Дилявер Алимов «Шейх местного разлива»

27.12.201716:12

Продолжение, начало в  «Нетрадиционный сын степи»

Гул за столом стоял знатный и громче всех было слышно Энвера дайи, который поучительным тоном декламировал прописные истины степных татар, относиться к которым, судя, по его словам, нужно наибольшим образом серьезно. Нужно отметить, что сам Энвер даишка (дайи, – дядя по материнской линии, брат матери, прим.ред.) недавно сам шокировал всех родственников, учудив такое…

Я, пожалуй, начну сначала, чтобы вы более полно представили себе всю картину. Дело было на прошлой неделе, как раз в тот вечер, когда от непогоды выключился свет.

В светлой комнате, середину которого нагло занял громоздкий деревянный стол, сидела семья в неполном составе и с нетерпением ожидала начала трапезы. Хозяйка деревянных скалок, а по совместительству, дочь, жена и мама увлеченно шевелила плечами, укрывшись от присутствующих плотным «маминым» халатом в синий цветочек. Поддержать разговор за столом пыталось радио в углу комнаты, передавая тревожную сводку о погоде на ближайшие часы. В подтверждении этих слов ветер настойчиво постучал ветками джанкойской сакуры в окно, от чего лампы в люстре испугавшись погасли, выливая последние капли света на головы сидящих.

 Вот тебе два!  на вдохе обронил почетный и по стечению обстоятельств самый старший представитель этой ячейки общества, перекладывая первую мысль из рук в руку, пока его не застала врасплох непогода.

– Что-то сегодня не складываются отношения со стихией, – всматриваясь в серьезное лицо супруги сказал Зеври-агъа, выискивая в происходящем общие черты. Та в свою очередь продолжала выстраивать аккуратную пирамидку из влажных осколков тыквенных семечек, будто приводя свои мысли в порядок, а заодно разминаясь перед многообещающим ужином, ожидание которого каждую новую минуту превращалось в непреодолимую муку.

 Къызыыым,  выковыривая семечку между зубов, прошипела свекровь,  когда будет готов ужин? Дети проголодались!  театрально изобразив заботу, замаскировала шерстяным платком глухой рокот в самом сердце желудка.  Да и мы тоже с работы, папа вон сам не свой,  указала она носом в сторону мужа, собрав остатки любезности за годы совместного проживания. Отец мудро скрипнул стулом, всматриваясь в неожиданно замолчавшую люстру.

Названную дочь звали Зарина, на груди которой почетно красовалась бумажная медаль «мама года», декретный отпуск которой хорошо перевалил за десять лет. Хотя это летоисчисление никак не совпадает с календарным, общечеловеческим. Здесь работает собачий принцип, посидел с ребенком три года, в миру это лет девять, не меньше. А ежели больше трех, тогда в ход нужно пускать геометрическую прогрессию и ее сухой расчет. В остатке, оказавшись на воле, получаешь огромные синяки под глазами, отдаленно напоминающие полумесяц в священный праздник Рамазан и немного просевшую осанку, линию которой все время пытается поправить заботливый муж, одним глазом скользя по голубой поверхности экрана телевизора. Декретный отпуск… да кому вообще приснилось так небрежно и халатно обозвать этот физически и морально тяжелый отрезок времени?! И давайте начистоту, отпуском эту жизнь назвать сложно. Это какой-то вечный субботник с редкими почетными грамотами по объединяющим всю родню праздникам и ни копейки на карман, старый потрепанный карман банного халата, но все-таки.

Погрузившись по уши в свои мысли, Зарина на выдохе впечатала кусок теста, слепленного в форме головы свекрови, в эмалированный фамильный таз зеленого цвета, издав глухой стук, будто хлопнувшая от ветра дверь сарая на другом конце участка. Ужин обещал свежие янтыки, которые были жалкой пародией пышным свежепожаренным в казане чебурекам. Но настойчивость Зарины сделали свое подлое дело и враждебное блюдо со скрипом вошло в рацион местных жителей с их неумолкающей ветрами степью.

– Мама, мы ничего не видим, – будто сговорившись закричали дети, ерзая на стульях с белыми спинками. Комната наполнилась детским смехом, заполнив ее до потолка. Невестка, скрипнув тумбочкой, ловко выловила среди прочего пару свечек, заботливо завернутых в старый номер газеты «Янъы дюнья». Комната заиграла тенями сидевших за столом людей, рисуя их живые образы на зеленые стены.

Входная дверь привычно скрипнула, из прихожей комнаты с теплыми полами, которую столичные люди называют «эркер», донеслась возня, словно кто-то в спешке снимая обувь, опасался пропустить что-то важное. В дверях появился мужчина высокого роста с благородными усами. Путь себе он освещал обжигающей пальцы зажигалкой. Дети выпрыгнули из своих мест и с общими лозунгами кинулись к ногам этого статного со всех сторон мужчины. Его звали Энвер, представитель говорящей интеллигенции, отец четверых детей, почетный гражданин города и района. Взгляд его выражал дежурную обеспокоенность за будущее народа, о чем он неоднократно проговаривал на родственных курултаях, отстаивая в жарких спорах общую концепцию развития языка и культуры.

Подкинув на руки самую младшую дочку, молодой глава семьи шагами поделил комнату на две неравные части, направляясь к умывальнику.

–  Ну и погода я вам скажу! В городе невозможно проехать, одни женщины за рулем,  возмущенно сказал Энвер, закинув белое полотенце для рук на плечо.

 Дорожный матриархат, не менее! Куда делись эти нежные, простые девушки, не пойму! – вопросительно посмотрел автолюбитель на перепачканную мукой щеку жены и, не дождавшись какой-то реакции, сел за стол, задвинув под собой стул.

 Вот в наше время… ты чтоооо, какой там за руль, за стол не разрешали женам садиться, – ностальгируя, протянул Зеври-агъа,  так и сидели в углу, пока сам не позовешь,  мечтательно закончил он.

— Это в вашем ауле под Катакурганом женщины по углам сидели,  переходя на рык отрезала Пера-та, с усилием почетного винодела раздавив большой палец ноги супруга, отбив все желание продолжать диалог у последнего.

 Проблема нашего народа знаете в чем,  отодвинув немного солонку в сторону сказал Энвер,  нас мало. Сколько девушек ходит незамужних, сколько разведенных – просто беда!

Зарина собрала остатки теста с пальцев и бросила в раковину, вопросительно рассматривая шикарные усы оратора. Энвер ощутил на себе тяжелый взгляд благодарного слушателя и, немного смягчив тон, продолжил:

 А в это время наши любимые, трудолюбивые жены в поте лица воспитывают детей, будущее нашего народа. Но ситуация в корне не меняется, по факту нас все равно мало,  поменяв местами ложку с вилкой сказал он,   не справляются наши родненькие. А как помочь, ума не приложу.

 Надо перенимать мировой опыт,  неожиданно включился в беседу пострадавший глава семьи. Однозначно, перенять опыт успешной страны и внедрить ее на уровне семьи и участка! Только так у нас есть шанс что-то поменять, сдвинуть с места намертво застрявший обоз семейного очага, направиться наконец навстречу процветания и изобилия.

 Да куда уж дальше, – с апатией сказала Пера-та, – что еще такого можно нафантазировать, чтобы просто лопнуть от счастья, не отходя от кассы. Итак, всему рады, все есть. Углем перестали топить, носки штопать, обеды в банках таскать, – путаясь в перечислениях загибала пальцы она. Все хорошо, вот оно – счастье, покой и уют.

– Да что вы понимаете, мама! Народ наш в опасности! Вон, возьмите Арабские Эмираты, почему они такие успешные? Потому что у каждого араба по две-три жены, вот они и успевают все: и рожать, и работать, и богатеть. Считаю, мы просто обязаны перенять положительный опыт! – закончил делиться мыслями Энвер, опираясь руками на спинку стула.

Поданные к столу янтыки как раз совпали с окончанием бравады молодого главы семьи, но никто на это не обратил внимание и к еде не притронулся.

Участники вечернего диспут-клуба молча переглядывались, пытаясь уловить что-то важно, витавшее в комнате, но что конкретно было точно не ясно. В комнате повисла пауза. Слышно было, как горят свечи. Ветер за окном приглушенно подвывал. Непогода стояла на своем и не желала отступать. В прихожую неожиданно для всех кто-то вошел, издавая дежурные звуки приветствия. Энвер привычно достал зажигалку и направил огнедышащее устройство в сторону темноты. Слабый пучок света обнажил контуры молодой девушки с огромной тарелкой в руках. Сомнения таяли на глазах, и, убедившись наверняка, Энвер запел, как соловей:

 Проходите, проходите! Какие гости, как это вас угораздило в такую непогоду-то? – заигрывая, пританцовывал он вокруг нежданной гостьи.

Пера-та выпрыгнула со своего места, забрасывая гостью уж сильно сладкими комплиментами, от которых у присутствующих во рту сделалось приторно сладко. Этой девушкой оказалась соседка Ленмара. Работала она кредитным экспертом в торговом центре и находилась в активном поиске спутника жизни, ежедневно надевая на себя яркий боевой окрас индейцев с мыса Доброй Надежды. В руках она держала огромную тарелку до верху наполненную чебуреками, которые своей свежестью просто взбесили невестку Зарину.

Энвер ловко перехватил гостинцы и поставил их во главе стола, обидно отодвинув янтыки в сторону. Присутствующих этот произвол устраивал и все принялись активно разбирать чебуреки по тарелкам, напрочь забыв о маме, дочери и жене в одном образе. Зарина стояла возле холодильника с оклавом (окълав скалка, прим.ред.) в руке и не знала, как на все это реагировать.
Неожиданно Энвер подскочил на обе ноги, упираясь коленями в ножку стола и, выдержав неуверенную паузу, произнес:

 Семья, у меня для вас новость: я вижу Ленмару своей второй женой…

На подоконнике растеряно мяукнул котенок, Зеври-агъа держал масляными пальцами укушенный чебурек и не сводил глаз со своей жены. Та растерянно улыбнулась и сказала:

 Сыночек, главное, чтобы ты был счастлив – это для меня высшая награда,  будто тост на свадьбе сказала она и хотела уже обнять свое чадо, чему самым противным образом помешал стол, испортив ощущение мига счастья.
Все бы хорошо, если бы не одно, НО, которое стояло с оклавом возле холодильника…

Часть 2

Зарина возмущенно посмотрела в сторону последнего оплота правосудия в доме, который, кстати, сложив чебурек пополам, укусил за самое мягкое место.

Свекр почувствовал сильное жжение от взгляда невестки у себя на лбу, от чего был вынужден прекратить спешно начатый ужин. Отодвинув немного тарелку, он направил хрустящую струю горячего чая в пиалу, осторожно поднимая глаза на незваную гостью. Было в этом взгляде что-то от растерянного ученика четвертого класса, который не выучил урок, и скорая публичная расправа неминуемо маячила на горизонте. Нависший вопрос казался глобальным и был явно не под силу комнатному мышлению рядового трудяги, кем последний себя ощущал. Вся эта сложившаяся история напоминала по сути непрочитанный параграф в книжке: вопросы только возникали, а свободный полет мысли утопал в неизвестных абзацах, сковывая его своим болотистым невежеством.

Незавидная ситуация, я вам доложу. Мыслитель звучно сепарировал горячий чай от палочек и бровями муссировал какую-то мысль. Ну или так казалось со стороны, по крайней мере. Все ждали какого-то внятного предложения, перегруженного деепричастными оборотами, но слова, увы, не складывались, цепью сковывая молчание по рукам и ногам.

Справедливости ради нужно отметить, что вспыхнувший образ соседки был бы кстати к какому-то торжественному столу, приуроченному знаменательному событию, от чего сильно контрастировал с нехитрым вечерним убранством типичного ужина четы Мусаевых. Девушка элегантно удерживала осанку, подминая большие пальцы ног от неловкого смущения. Ее ярко красные губы, как пожарное ведро на деревянном стенде местного дома культуры, чувственно пульсировали под мерцание свечей. Не помешает добавить, что в этом ярком образе было что-то до боли родное. Красивое вечернее платье, переливающееся в желтых лучах колье, совершенно обезумевшие кудри на голове и черные колготки, старательно заправленные в белые вязаные носки. Такие белые, что их легко можно разглядеть в амбаре под скромный взгляд луны. Носки были жестко необходимы, и своей практичностью просто плевали в лицо изысканным нормам этикета современного мира. Впрочем, все собравшиеся это прекрасно понимали, пользуясь аналогичным приемом в торжественных мероприятиях за пределами собственной обители.

 Энвер,  вернув пустую пиалу на прежнее место, сказал отец. – Мы за тебя рады,  поглядывая в сторону маслянистых губ жены,  очень рады! И Ленмарочку мы давно видим в этом районе, скажу больше, даже привыкли ней. Но у меня есть маленький вопрос: где вы собираетесь все вместе жить, наш дом буквально трещит по швам от постоянных жителей. Да и что я скажу соседям?! Февзие-та со скоростью падающего тазика разнесет новость по району, что уже утром следующего дня на остановке меня ознакомят с решением присяжных заседателей по поводу сложившейся ситуации. Публичное линчевание обеспечено, а мне бы доработать пару тройку лет и на пенсию,  сказал Зеври-агъа, вытерев изгиб рта тряпичной салфеткой с незамысловатым орнаментом.

– Ну что же вы все о себе думаете! «Народ в беде!» – сказал начинающий шейх местного разлива. Проблему численности населения нужно решать резко и решительно,  подкрепил Энвер слова жестом разрубающего меча, уставившись в окно. – Только общими усилиями, взявшись за руки, можно вытащить наш народ из демографического болота, в котором мы оказались по собственной воле. А женщины наши преследуют мелкие меркантильные цели по частичному или окончательному улучшению бытовых условий, напрочь забывая о своей великой цели – рожать и быть рожденной,  закрыв глаза от удовольствия закончил молодой глава семьи.

На какой-то миг звуки уступили свои позиции, и тишина расправила плечи. За столом молча сидела ячейка общества в полном составе. Ситуация эта напоминала биологический казус, в котором проверенный временем набор хромосом аккуратно пополнялся дополнительной, делая общее положение вещей зыбким и жизнешатким. Энвер это не очень-то и понимал. И дело даже не в прохудившихся знаниях по биологии за 8й класс. Его мучила навязчивая мысль, сулящая значительные улучшения в весьма потрепавшихся временем отношениях. И Ленмара как никто подходила на эту ответственную роль.

– Зеври, что ты заладил со своими соседями! Кому какое дело, кто и как живет,  искусно жонглируя языком, Пера-та собрала остатки чебуречного фарша в самых отдаленных закуточках ротовой полости. – Наше дело помочь детям, а не думать, что скажут соседи. Пускай лучше своими делами занимаются, – подчеркнула она, мило улыбнувшись притихшей гостье.

 Мне кажется, с соседями не будет никаких вопросов,  тоненьким голосом протянула Ленмара. – Мы их позовем на праздничный вечер по случаю никяха и вместе отметим это событие. Благо нам наша религия это позволяет, —поправив верхнюю часть платья с неожиданным декольте, сказала она. – А проблем с жильем нет, мои родители не против, если я буду жить в своем доме. От этого выиграют все,  влюбленным взглядом Ленмара окинула скорых родственников, споткнувшись на Зарине.

– Тебе бы с одной тещей справиться, – добавилась в семейный чат Зарина. – Мы уже можем подводить итоги, опираясь на услышанное. Раз родители не возражают и от комментариев отказываются, с их позволения я сделаю некоторые выводы. Тем более чудный вечер при свечах все-таки обязывает нас это сделать, – направилась она мелкими шагами ближе к столу.

Свекр, будто обладая тайной техников разговора глазами, хлопнул ими два раза и повис взглядом на надломленном носике чайника.

 Итак, что мы имеем. Дано: относительно скромный дом, переполненный жителями; ужасную демографическую обстановку Джанкойского района и Крыма в целом и непреодолимое желание дышать полной грудью уважаемого гражданина и почетного члена общества,  положив пальцы, перепачканные мукой, на застывшие плечи супруга, констатировала Зарина. – С другой стороны, мы имеем: меркантильную маму четверых детей, которую заботят только бытовые условия и роковую красавицу средних лет в отчаянном поиске смысла жизни. Даа, эта задача не по зубам даже бывалым, но у меня есть почти бескровное решение этого вопроса,  Зарина положила сжатый кулак на плечо гостьи с оклавом наперевес, оставив белый отпечаток на вечернем платье.
В комнате запахло подгоревшим пловом.

– Я, знаете ли, слаб в решении логических задач,  заторопился отметить Зеври-агъа, как бы извиняясь спешно покинул комнату, огибая препятствия бочком.

«Мама» отрешенным взглядом следила за каплей парафина, медленно стекающей с горящей свечи, хотя в глазах отчетливо читалось непреодолимое желание досмотреть кровавую развязку рядовой мыльной драмы на манер бесконечным турецким сериалам. Даже имена им подходящие подобрала, все для живости момента. Скрывать интерес к происходящему с каждой секундой становилось в разы труднее.

Голос невестки мурашками пополз по рукам и ногам «юных молодоженов», осев как раз с душой по соседству – в пятках. Ленмара встала из-за стола, опираясь запястьем на спинку стула:

Мне, наверное, уже пора,  сказала она, и не дождавшись какой-то реакции принялась быстро шагать в сторону эркера, опасаясь сорваться на олимпийский бег.

Зарина кинула вслед окълав, ориентируясь в сумерках на стремительно тающую тень. Глухой звук, который в дикой природе можно было принять за падающий ветхий дуб, послышался в глубине комнаты.

 Не забудьте окълав свой, мы его порядком задержали, – извиняясь, сказала невестка, не убирая руки с плеча окаменевшего от ужаса мужа.

 Вообще, это наш, если что. Просто информация,  сказала Пера-та, переложив остывший янтыкъ в свою тарелку на всякий случай.

 Да? – Плохо сыграла Зарина,  некрасиво как-то вышло, и где наша гостеприимность. Энвер, иди, верни гостью, а то подумает чего плохого про нас.

Шейх местного разлива звериным чутьем чувствовал ловушку. Обостренный естественным чувством самосохранения, он принял позу задумчивого Будды в тибетском храме и предпочитал каким-то движениям задумчивое бездействие.

Продолжение следует… 

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции

Другие рассказы Дилявера Алимова можно прочитать на нашем сайте «Провидица из Приятного свидания», «Архивариус«, «Ложка дегтя«.

Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях FacebookВконтакте,
ОдноклассникиInstagram, а также на канал в Telegram и будьте в курсе самых актуальных и интересных новостей.

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET