Польша и «прометейское движение»

09.06.201814:36
Резюме к сборнику документов
(Автор-составитель: Павел Либера)

Идея «прометеизма» предусматривала политическое взаимодействие между Второй Речью Посполитой и нерусскими народами, жившими в пределах России. «Прометеизм» был направлен сначала против царской, а затем и против советской империи. Автором данной концепции считается Юзеф Пилсудский, который в меморандуме 1904 г. к японскому правительству политической целью Польши ставил «разделение Российского государства на основные составные части и освобождение народов, насильно присоединенных к империи». Польские представители «прометейского» движения усматривали его истоки в деятельности гетмана Филипа Орлика и его сына Григория в XVIII в., Сандомирской конфедерации, восточной и кавказской политике князя Адама Чарторыйского, а также в идеях польской политической эмиграции («Отель Ламбер»).

В наиболее выраженной форме элементы «прометейской» мысли обнаруживались в деятельности Юзефа Пилсудского и Польской социалистической партии, начиная с конца XIX в., в движении автономистов-федералистов, которое было создано в России в период Первой Государственной думы, а также в деятельности литовского политика Юозаса Габриса, который еще до начала Первой мировой войны предпринял меры по созданию общей Лиги народов, покоренных Россией.

Внимание обращалось также на движение мусульман и кавказских народов России, которые в период Первой мировой войны пытались создать кавказскую федерацию. На наш взгляд, следует различать «прометейскую» мысль и «прометейское» движение. Первый термин означает любые национально-освободительные устремления подвластных Россией народов, основанные на их взаимодействии. Второй же следует за движением, которое существовало, начиная с межвоенного периода и до 50-х гг. XX в., охватывая собой часть представителей разных «прометейских» народов, поддерживаемых Польшей. Однако это было в основе своей не антикоммунистическое, а преимущественно антиимперское движение. Его цель заключалась в борьбе не с Советской Россией, а с имперскими тенденциями российского государства, независимо от царящего в нем строя. О фактическом начале «прометеизма» можно говорить после завершения польско-большевистской войны и подписания Рижского мирного договора в 1921 г., когда окончательно были перечеркнуты федеративные планы Юзефа Пилсудского. Первые попытки организовать сотрудничество покоренных Россией народов имели место еще во время польско-большевистской войны в 1920 г. и были сосредоточены вокруг выпускаемого в Варшаве журнала «Завет» („Przymierze”), а также Союза сближения возрожденных народов.

Вскоре польская сторона установила связь с представителями политической эмиграции этих народов и приняла несколько десятков офицеров –представителей кавказских народов на обучение в польской армии. Венцом этой деятельности явилось создание в 1925 и 1926 гг. на территории Турции и Франции первых «прометейских» структур. К таковым относился журнал «Прометей» (“Le Promethee”), выходивший во Франции, а также Комитет независимости Кавказа, объединявший кавказские народы. В итоге, в состав «прометейского» движения вошли представители Украины (Украинская Народная Республика), Кавказа (Грузии, Азербайджана, Северного Кавказа), крымских и приволжских татар, Туркестана и, находящиеся в Финляндии, представители народов, проживающих на территории северной России (Ингрия, Коми, Карелия), а также части донских, кубанских и терских казаков. Приход Юзефа Пилсудского к власти в 1926 г. создал благоприятные условия для развития «прометейских» структур в Польше и за ее пределами. Этот период продолжался до момента подписания Договора о ненападении между Польшей и Советским Союзом в 1932 г. С момента подписания этого договора Польша уже не могла открыто поддерживать «прометейское» движение. Эта деятельность стала более законспирированной, а средства, выделяемые на нее, были сокращены.

Несмотря на стремление консолидировать «прометейский» фронт, все чаще участие в нем стали принимать конкуренты из других стран (Германии, Италии, Японии), которые начинали поддерживать центробежные движения в России. Польская сторона подчеркивала, что, в отличие от этих стран, у польского «прометейского» сотрудничества имелись определенные идеологические основы. Для Польши оно не являлось временной активностью, продиктованной ситуативными действиями расчетливой политики и основывалось на совместном стремлении. Невзирая на этот факт, необходимым оказалось проведение реформ «прометейских» структур, их активизация, а также приглашение более молодых и радикальных деятелей. Эти реформы были проведены после 1936 г. Однако после смерти Пилсудского в 1935 г. отношение польских властей к «прометейскому» движению было не до конца ясно – можно говорить о разрешении его деятельности с одновременным ограничением финансовых возможностей. Попытки решить этот вопрос не приносили результатов до 1939 г.

Представленные здесь данные имеют целью ознакомление читателя с важнейшими документами польского происхождения. Именно Польша сыграла существенную роль в возникновении и существовании движения «прометеизма» и придании ему того направления, в котором оно следовало в межвоенный период. Заслуживающими большого внимания мы посчитали документы, представляющие отношения между польской стороной и отдельными народами, структурами «прометейского» фронта, а также те, которые характеризуют ключевые моменты движения и свидетельствуют о его политической и организационной эволюции. В сборник включены впервые публикуемые документы. Эти материалы были обнаружены в ходе архивных поисков в Архиве новых актов в Варшаве, Центральном военном архиве в Рембертове, в Институте им. Юзефа Пилсудского в Нью-Йорке, а также актах Экспозитуры-2 II отдела Генерального штаба, которые хранятся в Российском государственном военном архиве в Москве. Среди документов, опубликованных в данном томе, первый большой блок составляет переписка военного атташе Речи Посполитой в Константинополе за 1922–1924 гг.

Она относится, прежде всего, к связям с представителями правительства Грузии в изгнании (док. 1, 8, 13, 17) и восстанием в Грузии в 1922 и 1924 гг. (док. 2, 5, 7, 9, 15, 18, 20,25, 26, 28, 31, 32, 33), а также связям с представителями движения крымских татар и азербайджанцев (док. 11, 19, 24). Часть этой переписки затрагивает вопрос приема на обучение в польскую армию грузинских офицеров (док. 3, 4, 6, 10,12, 13, 14, 29, 30, 42), а в дальнейшем офицеров с Кавказа и из Азербайджана (док. 12,21, 22, 23, 27). Вторая часть документов сосредоточена на деятельности военного атташе и Посольства Речи Посполитой в Турции в 1924-1926 гг. В этот период, при участии польской стороны, в Турции был основан Комитет независимости Кавказа – первая организация «прометейского» характера. Документы представляют деятельность тогдашнего посланника Речи Посполитой в Турции Романа Кнолля, директора политического департамента МИД Юлиуша Лукасевича, военного атташе полковника Тадеуша Шетцеля, а также посланника МИД в Париже и Константинополе Тадеуша Голувко (док. 34, 35, 36, 37, 38, 39). После майского переворота в 1926 г. произошла активизация движения «прометеизма».

К Комитету независимости Кавказа присоединились политические представительства других народов (прежде всего – Украины и Туркестана) и вместе создали движение, В это время был урегулирован неясный вопрос, касающийся офицеров, в первую очередь грузинских, служивших в Польше по контракту (док. 40, 41, 43, 44, 45). Среди документов, относящихся к этому вопросу, нашлись также списки, представляющие распределение по воинским частям контрактных офицеров в Польше, виды обучения, на которые они направлялись (док. 47, 51), а также интересное письмо генерала Александра Захариадзе от 1936 г. по вопросу принятия польской национальности грузинскими офицерами (док. 130).

Начальный период развития «прометейских» структур в 1926–1932 гг. был уже неоднократно проанализирован в историографии, поэтому в данный сборник мы решили поместить те документы, которые известны в меньшей степени или относятся к главным событиям этого периода. Именно такими мы посчитали материалы, посвященные активизации сотрудничества с представителями Украинской Народной Республики в 1927 г. (док. 46, 49), официальное требование прекратить сотрудничество польской разведки с деятелями «прометейского» движения (док. 52, 54), поскольку «прометейская» деятельность считалась политической и идейной. Существенное значение имели в то время непосредственные встречи и связи польской стороны с важными деятелями «прометейского» движения, о которых говорится в документах № 55, 58, 59, 62, 63, а также сведения о связях с английской стороной (док. 48), проектах создания Грузинской военной организации в 1929 г. (док. 56), заседании Комитета независимости Кавказа с участием польской стороны (док. 61). Отношение и политику польских властей по отношению к народам, относящимся к «прометейскому» движению, представляет важная инструкция послу Речи Посполитой в Тегеране Станиславу Гемпелю по поводу сотрудничества с Комитетом независимости Кавказа 1930 г. (док. 66). Этот период интересен также в плане действий, направленных на консолидацию и создание как можно более широкого «прометейского» фронта. В данном контексте стоит упомянуть, среди прочего: урегулирование отношений между политическими представительствами Украины и Крыма (1929 и 1930 гг.), установление связей и создание «прометейских» структур в Финляндии в 1930 г. (док. 57, 60, 64, 65, 132, 134), установление связей с обществом Франс-Ориент (France-Orient) во Франции (док.73), а также попытки реорганизации журнала «Прометей» („Le Promethee”) в 1930 и 1931 гг. (док. 67, 70, 71, 72, 87).

Отслеживалась ситуация в казацких группировках в эмиграции (док. 53), а также на Дальнем Востоке (док. 74, 83), где вскоре был основан филиал клуба «Прометей» (Klub „Prometeusz”), чья деятельность носила культурно-политический характер, объединяющий «прометейскую» общественность, и ставила целью распространение идей «прометеизма» (док. 77, 89, 94, 101).

Значительно меньше нам известно о военных и диверсионных аспектах, которые также существовали в рамках «прометейского» движения (док. 68).

Одним из самых важных участков «прометейского» движения являлась Грузия и грузинские группировки в эмиграции. Вопрос консолидации и разногласий среди грузинских политиков был представлен на примере проблем внутри грузинского правительства после убийства президента Грузии в изгнании Ноэ Рамишвили в 1931 г. (док. 69), переговоров фракции правых Александра Ассатиани с Грузинским национальным центром в 1932 г. (док. 81), а также меморандум правления Общества бывших членов Польской военной организации – Восток Главное отделение №3 о расколе среди грузинских контрактных офицеров в Польше от 1932 г. (док. 78, 79, 80).

Польские деятели «прометейского» движения отдавали себе также отчет и в том, что на международной арене происходят серьезные изменения, связанные, в числе прочего, с приходом Гитлера к власти в Германии (док. 84). «Прометейским» движением стала интересоваться Германия, Япония и Италия (док. 96). В связи с этим было принято решение о сборе данных, касающихся отношения членов «прометейской» эмиграции к национально-освободительным вопросам и отношения к этой проблеме разных стран в 1934 г. (док. 93). Зондировать мнение политиков в других странах по поводу «прометейского»  вопроса должны были важные деятели «прометейского» движения во время своих поездок в Берлин, Лондон, Брюссель и Женеву в 1934–1936 гг. (док. 97, 100, 105, 106, 109, 110,127, 129, 131). До польской стороны доходили тревожные сигналы со стороны «прометейских» деятелей из разных стран, которые, находясь в оппозиции, хотели убедить польские власти в том, что они сотрудничают не с теми представителями этих народов. Группа, сосредоточена вокруг Гайдара Баммата, направила по этому вопросу меморандум Тадеушу Шетцелю (док. 107). Так же повели себя и представители других стран, объединившиеся вокруг Аршака Джамаляна и Союза стран черноморского бассейна в 1937 г. (док. 136).

Невзирая на эти сложности, «прометейское» движение не прекращало деятельность по своей консолидации. К важнейшим успехам в этом плане относилось подписание Пакта Кавказской конфедерации в 1934 г. Работа в этом направлении продолжались также и на территории Франции (док. 92), Турции (док. 91, 108, 111), информационном агентстве «Офинор» („Ofinor”) в Женеве и Риме (док. 143), а деятель движения Идель-Ураля – Аыас Исшаки в 1933–1935 гг. отправился в длительную организационную поездку на Дальний восток (док. 151). В Варшаву поступала также информация о ситуации в «прометейском» движении (док. 102, 104, 112, 113, 115, 124), о расколе в свободном казацком движении (док. 88, 90, 103, 137, 141) в связи с созданием комитета дружбы народов Кавказа, Украины и Туркестана вместо клуба «Прометей» в Париже (док. 98).

Первые попытки проведения реформы «прометейского» движения можно отметить в контексте дискуссий о реформе журнала «Прометей» („Le Promethee”) в 1934 г. (док. 95). В ее ходе были представлены предложения по расширению фронта и открытию его для молодых, более радикальных «прометейских» деятелей. Тадеуш Шетцель, однако, возражал против этих предложений (док. 99). Ключевым моментом для «прометейского» движения был год 1936-й, когда началась реформа. Указания по реформе подготовил Владислав Пельц в 1936 и 1937 гг. (док. 121, 138).

Уже в 1936 г. капитан Эдмунд Харашкевич, начальник Экспозитуры-2 Отдела II Генерального штаба, организовал ряд конференций с представителями отдельных народов, которые представляли Грузию, Азербайджан, Северный Кавказ, Туркестан, информационное агентство «Офинор» („Ofinor”) и телеграфное агентство «Экспресс» („Express”) (док. 116, 117,118, 119, 120, 123, 135, 140). Параллельно продолжались работы над предотвращением споров в украинской и азербайджанской эмиграции (док. 127, 133, 139), велись переговоры с представителями Армении. Среди документов того периода стоит также обратить внимание на доклад Тадеуша Кобылянского о «прометейской» идеологии (док.128) и письмо Архимандрита Григория Перадзе (док. 144), который, работая в среде грузинской эмиграции, поддерживал связь с «прометейскими» структурами.

Важным моментом стал конгресс «прометейских» народов, организованный в конце мая – начале июня 1938 г. в Варшаве (док. 146, 147, 148, 149) в это же время польская сторона подготовила обширный доклад о значении «прометейского» движения в политике Второй Речи Посполитой, который был направлен маршалу Эдварду Рыдз-Смигле. Доклад должен был послужить основой для принятия решения о будущем «прометейского» движения и активизации деятельности в области «прометеизма». Окончательный вариант доклада появился в 1939 г. и был направлен получателю (док. 152). До начала Второй мировой войны ответной реакции на него не последовало.

 

 

 

Фото аватара

Автор: Редакция Avdet

Редакция AVDET