Как начиналась немецкая оккупация в Крыму

15.11.201722:08

С того времени прошло 76 лет. Немцы вошли в Симферополь 2-го ноября 1941-го года. Когда стало ясно, что советские войска вынуждены будут оставить Крым, началась эвакуация городского населения. Но эвакуировали организованно не всех.

Под привилегию подпадали семьи писателей. Когда мама со мной сунулись к властям, ее погнали прочь как жену арестованного Эшрефа Шемьи-заде. Мы из нашего дома на Бульваре Ленина ушли жить к Анифе-битам на Субхи (сейчас Крылова). Я хорошо запомнил эти дни, предшествовавшие приходу немцев. По всему Симферополю наряду со разрывами авиационных бомб гремели взрывы городских промышленных предприятий. В городе начались грабежи продовольственных складов, заводов и разных комбинатов. Но негативно писать об этих грабежах неверно.

Небольшое описание тех дней есть у меня в романе «Голубые мустанги», отрывок из которого привожу ниже: «И вот в наступившие страшные дни бомбежек, взрывов, пожаров в городе шли грабежи. Это был такой вид грабежей, когда удачливый горожанин мог сказать другу или соседу такую, к примеру, фразу: – Сегодня грабили маслозавод. Мне удалось утащить полведра масла и кусок макухи. И друг или сосед не ужаснулся бы моральному падению своего собеседника, а завистливо охнул бы или же в свою очередь поделился бы радостью, что довелось участвовать в грабеже мельничного комбината и притащить домой мешок муки. Уже два дня, как на городские кварталы обрушивался то и дело перекатистый гром — это специальные отряды взрывали промышленные предприятия, склады, военные казармы, железнодорожные составы с оружием и с продовольствием. Порой командир подразделения взрывников сознательно не выполнял приказ на уничтожение объекта, или же кто-то из работников предприятия, наделенный органами правом организовать уничтожение объекта, вырывал в последний момент бикфордов шнур и портил взрывное устройство, подвергая разрушению только запоры и стены продуктовых складов. И тогда начинался грабеж. Уж не знаю, почему в языке не нашлось другого слова для этого действа, и почему “грабежом” назвали беспорядочный унос населением продукции со складов разного рода, ведь эта продукция, так необходимая людям на оставляемой советской властью территории, волей этой власти должна была быть уничтожена, превращена в дым и пепел… Ночью в городе продолжали греметь взрывы, порой слышалось натужное фурчание грузовиков и печальное пение солдат, загруженных в эти грузовики: – И на Ти-хом о-ки-я-не свой зако-нчили по-ход… Уж не до самого ли Тихого океана задумали и в самом деле отступать? Ведь столько земли отдать за три месяца войны… На следующий день перед воротами еще проходили молча несколько отрядов красноармейцев, провожаемых укоряющими и вместе с тем жалостливыми взглядами разных возрастов женщин и испуганных детей. Шли печальные наши солдаты на Севастополь, потому что Перекоп уже был под немцем. Вслед за тем в городе воцарилась странная тишина… Под вечер, когда на открытых пространствах еще было светло, а на затененных деревьями улицах уже наступали сумерки, послышался незнакомый для жителей города негромкий машинный стрекот. Никаких других звуков не было, только то возникающий, то пропадающий стрекот. Но он был пугающим, этот не наш звук. …Из-за поворота на улицу неспешно выезжали один за другим два мотоцикла с колясками. На каждом мотоцикле сидели, – один за рулем, другой в коляске, –  солдаты. Не наши. Гимнастерки цвета гусиного помета были с узкими погонами, рукава гимнастерок были закатаны. На груди висели автоматы. Не наши автоматы — у этих вместо круглого диска с патронами были рожки. Каски солдат были другой формы, на них вместо звезд были изображены орлы с развернутыми крыльями. Мотоциклы двигались на малой скорости, чужие солдаты улыбались и те, которые сидели в колясках, приветственно помахивали рукой. Эти два мотоцикла проехали, и вновь послышался спокойный негромкий стрекот – из-за поворота выезжала вторая пара. У ворот дворов вдоль всей улицы уже стояли люди – женщины с прижавшимися к ним детьми. Солдаты на мотоциклах так же приветливо улыбались и помахивали рукой. Но ни один самый маленький, самый глупый мальчишка не поднял руки, не ответил солдатам чужой армии на приветствие… Так начались годы оккупации…»

Айдын ШЕМЬИ-ЗАДЕ

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET