К вопросу о развитии современной крымскотатарской исторической прозы

29.04.201817:30

Современная крымскотатарская историческая проза представлена такими большими формами, как «Бейбарс – султан Египта» Нузета Умерова, «Татары» Гюнер Акмоллы, «Тугай-бей» Шамиля Алядина, в которых обрисован переломный момент в жизни главных героев, сопряженный с историческими судьбами народа или страны в более или менее отдаленном прошлом. Ввиду того, что специфика исторического художественного полотна, позволяющего втиснуть в ее ткань авторский вымысел/домысел, отнюдь не оттеняет значение проблематики как концептуального начала конкретного серьезного произведения, достигающегося не в последнюю очередь посредством расстановки героев романа, вынесение на повестку дня вопроса о выяснении природы указанных категорий в отмеченном романе Нузета Умерова составляет актуальность нашей статьи, поскольку их рассмотрение позволит проследить пути развития крымскотатарского исторической прозы новейшего периода.

Основная композиционная схема событий в романе, как известно, разворачивается вокруг стратегической идеи крестоносцев овладеть Египтом, которая позволила бы им распространить свое влияние и на Африку. Движимый этим стремлением король Франции Людовик IХ при поддержке папы Римского Иннокентия IV намеревается заключить союз с монголами, который необходим для победы над мамлюками, начавшими в середине XIII века играть важную роль в судьбе Египта [1, с. 54]. На фоне этих эпохальных событий на первый план постепенно выходит образ Захира Руки ад-дина Бейбарса – сына кипчакского купца из города Солхат (Старый Крым), купленного на ранке Александрии, а впоследствии ставшего великим султаном Египта и талантливым полководцем. Рассматривая анализируемый роман в контексте развития современной крымскотатарской исторической прозы, отметим, что путь становления центрального героя произведения – Бейбарса как видного военного и государственного деятеля [3] и, просто, человека со своими слабостями не мог быть представлен без соответствующего персонажного «обрамления», способствующего в процессе диалога или умозаключений окружающих раскрытию характерных особенностей рассматриваемого героя.

Итак, ключевую роль в решении стратегических задач Бейбарса играет Зейнур, который умело и, главное, весьма достойно в нужный момент умеет быть «своим». Благодаря таланту упреждения возможного развития событий он шаг за шагом разрушает планы крестоносцев и монголов. В отношении образа Зейнура композиция рассматриваемого романа построена по принципу собирательности, когда эпизод за эпизодом мы можем составить его портретную характеристику: вот он беседует с Бейбарсом, а вот вводит в заблуждение монгольского полководца Китбугу, а теперь является участником кровопролитного сражения или переводчиком делегации. «Его строгое, словно высеченное из камня лицо, раздвоенный квадратный подбородок, глаза… Казалось, что он видит тебя насквозь, и если ты солжешь ему – может взглядом прожечь тебе грудь. Он никогда не лебезил, не угодничал, разговаривал негромко, вкладывая тебе в голову слова, как вкладывают в печь тесто на глиняных положьях» – характеризует его повествователь [2, с. 417]. Доходит даже до того, что Раджаб, начальник охраны бывшего халифского дворца, распираемый гордостью оттого, что ему поручена охрана резиденции Китбуги, настолько доверился Зейнуру, что сделал ему «подорожную и даже отдал ему свою пайцзу, обеспечивающую неприкосновенность на всей территории Синей Орды». Эта кульминация в их взаимоотношениях заканчивается иронией судьбы: когда мамлюки двигались в направлении лагеря ильхана Синей Орды внука Чингисхана – Хулагу, последнего застали врасплох. А «когда Раджаб увидел во главе десятка мамлюков Зейнура и его «слугу», у него отнялся язык, и он долго не мог выговорить ни слова» [2, с. 469].

Зейнур сыграет важную роль и в том, чтобы правитель Золотой Орды хан Берке отправил в Эль-Кахиру посла с просьбой принять его Орду в коалицию исламских государств. Это означало окончательную утрату могущества некогда великой Синей Орды хана Хулагу, которой противостоял Берке…

Отдельную романтическую стезю рисуют взаимоотношения Бейбарса и Фатимы – дочери султана Сирии Насира Салах ад-Дина Юсуфа. Впервые эту лет девяти-десяти с озорными глазами девочку Бейбарс увидел в Халебе, будучи приглашен на семейное торжество султана Насира в Цитадели. В момент, когда Бейбарс узнал имя Фатимы, «сердце его дрогнуло. Было что-то у этой озорной девочки от той Фатимы: глаза, в которых сквозь озорной блеск прорывалось настороженное внимание, внезапный поворот головы, интонации в голосе». Не по годам умная, эта девочка, уверенная, что со временем выйдет замуж за султана и им непременно будет Бейбарс, в знак будущей дружбы перекрестила пальцы. Через несколько дней, когда Бейбарс покидал Халеб, Фатима незаметно для других опять скрестила пальцы. Этот знак окажется пророческим – она со временем станет супругой Бейбарса. Локализация ситуации в этой образной сцепке необходима для того, чтобы акцентировать персонаж Фатимы в качестве как бы связующей нити между Бейбарсом и Фатимой-старшей (Шаджарат ад-Дурр). Последняя родом из Солхата – родины самого Бейбарса, что звучит в унисон авторской концепции о географическом происхождении будущего султана Египта. Подобный прием используется в романе и представителя румынской диаспоры крымских татар – упоминавшейся выше Гюпер Акмоллы «Татары», где автор поднимает проблемы национально-этнической картины мира и преемственности поколений [4].

Художественная реконструкция исторических событий, развернувшихся на необъятных территориях Египта, Европы, Золотой Орды, является довольно часто повторяющимся элементом композиции романа «Бейбарс – султан Египта». Когда между двумя великими исламскими государствами – Мисром и Золотой Ордой был заключен договор о дружбе, Мансур Калаун передал Берке хану просьбу Бейбарса возвести в Солхате мечеть в память о предках султана и как «незыблемая память о единстве» двух государств. Этот эпизод придает роману вкус аутентичности, подлинности событий. Эта мечеть, построенная после смерти Бейбарса в Солхате (Старом Крыму) опять-таки выходцем из Крыма Мансуром Калауном, ставшим после смерти Бейбарса султаном Египта (1279 – 1290), будет названа Бейбарс-джами [1, с. 311], которая простоит шесть столетий и, к сожалению, будет разрушена в 30-е годы ХХ столетия [2, с. 441].

Образ Бейбарса, чья жизнь преисполнена великих свершений, в романе «Бейбарс – султан Египта» обрисован в реалистичном ключе. Его след в военно-политической истории и непререкаемый авторитет побудили ряд авторов к созданию больших прозаических полотен и кинофильмов, среди которых роман нашего современника Нузета Умерова отличает акцентирование на крымском происхождении Бейбарса. Последний в соответствующих ситуациях вновь и вновь мысленно возвращается к своему детству, в Солхат. В этом контексте образы Фатимы, Мансура Калауна и других выполняют роль исторической памяти, побуждающей Бейбарса думать и действовать сообразно этикету его предков. Другие же герои произведения (Зейнур, Китбуга, Хулагу, Насир и др.) призваны раскрыть человеческие и управленческие качества Бейбарса.

Библиография

  1. Ислам в истории и культуре Крыма : уч. пособие для учителей общеобр. школ / под. ред. Л.С. Пастуховой. – Симферополь: Таврида, 2013. – 388 с.
  2. Умеров Н. Бейбарс – султан Египта / Н. Умеров. – Симферополь, 2015. – 496 с.
  3. Юнусов Ш.Э. К вопросу о художественном воплощении образа Бейбарса / Ш.Э. Юнусов // Дни науки КФУ им. В.И. Вернадского: сб. тезисов участников науч. конф. ППС, аспир., студ. и молодых ученых, 2016. – С. 529-530.
  4. Юнусов Ш.Э. Исторический роман Гюнер Акмоллы «Татары»: проблематика и вопросы сюжетной организации / Ш.Э. Юнусов // Ученые записки ТНУ им. В. И. Вернадского Серия «Филология. Социальные коммуникации». Том 23 (62). — № 3. – 2010. – С. 261–264.

Шевкет ЮНУСОВ

К вопросу об авторской позиции в романе Нузета Умерова «Бейбарс – султан Египта»

Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях FacebookВконтакте, ОдноклассникиInstagram, а также на канал в Telegram и будьте в курсе самых актуальных и интересных новостей.

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET