На фото: уроженцы д. Улу-Сала. Слева направо Ремзи, Ибраим, Яхуб. Стоят Айше и ее сын Руслан
Более 70 лет прошло со дня окончания Второй мировой войны. Память об этой трагедии навсегда осталась в сердцах тех, кто ее пережил. Памятны эти годы и для нашего народа, который пострадал дважды. Внеся свой вклад в дело победы, он был оклеветан и депортирован с родной земли на чужбину. Есть еще одна трагедия нашего народа, которая в силу ряда причин ранее не освещалась. Это трагедия сожжения деревень в Крыму в период войны.
Только у нас в силу особых причин эта тема практически до последнего времени не была освещена. А причиной этому является огульное обвинение всего народа в коллаборационизме с последующей депортацией его с родной земли. Статистические же данные, появившиеся недавно, свидетельствуют о другом. Наш народ, как и представители других национальностей Крыма, боролся с врагом и внес достойный вклад в дело изгнания захватчиков с родной земли. Достаточно сказать, что из 127 сожженных в Крыму деревень за помощь партизанам 105 являются крымскотатарскими. Собственно, все эти сведения имелись в архивах со времен окончания войны, но они были недоступны исследователям. И только теперь начались работы в этом направлении для восстановления исторической справедливости. В библиотеках до сих пор не изъяты книги, несущие тенденциозную, негативную информацию о нашем народе в период ВОВ.
На одном из мероприятий, посвященных памяти сожженных деревень в Крыму, с проникновенной речью перед присутствующими выступила активистка поисковой группы Алие Канеева, чьи родственники волей судьбы оказались жертвами этой трагедии. Она со слезами на глазах и c фотографией в руках, запечатлевшей ее бабушку Раиме-бита в кругу семьи, рассказала о страшной беде, постигшей жителей деревни Улу-Сала в те трагические дни. Мы встретились с Алие-ханым, и она рассказала нам об участниках этих событий поподробнее.
У Раиме-бита было четверо детей: Ибраим, Якуб, Айше и Ремзи. Старший сын Ибраим окончил военно-морское училище. Якуб в 1937 году – физико-математический факультет пединститута в Симферополе. Ибраим был участником обороны Севастополя. Якуб в 1939 году был призван в ряды Советской армии и принимал участие в Финской войне. А далее был участником ВОВ и получил два тяжелых ранения. Младшие дети Айше и Ремзи во время начала войны проживали с родителями в деревне. С началом партизанского движения они принимали активное участие в помощи партизанам. Раиме-бита пекла хлеб, а Айше и Ремзи (ему в этот период было 13-14 лет) доставляли его в партизанский отряд. Партизаны в Крыму после реорганизаций координации их действий в тылу врага стали наносить ему существенные потери. В отместку за это немецкое командование стало проводить карательные операции против партизан и сжигать деревни, жители которых помогали им. Настоящая трагедия разыгралась в деревне Улу-Сала. Когда в конце декабря партизаны выбили из деревни противника, их взору предстала удручающая картина. Деревня была практически полностью сожжена. А при разборе завалов, образованных в результате пожара, в одном из подвалов дома были обнаружены 25 обгоревших трупа, которые были опознаны и 11, которые не удалось опознать.
Слева направо: Раиме-бита, внучка Нияра, дочь Айше, сын Ибраим, внучка Эльвира
Как рассказывали очевидцы, фашисты согнали людей в подвал, связали, облили бензином и подожгли. Среди сожженных оказались Раиме-бита со своим супругом Сулейманом-къартбаба и ее отцом Нафе Умером. Раиме-бита опознали по ее красным сапогам, а ее отца Нафе Умера по металлической скобе деревянного протеза (он был участником Первой мировой войны). У Раиме-бита во внутреннем нагрудном кармане нашли сохранившуюся фотографию, на которой зафиксированы Раиме-бита, дочь Айше и старший сын Ибраим с двумя детьми. Как предполагают родственники, фотография сохранилась чудом, так как Раиме-бита и ее супруг Сулейман последние мгновения своей жизни были прижаты друг к другу, и огонь не коснулся ее. Все эти сведения имеются в крымских архивах.
Интересна судьба юного партизана Ремзи. За сутки до карательных операций он был предупрежден и ушел в лес к партизанам. Он вместе с членами отряда были свидетелями разыгравшейся трагедии, находясь на окрестных возвышенностях деревни Улу-Сала, но не могли ничем помочь своим односельчанам.
Будучи раненным в партизанском отряде, Ремзи находился на излечении в госпитале, и его минула депортация. В дальнейшем он был определен в детский дом, в котором находились несколько девочек – крымских татарок, которые волей судьбы тоже по каким-то обстоятельствам на время депортации не были рядом с родителями. И тут надо отдать должное директору детдома. Он определил этих детей узбеками по национальности и способствовал отправке их в Узбекистан и содействию нахождения ими родственников. В Узбекистане Ремзи-ага проживал в п. Джамбай Самаркандской обл. Он неоднократно обращался в крымский архив для подтверждения своего участия в партизанском движении, но в то время не получил положительных результатов. Вскоре семья переехала в Мелитополь. И тогда Ремзи-агъа стал практически ежегодно ездить в Крым. Он неоднократно встречался с командиром отряда Северским и получил от него подтверждение об участии в партизанском движении.
Слева направо Зенедин Арифов и Ремзи (сын Раиме-бита), 1942 г.
Всего в деревне было сожжено 215 жителей. Все эти данные подтверждаются архивными материалами. По рассказам Алие-ханым, они на протяжении длительного времени обивают пороги различных инстанций с просьбой профинансировать проект по разбивке небольшого парка на месте захоронения жертв в д. Улу-Сала, обновления обелиска и написания фамилий всех сожженных жителей. Однако в ответ от администраций слышат предложения о взятии этого участка земли в аренду и содержания его за свой счет?! Иначе как “хождение по мукам” все это не назовешь.
Время летит быстро. Пройдет 20-30 лет, и все эти памятные знаки о пережитой трагедии сгинут с лица земли, если государство не возьмет это благородное начинание под свою опеку. Такой вопрос, конечно же, должен решаться не любителями-энтузиастами, а в высоких кабинетах власти. И Алие-ханым верит, что наступит время, когда во всех сожженных деревнях, которые существуют сейчас, будут установлены знаки, свидетельствующие о трагедии, разыгравшейся в них во время ВОВ. И в заключение статьи нам хочется привести потрясающее стихотворение нашего известного художника Рустема Эминова, посвященное этой теме.
Жертвам сожженных крымских селений
Огонь лишь на мгновение руки моей коснулся,
Ладонь отдернул я, предотвратив ожег…
И в этот миг во мне сюжет проснулся,
Сюжет о тех, кто от огня бежать не мог.
Как метроном, в висках кровь гулко застучала,
Селения Саблы, Пычки, Коуш, Бия-Сала.
Хочу понять, где той беды конец… а где начало.
Так тема скорбная сама в меня вошла.
Буюк-Янкой, Тавель, Бешуй… названия селений,
Народ названия эти помнит по сей день.
Пусть бросит в меня камень тот, в ком есть еще сомненья,
Кем были жители тех выжженных под корень деревень.
Хатыни пепел разлетелся по планете,
Мне кажется, уже давно пора пришла
Кричать о том, как пеплом стали старики и дети,
Чтоб мир узнал и о тебе, Улу-Сала.
Живьем сжигать детей – вершина Мракобесья…
Закрыв глаза, я видел черный дым, как он тянулся ввысь,
И вместе с ним летели души в поднебесье,
Горевших заживо стенания неслись.
Бежать?.. Куда бежать, когда закрыты двери?
Как убежишь, когда оковы на ногах?
И каждый дом кольцом замкнули звери
В обличье человечьем с автоматами в руках.
В огне горят сердца, горят глаза, горят красавиц косы,
Во чреве матерей горят младенцы, не увидевшие свет.
За что? Зачем? И почему? – Есть лишь вопросы…
Вопросов множество… Ответов только нет…
Огонь свирепствует и силу набирает,
Утихнет он, когда все будет сожжено дотла,
Когда от жителей и их селений Крымских
Останется лишь пепел и зола…
Я, завершая стих, хочу просить нам вслед идущих,
Все, что минуло, в памяти хранить…
Мы нить… связующая прошлое с грядущим,
Всего лишь нить… всего лишь только нить…
Рустем Эминов
Симферополь, декабрь 2015 г.