земли и в первую очередь единоверцев-мусульман. Я прошу также объявить Мусу Мамута мучеником, павшим в борьбе во имя веры, добра и справедливости». За это обращение Решат Джемилев был осужден на три года лагерей.

В своем «Обращении к мировой общественности» от 15 августа 1978 известный правозащитник и диссидент Мустафа Джемилев сказал по поводу смерти Мусы Мамута «Участники национального движения, а также граждане других национальностей, выступающие за право на возвращение крымских татар в Крым и восстановление их национальной автономии, подвергаются жестоким преследованиям. Тюрьмами и травлей отвечают власти на законные требования крымских татар. Лишен советского гражданства мужественный борец за права крымскотатарского народа Петр Григоренко, осужден на 7 лет лишения свободы и 5 лет ссылки руководитель советской Хельсинской группы Юрий Орлов, арестован и ожидает суда Александр Гинзбург, которые также выступали в защиту крымских татар.

Изощренным преследованиям подвергаются семьи крымских татар, выехавших на жительство в Крым. Им отказывают в прописке, трудоустройстве, лишают их средств к существованию, судят по заведомо ложным обвинениям в нарушении паспортного режима, подвергают насильственным выселениям. Любой мелкий чиновник администрации Крыма может безнаказанно глумиться над правами и человеческим достоинством крымского татарина. Судьба 46-летнего Мусы Мамута, отца троих детей, решившего принять страшную смерть, чем подчиниться произволу и покинуть свою Родину – красноречивое свидетельство трагического положения крымских татар» .

Ридван Чарухов

Академик А. Сахаров выступил с обращением к Председателю Президиума Верховного Совета СССР Брежневу Л.И. и министру внутренних дел СССР Щелокову Н.А., в котором сказал: «Вне зависимости от его конкретных обстоятельств, самосожжение Мусы Мамута имеет своей истинной причиной национальную трагедию народа крымских татар, явившегося в 1944 году жертвой чудовищного преступления Сталина и его подручных, а в 1967-78 гг., после реабилитации крымских татар Указом Президиума Верховного Совета СССР — вновь ставшего жертвой продолжающейся дискриминации и несправедливости… Обращаюсь к Вам, так как убежден в настоятельной необходимости самого решительного и широкого вмешательства высших органов власти страны. Трагическая гибель Мусы Мамута, имя которого будет жить вечно в памяти его соотечественников и всех честных людей, должна послужить восстановлению справедливости, восстановлению попранных прав его народа.

Я прошу Вас также способствовать назначению достойных пенсий его вдове и детям, расследованию конкретных обстоятельств его гибели».

В Крыму в с. Беш-Терек до сих пор проживают близкие родственники М.Мамута. В 1988 и 1998 годах крымские татары отметили массовыми митингами и молебнами 10-ую и 20-ую годовщины со дня трагической смерти Мусы Мамута.

Известный правозащитник, узник сталинских лагерей и брежневских «психушек» Григорий Александров посвятил Мусе Мамуту свою поэму «Факел над Крымом».

Эльведин ЧУБАРОВ

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET